Тут мое внимание привлек корабль, который я сначала не заметил, стоящий на якоре в тихих водах бухты, а рядом — второй. Туда и полетели наши похитители, и пока мы приближались к цели, я внимательно рассматривал корабль. Он отличался от земных судов, но не намного. Длинный и узкий корпус, высокий нос, острый и выпирающий вперед, напоминающий острие кривой восточной сабли. По виду корабль казался очень быстроходным. Но что приводило его в движение? Не было ни мачт, ни парусов, ни труб. На корме находились две овальные надстройки — большая и на ней поменьше. На крыше верхней — круглая башня, увенчанная маленьким «вороньим гнездом». В башне и надстройках виднелись окна и двери. Когда подлетели поближе, стало видно много открытых люков на палубе и людей, стоящих на палубе и на площадке, окружавшей башню и верхнюю надстройку. Они наблюдали за нашим приближением. Когда нас опустили на палубу, вокруг сразу собралась толпа галдящих людей. Мужчина, по виду офицер, приказал снять с нас веревки. Пока выполнялся приказ, он расспрашивал кланганов.

Все эти люди по цвету кожи и телосложению были подобны вепайцам, но лица грубее и с менее правильными чертами, лишь несколько из них обладали приятной внешностью и только одного или двух можно было назвать красивыми. Здесь впервые на Амторе у окружающих людей были заметны следы старости и болезней.

Затем офицер приказал следовать за ним и вызвал четверых отвратительного вида парней для сопровождения. Мы прошли на корму, затем вверх на башню, минуя первый и второй этажи верхних надстроек. Здесь офицер оставил нас. Конвоиры смотрели с явным неодобрением.

— Вепайцы, не так ли? — ухмыльнулся один из них — Думаете, вы лучше обычных людей? Думаете, умнее нас? Счастливей нас? Мне лично не нравится, что вас отвезут в нашу страну. Я бы с удовольствием прикончил вас, — и он похлопал по оружию, висевшему в кобуре у пояса.

Оружие (точнее, его рукоятка) напоминало автоматический пистолет, очевидно, это было то поражающее смертоносными лучами устройство, о котором рассказывал мне Камлот. Я уже собрался попросить парня показать мне оружие, но появился офицер.

Нас провели в каюту, где сидел хмурый мужчина, пытающийся сохранить на лице бесстрастность. Он бросил на нас оценивающий взгляд. На губах его застыла ухмылка не вполне уверенного в себе человека, старающегося скрыть комплекс неполноценности.

— Еще два клуганфала! — оглядев нас, воскликнул он (ганфал — по-амторски преступник). — Еще две твари, которые эксплуатировали рабочих; но не преуспели, не так ли? Теперь хозяева мы. Вы в этом убедитесь прежде, чем мы достигнем Торы. Есть среди вас врач?

— Нет, — покачал головой Камлот. Молодчик, которого я принял за капитана корабля, уставился на меня.

— Ты не вепайец, — наконец объявил он. — Кто ты? Никогда раньше не видел человека с желтыми волосами и голубыми глазами.

— Насколько это доступно вашему пониманию, я вепайец. Я никогда не был в других странах Амтора.

— Что ты хочешь выразить словами «доступно для понимания»? — потребовал он ответа.

— То, что ты понял сразу! — огрызнулся я. Нет, мне он решительно не нравился, и скрыть это было трудно. Но я и не старался.

Он покраснел и привстал с кресла.

— Что?! — закричал он.

— Сиди, — спокойно посоветовал я. — Тебе приказано вернуться с вепайцами. Никого не заботит, что ты о них думаешь, но тебе будет плохо, если не доставишь их куда надо.

Вообще-то говоря, мне следовало изъясняться более дипломатично, но вот этого как раз я и не умел, особенно когда разъярен. Сейчас же я был не только разъярен, но и возмущен, потому что эти люди явно относились к нам также с невежественным предубеждением и злобой. Из крупиц информации, полученной от Дануса, и из замечаний матроса, признавшегося, что, будь его воля, он убил бы нас, можно было сделать вывод, что мое предположение не было ошибочным: офицер, несмотря на мою грубость, превысит границы своих полномочий, если причинит нам вред. Однако я все-таки шел на большой риск и теперь с интересом ждал, что произойдет дальше.

