Как и их американские коллеги, многие британские историки позапрошлого и начала прошлого столетия рассматривали французские колонии исключительно как источник постоянной опасности для североамериканских владений Лондона. Например Д. У. Прауз (автор известной работы по истории Ньюфаундленда) считал, что «до окончательного падения Луисбура и Квебека, Франция угрожала самому существованию Американских колоний».[143] Англичане же, по мнению другого британского историка того времени Р. М. Мартина, в ходе борьбы с Францией только «отстаивали свои права на открытые ими земли в Канаде».[144]
Более обстоятельный и взвешенный анализ колониальной политики Лондона можно найти в увидевших свет в 1920-1930-е годы известных работах X. Эгертона, Дж. Уильямсона, а также в коллективной «Кэмбриджской истории Британской империи».[145] Отдельно следует упомянуть о монографии Дж. Гатриджа, достаточно подробно рассмотревшего различные аспекты английской колониальной политики в Западном полушарии в период правления Вильгельма III.[146] Однако Гатридж, как и многие его коллеги, считал, что конфликт между англичанами и французами в Северной Америке был неизбежен в силу позиции, занятой французами. Он безапелляционно утверждал, что на этом континенте «французская политика везде была агрессивной», тогда как британские колонисты якобы демонстрировали «отсутствие агрессивности».[147]
В послевоенный период британские историки стали активнее подчеркивать экономический характер английской колониальной экспансии, затушевывая ее военные аспекты и в то же время признавая наличие в ней отдельных негативных моментов. Это хорошо видно на примере работы К.Каррингтона.[148]
С 1960-х годов в историографии английской колониальной политики важное место занял субъективистский подход. Его сторонники объясняли создание Британской империи совокупностью случайных обстоятельств. Английская экспансия в Северной Америке рассматривалась в этот период, в основном, с точки зрения выяснения причин Войны за независимость.[149]
Из работ последнего времени значительный интерес для нас представляют первый и второй тома коллективной «Оксфордской истории Британской империи».[150] Ее авторы стремились пересмотреть ряд устоявшихся оценок и трактовок британской колониальной экспансии, однако вопросы, касающиеся англо-французских отношений и соперничества в колониальной Северной Америке, рассматриваются ими в целом в достаточно традиционном для английской (и в целом англосаксонской) историографии ключе. Так, в качестве основной причины межколониальных столкновений они называют в первую очередь «французскую угрозу».[151] Более того, по их утверждению, применительно к Северной Америке войны конца XVII — начала XVIII в. «не были борьбой за расширение империи, но лишь средством защитить английские колонии от французских нападений».[152]
Рассматривая современную историографию британской колониальной политики, отечественный специалист А.Б. Соколов отметил, что в ней «все еще недостаточно используется метод сравнительного анализа британской политики с политикой других колониальных держав в XVIII в.».[153] На наш взгляд, это утверждение справедливо и применительно к XVII в. В недавней рецензии Дж. Скэммела на вышеупомянутые первый и второй тома Оксфордской истории Британской империи также отмечается недостаточное внимание ее авторов к колониальной политике других стран и отсутствие каких-либо сравнений и параллелей.[154]
Изучение французской колониальной политики шло в известной степени в том же ключе, что изучение британской колониальной экспансии (с той лишь разницей, что здесь «плюс» менялся на «минус» и зачастую господствовали ярко выраженные антибританские настроения). Правда, следует отметить, что в отличие от историографии английской колониальной политики, изучение истории заморских предприятий Парижа долгое время оставалось достаточно периферийным направлением во французской исторической науке.
В XIX — начале XX в. во французской историографии колониальной политики господствовало имперское направление. Одна из главных задач, стоявших перед его представителями состояла в поиске доказательств того, что, как выразился М. Дюбуа, «французы являются в высшей степени колониальным народом».[155] Соответственно историю заморских предприятий Парижа XVI-XVIII вв. представители этого направления старались интерпретировать таким образом, чтобы не дать повода усомниться в этом. Крах первой колониальной империи Парижа, по их мнению, был вызван прежде всего совокупностью трагических случайностей, промахами отдельных личностей и коварством противников Франции. Подобную точку зрения наряду с М. Дюбуа в общих курсах по истории французской колониальной экспансии отстаивали Л. Виньон, П. Леруа-Больё, А. Рамбо, А. Лорен,[156] а в работах непосредственно по истории французской колонизации Канады / Новой Франции / Северной Америки в целом — Л.-Э. Дюссьё, Э. Рамо, Э. Ревейо, Э. Генен.[157]
В 1920-1930-е годы среди французских историков произошел определенный всплеск интереса к колониальным сюжетам XVI-XVIII вв. В это время увидел свет ряд комплексных исследований французской колониальной экспансии: работы Ж. Арди, А. Дюшена, Ж. Сентуайяна, Г. Луи-Жарэ, а также вышедший под редакцией Г. Аното и А. Мартино многотомный коллективный труд «История французских колоний и экспансии Франции в мире» (том, посвященный Северной Америке, был написан Ш. де Ля Ронсьсром, Э. Ловриером и Ж. Трамоном).[158] Однако все эти авторы (в большей или меньшей степени) остались на имперских позициях. Наиболее взвешенный и объективный анализ колониальной экспансии французского абсолютизма в это время был дан в работе американского историка X. И. Пристли.[159]
В послевоенные десятилетия интерес к истории заморских предприятий Старого порядка заметно снизился (определенным исключением были уже названная нами капитальная работа М. Жиро по истории Луизианы и монография П. Гонидека о правовых основах колониализма). Немногочисленные общие работы, в основном, были написаны в достаточно традиционном имперском ключе.[160]
Некоторый подъем интереса к истории французской колониальной политики и колониальной экспансии XVI-XVIII вв. произошел в 1980-1990-е гг. и продолжается по сей день (работы И. Казо, Р. и М. Корневенов, Л. Абенона и Ж. Дикинсона, Ж. де Вансе, А. Сийяра[161]). Значительный интерес представляют наблюдения, сделанные авторами коллективного труда «История колониальной Франции», созданного с учетом достижений французской исторической науки последних десятилетий.[162]
Однако в целом в современной историографии французской колониальной политики преобладает интерес к социально-экономической, культурологической и т. п. тематике, тогда как сюжеты, связанные с внешней политикой (а также с колониальными войнами), пользуются гораздо меньшим вниманием специалистов. Также нельзя не отметить, что французские историки в своем абсолютном большинстве придерживались и придерживаются весьма упрощенных представлений о характере и движущих силах колониальной экспансии политики держав-соперниц Франции.[163]
