Дипломатическая история Войны за испанское наследство не менее богата яркими событиями и неожиданными поворотами, чем история боевых действий между противоборствующими группировками, происходивших в ходе этого конфликта в различных точках Старого и Нового Света. Почти на всем протяжении войны между бурбонскими монархиями и участниками Великого Союза поддерживались разного рода секретные контакты и велись переговоры. Первые попытки мирного зондажа были предприняты Людовиком XIV уже в конце 1704 г., после прибытия габсбургского претендента эрцгерцога Карла в Испанию и поражения французов при Бленхейме. Военные неудачи 1705-1706 гг. заставили Короля-Солнце активизировать поиски мирного соглашения. В 1706 г. его представители вели переговоры в Голландии, предлагая союзникам очередной вариант раздела испанских владений между Карлом и Филиппом. Одновременно Людовик XIV пытался расколоть Великий Союз и заключить сепаратный мир с Республикой Соединенных Провинций. Однако стремительно меняющаяся обстановка на фронтах и диаметрально противоположные позиции сторон каждый раз заводили переговоры в тупик уже на начальной стадии. В целом до конца 1708 г. никаких согласованных мирных проектов выработано не было. Нам также необходимо отметить, что проблемы Североамериканского континента в ходе всех этих переговоров практически не затрагивались.

Крайне тяжелое военное и экономическое положение, в котором оказалась Франция после военной кампании 1708 г., вынудило Людовика XIV пойти на значительные уступки своим противникам. В марте 1709 г. в Голландию с секретной миссией был отправлен президент Большого совета П. Руйе де Марбёф, который согласился с большей частью требований, выдвинутых союзниками, в том числе на удаление Филиппа из Испании, создание «барьера» между Францией и Республикой Соединенных Провинций, передачу Дюнкерка англичанам и т. д. Среди этих требований фигурировала уступка англичанам французских владений на Ньюфаундленде и признание за ними прав на все побережье Гудзонова залива.[1298]

Несмотря на всю тяжесть условий, выдвинутых союзниками, в Версале было принято решение продолжать переговоры, 6 мая в Гаагу прибыл государственный секретарь по иностранным делам маркиз де Торси. Тогда же королева Анна официально назначила английскими послами в Голландии герцога Мальборо и виконта Тауншенда, поручив им согласовать условия прелиминарного мира. По поводу Североамериканского континента в их инструкциях говорилось, что они должны добиваться «возвращения» Ньюфаундленда и побережья Гудзонова залива. При этом подчеркивалось, что «справедливые права» англичан на эти районы «имеют столь большое и важное значение для нас и для наших королевств, что мы не можем дать наше согласие на мир, до тех пор пока нам не пообещают возвратить упомянутые страны и места». Послы должны были проследить, чтобы пункт о возвращении Ньюфаундленда и побережья Гудзонова залива был обязательно включен в статьи Прелиминарного соглашения.[1299]

В ходе переговоров Торси после некоторой борьбы согласился на уступку Ньюфаундленда, но только при условии возвращения французам их владений в Вест-Индии, захваченных англичанами в ходе войны. Вопрос о Гудзоновом заливе он предложил вообще исключить из повестки дня и в дальнейшем передать его на рассмотрение специальной комиссии уполномоченных, которые соберутся после заключения мира.

Однако английские представители и тем более английское правительство не хотели идти ни на какие уступки. Государственный секретарь Генри Бойл писал в Гаагу: «Ее Величество весьма довольна тем, что вы настояли на том, что возвращение Ньюфаундленда и Гудзонова залива должно быть включено в прелиминарии. Но она надеется, что это подразумевает передачу всего Ньюфаундленда со всеми прилежащими к нему островами, а также соглашение о том, что Пласеншиа-Плезанс переходит во владение англичан так быстро, как только возможно». Бойл также подчеркивал, что «Британская корона имеет неоспоримые права на весь Гудзонов залив и Гудзонов пролив, и посему Ее Величество никогда не сможет отказаться от этих притязаний; и нет сомнений, что Ваши Превосходительства предпримут подходящие меры, чтобы получить немедленное удовлетворение в этом вопросе».[1300]

В ходе майских переговоров 1709 г. английские, голландские и австрийские дипломаты, видя сложное положение Людовика XIV и его стремление скорее прекратить войну, оказывали достаточно сильное давление на французских представителей, выдвигая новые и ужесточая старые требования. Торси, не желая брать на себя ответственность за разрыв, предложил союзникам составить проект прелиминарного мирного договора. 28 мая 1709 г. состоящие из сорока пунктов «Гаагские прелиминарии» были подписаны Мальборо, Хейнсиусом и принцем Евгением и переданы французам. Среди прочего они предусматривали уступку англичанам Ньюфаундленда (статья XVI), однако относительно Гудзонова залива говорилось, что вопрос о его дальнейшей судьбе будет передан на рассмотрение специальной комиссии.[1301]

Причину, заставившую английских дипломатов в данном вопросе отступить от своих инструкций, определить достаточно сложно. Можно предположить, что Мальборо и Тауншенд сочли вопрос принадлежности Гудзонова залива достаточно очевидным и предпочли отложить его до момента подготовки окончательного варианта мирного договора. В любом случае отказываться от своих притязаний на этот регион англичане не собирались. В письме, полученном Мальборо и Тауншендом из Лондона в конце мая 1709 г., говорилось, что, «хотя возвращение Гудзонова залива не включено в статьи прелиминариев, права Ее Величества на него столь очевидны <…> что Ее Величество будет настаивать, чтобы королевство получило полное удовлетворение в этом вопросе при заключении мирного договора и чтобы все места и колонии, которыми владеют французы в Гудзоновом заливе и Гудзоновом проливе, были переданы англичанам».[1302]

Однако условия Гаагских прелиминариев и без того были крайне тяжелыми, а главное унизительными для Франции. Наряду с прочими требованиями державы Великого Союза настаивали на том, чтобы Людовик XIV поднял оружие против своего внука, если тот не откажется от всех притязаний на испанский престол. Это было выше сил Короля-Солнца. Контакты были прерваны; война продолжалась.[1303]

Следующий раунд переговоров имел место в марте-июле 1710 г., когда маршал Юксель и аббат Полиньяк встретились с голландскими дипломатами В. Бёйсом и Б.-Я. Ван-дер-Дуссеном в Гертрёйденберге. Французы были готовы выполнить основные требования союзников, касающиеся отказа от всех испанских владений, и были даже согласны выдать им субсидию для ведения войны с Филиппом V, однако, как и в прошлый раз, категорически отказывались участвовать в боевых действиях против него. В свою очередь, голландцы, мстя французам за свои прошлые обиды, отказывались идти на какие-либо уступки и компромиссы, и выдвинули еще одно крайне оскорбительное для Людовика XIV требование — разрешить оккупацию четырех городов во Франции в залог того, что он не будет помогать своему внуку.[1304]

В ходе этих переговоров требования, предъявлявшиеся к французам относительно уступок в Северной Америке, оставались прежними. Они должны были отдать англичанам весь Ньюфаундленд с прилегающими отмелями и район Гудзонова залива, а также свою половину острова Сен-Кристофер.[1305]

Конференция в Гертрёйденберге также закончилась ничем, за исключением того, что она усилила негативное отношение к голландцам со стороны французского правительства, объявившего их «истинными авторами кровавой войны».[1306] В ответ на требование силой изгнать Филиппа V из Испании Людовик XIV заявил, что он «предпочитает воевать со своими врагами, а не со своими детьми».[1307]