Мой противник повел себя, как дворняжка, которой показали кнут, опустился в кресло после короткой вспышки.

— Мы еще посмотрим. — Он открыл книгу, которая лежала перед ним. — Ваше имя? — спросил он, кивнув в направлении Камлота. Даже кивок был мне противен.

— Камлот дома Зара, — ответил мой товарищ.

— Профессия?

— Охотник и резчик по дереву.

— Ты вепайец?

— Да.

— Из какого города?

— Из Куада.

— А ты? — обратился офицер ко мне.

— Карсон дома Нейпера, — ответил я, используя амторскую форму представления.

— Профессия?

— Авиатор, — ответил я английским словом.

— Что-что? Никогда не слышал такого слова. — Он попытался записать слово в книгу и затем произнести его, но не смог ни того, ни другого. (В амторском языке нет эквивалента многим нашим гласным звукам, и амторцы затрудняются произнести кое-какие звуки. Напиши я ему это слово буквами амторского алфавита, он произнес бы его неверно: здесь нет длинного «эй» и короткого «оу», а их «ай» всегда длиннее нужного звука.)

В конце концов, чтобы не показать своего невежества, он записал что-то в книге, затем поднял глаза на меня и снова спросил:

— Так ты доктор?

— Да, — ответил я и, пока офицер записывал, уголком глаза взглянул на Камлота и подмигнул ему.

— Уведите их, — приказал офицер. — И будьте с ним заботливее, — добавил он, показывая на меня. — Он доктор.

Нас вывели на главную палубу и повели под аккомпанемент насмешек матросов, собравшихся вдоль нашего пути. Я увидел, как вокруг важно ходили кланганы с распущенными хвостами. Заметив нас, они указали на Камлота: это тот, кто убивает басто одним ударом меча! Такой подвиг вызывал явное восхищение.

Нас под конвоем подвели к открытому люку и столкнули в темную, плохо вентилируемую каюту, где оказалось еще несколько пленников. Некоторые из них были торийцами, другие — вепайцами, похищенными, как и мы, среди них даже нашелся один, который узнал Камлота и приветствовал его.

— Джодадес, Камлот! — крикнул он амторское приветствие, эквивалентное земному— «Удачи тебе!»

— Ра джодес, — ответил Камлот. — Что за злая судьба забросила сюда Хонана?

— Злая судьба— этого мало, — с горечью произнес Хонан — Катастрофа— вот лучшее слово! Кланганы хватают как женщин, так и мужчин. Они увидели Дуару и погнались за ней; попытался ее защитить, но они захватили и меня.

— Твоя жертва не бесцельна, — наставительно произнес Камлот. — Даже если бы ты умер, исполняя долг, ты принес бы пользу.

— Все напрасно, говорю тебе, катастрофа!

— Что ты хочешь сказать? — насторожился Камлот.

— Они захватили ее, — пробормотал Хонан удрученно.

— Они захватили Дуару! — воскликнул Камлот с ужасом— Клянусь жизнью, не может этого быть!

— Хотелось бы, чтобы не было, — печально отозвался Хонан.

— Где она? На корабле? — спросил Камлот.

— Нет, ее увезли на другой корабль— «Совонг».

Камлот, казалось, был сражен известием. Это было похоже на чувство влюбленного, навсегда потерявшего подругу. Я был удивлен, так как никогда не слышал от него о девушке по имени Дуара, но, естественно, при таких обстоятельствах не стал о ней расспрашивать. Щадя молчаливое горе друга, решил оставить его наедине с печальными мыслями.

На следующее утро, вскоре после рассвета, корабль отправился в путь. Как хотелось быть на палубе, чтобы полюбоваться видами незнакомого мира! Мое и так опасное положение пленника у ненавистных тористов усугублялось опасением, что мне, первому землянину, плывущему по венерианскому морю, суждено сидеть взаперти в душной норе под палубой откуда невозможно ничего увидеть!

Неужели придется сидеть внизу все плавание? Но опасения оказались напрасными. Вскоре после отплытия нам приказали выйти и заняться уборкой.

Когда пленники вылезли на палубы, наш корабль проходил в кильватере другого судна между двумя мысами, образующими вход в бухту. Как приятно полюбоваться видом исчезающего позади берега, словно погружающегося в море, и безбрежного пространства океана впереди!