В подписанных 20/30 сентября 1682 г. полномочиях нового губернатора Нью-Йорка Томаса Донгана говорилось, что под его управлением находятся не только территории между Сент-Круа и Пемакидом, но и вся долина Кеннебека «вплоть до роки Канады» (т. е. до реки Св. Лаврентия).[591] В 1683 г. Донгаи обратился к французам, находившимся, с его точки зрения, во владениях герцога Йоркского, с письмом, где заявлял о том, что они должны уйти за реку Сент-Круа.[592] Однако до середины 1680-х годов крупных столкновений здесь не происходило.

Надо сказать, что в 1670-1680-е годы некоторые наиболее дальновидные французские колониальные чиновники стали обращать внимание не только на экономическое, но и на стратегическое значение Акадии. Интендант Новой Франции Жак де Мель писал в одном из своих докладов, что, «обезопасив себя на берегах Акадии и в Пор-Руайяле, французам будет легко разрушить Бостон и другие английские поселения».[593] Однако в Париже на эти заявления пока не обращали внимания.

В рассматриваемый нами период напряженная ситуация сложилась на границе Новой Франции и колонии Нью-Йорк, в Стране ирокезов. Захват англичанами Новых Нидерландов и последовавший за этим переход в их руки голландского пушного бизнеса сразу же поставили перед ними задачу распространения своего влияния на как можно большие территории, что, в свою очередь, немедленно столкнуло их лицом к лицу с французами, также стремившимися к расширению границ своей мехоторговой империи. С обеих сторон в конфликт были втянуты индейские племена, пытавшиеся в то же время проводить самостоятельную политику, преследуя свои собственные специфические цели и интересы (хотя это им и не всегда удавалось) и по-своему понимая и трактуя европейские международно-правовые нормы. Данное обстоятельство вносило дополнительную сложность в ситуацию.

Наиболее острым был вопрос о границе между английскими и французскими владениями в этом регионе. Поскольку, как мы знаем, никаких определенных и признанных границ в Северной Америке в то время не было, каждая сторона трактовала этот вопрос по-своему. Так, англичане считали, что колония Нью-Йорк простирается до «озера (или реки) Канады», не признавая за французами никаких прав на земли, расположенные к югу от реки Св. Лаврентия и к востоку и югу от Великих озер.[594] В свою очередь, французы в 70-е годы XVII в. совершили ряд крупных открытий в этом регионе. Они проникли в долину Огайо, исследовали побережье озера Мичиган, а в 1673 г. достигли Миссисипи. В 1674 г. при впадении в озеро Онтарио реки Катаракуи (на месте современного Кингстона) ими был основан форт, названный в честь губернатора Новой Франции, — форт Фронтенак, а в 1679 г. знаменитый путешественник Р.Р. Кавелье де Ла Саль соорудил факторию в районе Ниагары. Со второй половины 1670-х годов французские скупщики пушнины уже регулярно появлялись в этих местах.

В такой ситуации для англичан и французов особую остроту приобретал вопрос о позиции Лиги ирокезов, контролировавшей южное побережье Онтарио и верховья Гудзона. Во второй половине 60-х годов XVII в. ирокезы, ранее бывшие союзниками и торговыми партнерами голландцев, стали ориентироваться на сменивших их англичан.[595] Мы позволим себе не согласиться с точкой зрения Э.Х. Кларка и Д. К. Инниса, утверждающих, что ирокезы играли роль барьера, с одной стороны, разделявшего два потока экспансии (сначала французский и голландский, а затем французский и английский), а с другой — препятствующего продвижению англичан в глубь континента. Последнее обстоятельство эти канадские ученые обосновывают тем, что ирокезы стремились сохранить чрезвычайно выгодное для них положение посредников между англичанами и племенами, обитавшими к западу и югу от Великих озер.[596] Нам представляется, что данное утверждение не совсем корректно, так как английская экспансия поначалу сдерживалась не позицией Союза пяти племен, а тем, что пока в ее развитии была заинтересована лишь сравнительно небольшая группа жителей только одной колонии Нью-Йорк, а большинство Английской Америки, да и власти метрополии относились к ней в целом равнодушно. Отсюда и вытекало стремление Нью-Йорка превратить ирокезов в орудие своей политики, что им поначалу также несомненно было выгодно. Однако это неизбежно привело Нью-Йорк к конфликту с французами из Канады, также стремившимися к продвижению на запад.

С конца 1660-х годов власти Нью-Йорка пытались добиться того, чтобы племена лиги признали себя подданными английского короля и герцога Йоркского. В то же время французские миссионеры, возобновившие свою деятельность среди ирокезов после заключения ими мира с Новой Францией, стремились удержать Союз пяти племен хотя бы на нейтральных позициях. Однако иезуиты смогли обратить в католицизм только часть мохоук, которые затем переселились в район Монреаля, став, таким образом, союзниками французов.

Весной 1677 г. губернатору Нью-Йорка Э. Эндросу при участии представителей Новой Англии удалось заключить ряд соглашений с Лигой ирокезов, в результате чего были заложены основы Договорной цепи, объединившей англичан, ирокезов и зависимые от них племена. Следует отметить, что создание Договорной цепи не означало того, что ирокезы становятся подданными английского короля; в то же время она не являлась просто военным союзом. Это была сложная иерархическая структура, на верхней ступени которой находился Нью-Йорк, затем шли Союз пяти племен и Новая Англия, а потом племена, зависящие от союза.[597] По крайней мере, именно так понимали Договорную цепь сами ирокезы, хотя английские власти всегда пытались представить ее как свидетельство своего господства над ними.[598]

Используя свое влияние среди ирокезов, власти Нью-Йорка стремились заставить их разорвать всякие отношения с французами. Под давлением англичан ирокезы стали нападать на дружественные французам племена. Осенью 1680 г. сенека напали на поселение иллинойсов; однако в следующем году те при поддержке кискаконов разгромили отряд этого племени Лиги. В начале лета 1682 г. группа молодых ирокезских воинов разграбила французский склад товаров, находившийся неподалеку от форта Фронтенак.

Французы первоначально стремились не допустить того, чтобы на южных границах колонии началась война между индейцами, которая стала бы ненужной помехой для их торговли и для их экспансии. В августе-сентябре 1682 г. граф Фронтенак встретился в Монреале с представителями гуронов, майами и кискаконов и убеждал их помириться с сенека. Однако сменивший Фронтенака на губернаторском посту в октябре 1682 г. Л.-А. Лефевр де Ля Барр склонялся к тому, что следует организовать превентивную экспедицию против ирокезов, чтобы обезопасить рубежи колонии и защитить ее союзников. Кроме того, де Ля Барр таким образом хотел укрепить позиции группы торговцев пушниной, с которой он был связан.

Поскольку ирокезские племена кайюга и сенека продолжали нападать на союзных французам индейцев, а весной 1684 г. даже предприняли попытку захватить факторию Сен-Луи на Иллинойсе, де Ля Барр решил действовать. Перед тем как выступить в поход, он попытался добиться от англичан, чтобы те прекратили оказывать поддержку этим племенам и не поставляли им оружия и боеприпасов. В своем письме к губернатору Нью-Йорка Томасу Донгану де Ля Барр апеллировал к чувству «Христианского единства», которое англичане и французы, по его мнению, должны были продемонстрировать индейцам.[599]