В то же время следует отметить, что в современной американской историографии колониального периода основное внимание исследователей в значительной мере переключилось на социальную, культурную, тендерную, интеллектуальную, демографическую, этническую и т.п. историю в ущерб политической, институциональной и военной.[126] Конечно, нельзя сказать, что историки США полностью игнорируют данные сюжеты, однако последние, во-первых, действительно не пользуются большой популярностью, а во-вторых, даже в тех случаях, когда они рассматриваются, основное внимание уделяется событиям середины XVIII в., т.е. периоду непосредственно предшествующему Войне за независимость, а никак не более ранним эпохам.
Обращаясь к общим работам по ранней истории Канады, созданным учеными этой страны, следует учитывать специфику англо- и франко-канадской историографии, в течение долгого времени развивавшихся сепаратно, руководствуясь различными, подчас противоположными, идейными и методологическими установками. Так же как и перед их американскими коллегами, перед франко-канадскими историками стояли задачи создания «национальной» истории (перед последними даже в большей степени, учитывая их исключительно важную роль в сохранении и развитии национального самосознания своих соотечественников). Именно эту миссию на протяжении второй половины XIX — начала XX в. выполняли такие ученые, как основатель франко-канадской историографии «канадский Мишле» Ф.-К. Гарно, историки клерикального толка Э. М. Файон и Ж.-Б. Ферлан, либеральные светские авторы Б. Сюльт и Т. Шапе и др.[127] Англо-французское соперничество в Северной Америке (в особенности его военный аспект), хотя и не являлось предметом специального изучения этих авторов, рассматривалось ими достаточно подробно. С одной стороны, это было связано с тем, что в борьбу с англичанами были втянуты все без исключения французские колонии в Северной Америке, а их жители являлись основной ударной силой в этой борьбе, с другой — с тем, что проблема взаимоотношений с англоязычным окружением на протяжении долгого времени была чрезвычайно актуальна для франко-канадского общества, и историки не могли обойти ее стороной.
Аналогичная тенденция сохранилась и в середине XX в., когда увидели свет труды Л. Гру и курс ранней истории Канады Г. Ланкто.[128] Духовный отец «нового» квебекского национализма аббат Л. Гру предложил «героическую» трактовку исторического прошлого франко-канадцев, которые, по его словам, представляли новый тип людей, «выкованный» в столкновениях с многочисленными врагами в ходе французской экспансии в Северной Америке. В отличие от него Г. Ланкто отстаивал лоялистскую / федералистскую трактовку истории Канады в эпоху французского колониального господства. Важно также отметить, что в его работе, построенной на первоклассной источниковой базе (Ланкто в течение 15 лет возглавлял «французскую секцию» Национального архива Канады), дается чрезвычайно подробное описание перипетий военной и политической истории страны до 1763 г.
Из публикаций общего характера, появившихся во второй половины XX в., отметим фундаментальную 10-томную «Историю Новой Франции», издание которой началось в 1960-е годы по инициативе выдающегося франко-канадского ученого М. Трюделя и продолжается по сей день. К настоящему времени вышли в свет написанные самим Трюделем тома 1-IV, охватывающие период 1524-1674 гг. (а также тома IX и X, посвященные событиям 1754-1764 гг.).[129]
В англо-канадской историографии период французского колониального господства в Канаде в целом и англо-французское соперничество в частности первоначально (конец XIX — первая треть XX в.) трактовались либо с ярко выраженных проанглийских позиций, либо в соответствии с «паркменовскими» установками. Первых придерживались X. Майлз, У. Кингсфорд, многие авторы коллективного многотомного издания «Канада и ее провинции» (У. Реймонд, А. Мак-Мекан и др.);[130] вторыми руководствовались Дж. М. Ронг и многие авторы издававшихся им (совместно с Х. Лэнгтоном) «Канадских хроник».[131] Более взвешенная трактовка данного периода появилась в работах англо-канадских историков середины XX в. А. Р. М. Лауэра, Д. Г. Крейтона, М. Лонга, однако они основное внимание уделяли не военно-политическим, а социально-экономическим аспектам ранней истории Страны кленового листа.[132]
Из англоязычных работ второй половины XX в. помимо уже называвшихся трудов У. Дж. Эклза следует выделить глубоко фундированное комплексное исследование Д. Микелона по канадской истории 1700-1744 гг.[133] Определенный интерес представляют общие очерки канадской истории Э. Макинниса, Дж. Б. Бребиера, Дж. М. С. Кэрлиса и др.[134]
Особняком в канадской историографии стоит известный историк-марксист С. Б. Райерсоп. В первом томе его «Истории Канадского народа» дается марксистская трактовка периода французского колониального господства в Канаде и англо-французской борьбы в Северной Америке.[135] Хотя не все оценки Райерсона бесспорны, в целом его труды сохраняют определенное значение и сегодня.[136]
Говоря об общих тенденциях развития англо- и франко-канадской историографии ранней истории Канады, следует подчеркнуть, что лишь в последние десятилетия, так же как и в историографии США (и даже в большей степени), преобладает интерес к социально-экономическим проблемам внутреннего развития Новой Франции, к томографической, локальной, семейной истории, истории повседневной жизни и т. п.[137]
Кроме того, в современной канадской (и прежде всего франко-канадской) историографии в настоящее время господствует та точка зрения, что ранняя история Канады должна оставаться «национальной», т. е. быть прежде всего историей территории и населявших его людей, а не историей колониальных держав и их политики. Эта тенденция очень хорошо видна на примере «синтетического» (созданного с использованием структуралистских парадигм и методологии «Школы Анналов») общего очерка истории Новой Франции современного специалиста Ж. Матьё.[138] В полемике, развернувшейся после выхода в свет этой работы, Матьё заметил: «Настало время прекратить трактовать историю Новой Франции как историю Франции (и Англии) в Америке <…> но показывать как люди организовывали и обустраивали это пространство».[139]
В работах по истории колониальной политики Англии можно встретить различные оценки тех или иных аспектов англо-французских отношений и борьбы двух держав за Северную Америку в интересующий нас период.
В XIX — начале XX в. в трудах английских историков преобладала апология колониальной экспансии, прославление агрессии в различных точках земного шара, в том числе и в Северной Америке. При этом Франция рассматривалась как главный конкурент (или в крайнем случае как один из главных конкурентов) Британии, и борьба с ней объявлялась необходимой и справедливой. Подобную трактовку можно встретить в работах Дж. Макгрегора, Р. М. Мартина, Ч. П. Лукаса, Дж. Р. Сили и др.[140]
Безусловно аргументы могли варьироваться. Так, Ч. П. Лукас, автор одного из наиболее крупных и обстоятельных исследований о британских колониях, появившегося на рубеже XIX-XX вв., доказывал, что завоевание англичанами французской колонии Акадия было обусловлено ее географической близостью к английским владениям на Атлантическом побережье Североамериканского континента, и поэтому она «естественно» должна была принадлежать англичанам.[141] Другой известный автор Дж. Р. Сили делал упор на военные аспекты восхождения Англии к ее «величию», а важнейшей составляющей данного процесса считал борьбу с Францией за обладание Новым Светом.[142]
