Исследования по внешней политике Англии и Франции XVII — начала XVIII в. и истории международных отношений этого периода в целом в своем подавляющем большинстве содержат лишь отдельные (зачастую весьма поверхностные) упоминания о Североамериканском континенте и связанных с ним проблемах. В наибольшей степени это относится к работам ученых XIX в. Г. де Флассана, Ш.-Ф.Сиртема де Гровестена, А. Лагреля и др.[164] Относительно более внимательны к колониальным сюжетам авторы XX в. Э. Малколм-Смит, К. Фейлинг, Дж. Р. Джонс, М. Эшли, Г. Уэйкман, Д. Б.Хорн, А. де Сен-Леже и Ф. Саньяк, Г. Зеллер и др.[165] Однако обращение к трудам вышеназванных авторов в любом случае абсолютно необходимо, так как достижение поставленных в настоящей монографии задач невозможно без выяснения основных тенденций в развитии внешнеполитического курса Лондона и Парижа и общей оценки ситуации, имевшей место в Европе и в мире в рассматриваемый нами период.
В то же время следует учитывать, что среди специалистов нет единого мнения по ряду ключевых вопросов истории внешней политики Англии и Франции (особенно применительно к последней трети XVII — началу XVIII в.). В первую очередь это относится к оценке внешнеполитических установок таких выдающихся государственных деятелей, как Людовик XIV и Вильгельм III. Причем расхождения здесь наблюдаются не только между национальными историческими школами.
Так, многие англосаксонские авторы считают, что внешняя политика Англии в первые десятилетия после Славной революции (а также и в дальнейшем) была направлена исключительно на поддержание баланса сил в Европе, а также на защиту свободы и веротерпимости.[166] В то же время британский историк Д. Джаррет признает, что в годы Войны за испанское наследство Лондон проводил агрессивную политику, стремясь закрепить за собой положение «арбитра Европы».[167]
Чрезвычайно велик разброс мнений относительно внешнеполитического курса, проводившегося Королем-Солнце (это касается не только французской историографии[168]). Так, большинство англоязычных исследователей называют его «тираном», стремившимся к тому, чтобы быть «диктатором Европы».[169] Однако современные специалисты в области истории и теории международных отношений приходят к выводу, что, несмотря на амбициозные планы Людовика XIV, его войны носили в целом ограниченный характер.[170]
Большую ценность представляют также исследования современных зарубежных специалистов (прежде всего цикл работ известного британского ученого Дж. Блэка), рассматривающих такие важные и в то же время малоизученные проблемы истории международных отношений и внешней политики XVII-XVIII вв., как становление концепции «баланса сил», формирование понятия «национального интереса», различные трактовки внешнеполитического суверенитета, процесс выработки и принятия внешнеполитического решения, формирование государственных границ, эволюцию принципов использования военной силы и т.п.[171]
В общих работах по английской и французской истории XVII — начала XVIII в. колониям и колониальной политике, как правило, уделяется достаточно скромное место. В то же время создание целостной картины интересующей нас эпохи невозможно без обращения к материалам исследований общего характера (прежде всего принадлежащих перу британских и французских историков) — от классических сочинений Т. Б. Маколея и Э. Лависса до работ специалистов наших дней.[172]
В российской/Советской/русскоязычной исторической науке англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII — начале XVIII в. ни разу не становилось объектом специального исследования. Его отдельные аспекты затрагивались лишь в ряде общих работ по истории колониальной политики Лондона и Парижа, истории международных отношений, истории Англии, Франции, США, Канады, а также в некоторых специальных исследованиях по отдельным проблемам этой эпохи.
Что касается ранней американской истории, то работы отечественных ученых в этой области практически не затрагивали сюжетов, связанных с борьбой англичан и французов на Североамериканском континенте. В первом томе известного четырехтомника «История США» лишь мельком (в нескольких предложениях) упомянуто об англо-французских войнах конца XVII — начала XVIII в.[173] Возможно такой подход был связан с тем, что отечественные специалисты опирались на необоснованное утверждение Г. Аптекера о том, что войны с французами были вызваны «не нуждами и интересами самих колонистов, а нуждами и интересами правителей Англии».[174]
В то же время исследования американистов СССР, России и ближнего зарубежья (С.Н. Бурина, С.И. Жука, А.С. Самойло, Л.Ю. Слезкина и др.[175]), а также специалистов по индеанистике (Ю.П. Аверкиевой, В.М. Калашникова и др.[176]) являются абсолютно необходимыми для понимания основных тенденций внутреннего развития английских колоний в интересующую нас эпоху. То же самое можно сказать и о немногочисленных отечественных работах по ранней истории Канады (В.А. Коленеко, Л.В. Кошелева, В.А. Тишкова).[177] Кстати, в последних несколько подробнее, хотя также достаточно обобщенно, рассматриваются межколониальные столкновения и конфликты.
Говоря об изучении в нашей стране колониализма XVII-XVIII вв., следует отметить, что и русские дореволюционные, и советские, и современные российские исследователи традиционно уделяли и уделяют большее внимание английской колониальной политике этого периода, в то время как колониальные предприятия французов практически не изучались (исключением являются небольшие разделы в научно-популярной брошюре П. П. Черкасова и уже упоминавшихся «Очерках колониальной политики» Е. В. Тарле[178]). Различные аспекты английской колониальной экспансии в Северной Америке нашли отражение в обобщающих трудах П. Г. Мижусва, М. М. Ябровой и Е. А. Ерофеева,[179] а также в посвященных отдельным сюжетам/регионам/проблемам работах В.М. Кирилловой, Т.В. Мосолкиной, А. С. Самойло, Н. С. Фирсовой и др.[180] Особо нужно отметить труды уже упоминавшегося нами А. Б. Соколова, прежде всего его комплексное исследование политической борьбы, происходившей в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII в.[181]
Подводя итог историографического обзора, можно констатировать, что англо-французские отношения и англо-французское соперничество в Северной Америке в целом и их дипломатический и внешнеполитический аспект в частности относятся к числу наименее изученных сюжетов как в зарубежной, так и в отечественной историографии.
Это связано с рядом тенденций.
Во-первых, в историографии колониальной Северной Америки период XVII — начала XVIII в. сам по себе наименее изучен (по сравнению с серединой XVIII в. и особенно с десятилетиями, предшествовавшими Американской революции).
Во-вторых, в очень многих работах по колониальному периоду в истории США и Канады события, происходившие на Североамериканском континенте, рассматривались изолированно от перипетий европейской политики, что порождало превратные представления об их причинно-следственной связи. Сюжеты, связанные с различными аспектами политики метрополий, отодвигались на второй план или вообще не затрагивались (исключение здесь составляли лишь работы представителей имперской школы). В известной степени это, очевидно, связано с тем, что многие ученые США и Канады видели и видят свою основную цель в том, чтобы создать в первую очередь «национальную» историю, которую вряд ли украшает тот факт, что североамериканские владения находились на периферии интересов Лондона и Парижа и долгие десятилетия являлись мелкой разменной монетой в «большой» европейской политике.
