В то же время контакты между Новой Францией и Новой Англией продолжались. В начале 1706 г. наконец было принято решение произвести обмен пленными (очевидно, определенную роль здесь сыграло давление общественного мнения обеих колоний). Летом 1706 г. этот долгожданный процесс начался. Он проходил в несколько приемов и был завершен только к концу октября, когда последние французы, остававшиеся в Бостоне, были доставлены в Квебек, а английские пленные отправлены в Массачусетс. Кроме того, власти Новой Франции продолжали надеяться на то, что Дадли все-таки, может быть, пойдет на заключение договора о нейтралитете. В частности, в своем ответном послании, отправленном в Бостон в начале лета 1706 г., Водрёй заявлял, что он ждет реакции других английских колоний на его предложения.[1089]
Иллюзии на сей счет окончательно развеялись в Квебеке к концу 1706 г., когда там было получено очередное послание Дадли, в котором тот сообщил, что «он находит его [договор. — Ю. А.] слишком обременительным и что он не может склонить других губернаторов его принять, как это было предусмотрено в упомянутом договоре». По этому поводу Водрёй писал в Париж, что он и интендант Родо «не сомневались, что господин Дадли, губернатор Новой Англии, не имел ни малейшего желания заключать сей договор». Говоря о предложенном им варианте, руководители Новой Франции заявляли, что они «вовсе не уверены в том, что при таких условиях возможен мир, ибо сьёр Дадли нашел бы возможность развязать войну в этой стране с помощью других губернаторов, которые ему не подчинены» и для которых договор не был бы обязательным.[1090]
В тот момент, когда переговоры между колониями о заключении перемирия уже были прекращены, в Квебек пришла очередная депеша из Версаля, где содержалось высочайшее одобрение проекта соглашения, составленного Водрёем, и разрешение губернатору Новой Франции подписать его при условии, что при этом не пострадает «слава короля и честь нации». В этом послании также подчеркивалось, что соглашение обязательно должно охватывать все английские и французские колонии на континенте (включая Ньюфаундленд), а также то, что в нем непременно должно было быть оговорено, что всякая торговля между подданными двух держав строго запрещается.[1091]
Очевидно, Ж. де Поншартрен не был абсолютно уверен в том, что колониям удастся прийти к соглашению. В этом же письме он предписывал властям Новой Франции «в случае, если договор о нейтралитете <…> не будет заключен и если сьёр де Сюберказ [губернатор Акадии. — Ю. А.] найдет средство предпринять что-либо против английских поселений на берегу Бостона, Его Величество желает, чтобы вы оказали ему помощь, которую он попросит, и в которой он может нуждаться».[1092]
Следует отметить, что поведение администрации Новой Франции в ходе переговоров с Массачусетсом вызвало определенные нарекания со стороны министра. Прежде всего, это касалось пребывания в Квебеке английского корабля. Поншартрен с недоверием отнесся к информации о болезни Куртманша, которая показалась ему «вызывающей подозрения». С его точки зрения это был лишь предлог для того, чтобы переправить в Новую Францию английские товары.[1093] Впоследствии министр сделал замечание Водрёю за то, что в результате его действий англичане получили возможность собрать информацию о состоянии колонии. Он писал: «…было бы также желательно, чтобы господин Дадли не отправлял бы к Вам своего сына <…> визиты подобного рода совсем не годятся, так как служат только для того, чтобы выяснить слабые места колонии». Поншартрен также подчеркнул, что в случае продолжения переговоров следует соблюдать максимум предосторожности.[1094]
Впрочем, продолжение переговоров последовало не скоро. Бостон в очередной раз решил попытать счастья на поле брани.
Возобновление военных действий. Атаки на Пор-Руайяль
Летом 1706 г. в Массачусетсе разгорелся крупный скандал. Достоянием гласности стали коммерческие связи группы бостонских торговцев с французами из Пор-Руайяля, куда в обмен на меха они поставляли европейские товары, в том числе порох и ножи. Дело было не только в том, что их деятельность противоречила актам парламента Великобритании, запретившего всякую торговлю с Францией и другими «врагами Ее Величества». Совет колонии и многие ее жители были возмущены тем, что их соотечественники «вкладывают в руки варваров и язычников ножи, которыми те перерезают глотки их женам и детям».[1095] Среди этих торговцев был Семюэл Ветч, а также еще ряд близких губернатору лиц. Недругам Дадли это дало повод подозревать и его самого в связях с французами и симпатиях к ним.[1096] В ход пошли разговоры о том, что якобы в 1704 г. губернатор специально запретил Черчу нападать на Пор-Руайяль.[1097]
Совет колонии устроил суд над контрабандистами и приговорил их к штрафу, однако Ветч с позволения Дадли отправился в Англию, чтобы опротестовать это решение. В итоге Тайный совет объявил, что Совет Массачусетса неправомочен выступать в качестве судебного органа и налагать какие-либо наказания.
Для нас это событие представляет интерес прежде всего потому, что оно стало одной из причин, побудивших администрацию Массачусетса и лично Дадли перейти к новой тактике в отношении французских колоний и в первую очередь Акадии. Под влиянием этого скандала, а также ввиду возобновившейся «малой войны» абенаки на границах Новой Англии и активизировавшихся действий французских каперов у берегов Акадии Дадли принял решение захватить Пор-Руайяль своими собственными силами. В феврале 1707 г. он писал о своем намерении губернатору Коннектикута Ф.-Дж. Уинтропу, заявив, что для успешной атаки французского форта достаточно иметь тысячу человек и два-три военных корабля.[1098]
В марте 1707 г. Палата представителей Массачусетса единодушно поддержала решение губернатора и назначила специальный комитет для подготовки экспедиции против Акадии. После определенных колебаний она даже дала согласие на использование в ходе операции не только волонтеров, но и колониальной милиции.[1099] Очевидно, для того чтобы поднять боевой дух участников похода и побудить их к более решительным действиям, бостонская администрация увеличила плату за «вражеские» скальпы с 50 до 100 фунтов, о чем было сообщено в газете.[1100]
Однако жители Новой Англии были далеко не столь единодушны, как массачусетские законодатели. С одной стороны, учитывая опыт прошлых лет, многие высказывали сомнения в том, стоит ли тратить силы и средства на предприятие, результаты которого могли быть с легкостью перечеркнуты властями метрополии (тем более, что оно осуществлялось без ее ведома) и которое в то же время могло ослабить и осложнить оборону границ. Так, губернатор Коннектикута Ф.-Дж. Уинтроп в ответном письме Дадли предупреждал, что после заключения мира Акадия вполне может быть возвращена обратно французам, тогда как «честь нашего успеха вскоре будет забыта, и нам останется лишь негодовать по поводу того, что мы напрасно проливали нашу кровь и тратили наши деньги». Он также отметил, что «в то время когда мы каждый день находимся в тревоге и ждем нападения вражеских отрядов из Канады, которые беспокоят наши границы, было бы опрометчиво посылать за пределы страны так много достойных мужчин».[1101]
