Впрочем, про самого Алексея Архиповича можно рассказывать еще очень и очень долго...

Леонид Денисович Кизим — парень из Красного Лимана Донецкой области. Сколько раз пытались мы вместе с ним провести отпуск в родных донецких степях и прибрежных лесах у Северского Донца, да так и не собрались... Сыновья — его Леонид и мой Денис — учились в одном классе, вместе занимались спортом, а мы все в работе да в работе. Леха Кизим, так частенько ласково называли его в отряде, обладал невероятной усидчивостью. То, что многим давалось схватить на лету, он прорабатывал с железной крестьянской хваткой, четко и надежно.

Ему долго не удавалось попасть в состав основных экипажей, и это немного угнетало. Уже слетали и стали известными его друзья, с которыми он пришел в отряд, а он все еще ходил в учениках. Но Кизим терпел и корпел над учебниками. Маленький росточек, как и у большинства летчиков-истребителей, шаркающая походка и явное отсутствие ораторских навыков — все это постоянно мешало Аехе выйти на финишную прямую. Но он был гораздо упорнее и усидчивее других и в силу этого многое выучил и постиг, буквально заучив наизусть. Это и помогло. Он слетал несколько раз на «Салют-7», затем перелетел с него на новую станцию «Мир», и работа пошла.

А вот отношения с руководством Центра подготовки не заладились... Перспективы в службе не было, и тогда Леонид Денисович подался в Академию Генштаба, которую с успехом закончил. Его определили на службу в космические войска, где он, пройдя ряд командных ступеней, стал генералом и возглавил Академию имени А. Ф. Можайского, готовившую кадры для РВСН и Космических сил страны. Кизим на полную использовал свои качества в обучении, защитил диссертацию, стал профессором и получил звание генерал-полковника. Он один из четверых космонавтов, получивших по три звезды на погоны. Первым был Герман Степанович Титов, второй летчик-космонавт СССР, вторым — В. В. Ковалёнок, третьим — П. И. Климук, а четвертым — он.

Мне трудно судить о том, каким он был руководителем и ученым, но в душе и поведении он оставался простым парнем — Лехой, которого любили земляки, что чтят память о нем в родном Красном Лимане. Очень жаль, но 14 июня 2010 года Кизима не стало. Он умер от сердечной недостаточности в результате тяжелой и длительной болезни...

Естественно, Леонид не был лишен дурных привычек. Он много курил и порой изрядно выпивал — для россиянина, особенно в наше время, это неудивительно и вызывает лишь сожаление. Остался в памяти один из анекдотичных случаев с его участием. Будучи в командировке в Санкт-Петербурге, я позвонил земляку, и он сразу же откликнулся. Мы сидели в его генеральском кабинете и под сальдо употребляли холодненькую водочку. Леонид в то время в очередной раз бросал курить, но по «случаю употребления» решил прервать этот эксперимент. Убедившись, что у меня нет сигарет, он открыл окно кабинета, выходившее на территорию Академии. Высунувшись по пояс, долго наблюдал, пока в поле его зрения не появился курсант. Далее все шло, как в кинофильме «Белое солнце пустыни», когда таможенник Верещагин криком «Стой!» остановил Петруху и за руки втащил его к себе в дом... Нет, Кизим не стал тащить курсанта за руки. Он, остановив его, порекомендовал проявить смекалку и подумать над тем, как забросить генералу в кабинет пару сигарет. Тот оказался сообразительным и, положив в жесткую пачку «Столичных» камушек, забросил его в окно. Леонид Денисович с достоинством взял сигареты и пообещал курсанту благодарность через непосредственного начальника.

По рассказу самого Кизима, пользовался он этим способом уже не первый раз, потому как бросить курить он пытался часто... Тогда Леха переставал покупать сигареты, но не выдерживал и постоянно просил у других. Эту его привычку знали многие и добродушно посмеивались над «крестьянским» генералом.

Весельчак и балагур Володя Л. родом из Ворошиловградской области. Он чем-то напоминает Василия Теркина — героя Твардовского. Вокруг него всегда смех, пересмешки, анекдоты, веселые были и небылицы. Мы еще не знали Виктора Степановича Черномырдина, но Л. уже выдавал перлы типа: «Все будет наоборот» — это когда касалось каких-либо инструкций и установок начальства.

Он состоялся как космонавт и командир ряда основных и международных экспедиций, но дальше ни в науку, ни в руководители не пошел, да если честно, то и не метил. Его вполне удовлетворяли достигнутое в полетах и известность на малой родине. И вот когда он стал дважды Героем Советского Союза, земляки решили открыть в торжественной обстановке его бюст в родном городе. Приехал он туда с друзьями-космонавтами. Как и положено в таких ситуациях, их хорошо встретили и угостили. Когда размещались в гостинице, было уже поздно, и они улеглись спать. Утром проснулись рано, под шум поливальной машины и гомон людей, завершавших работы у бронзового бюста.

Вышедший покурить на балкон Геннадий С. обнаружил, что стоящее на площадке сооружение и есть готовый к открытию бюст Л. При внимательном рассмотрении оказалось, что на голове героя следы от голубиных посиделок. Геннадий пригласил Володю, и они вместе стали рекомендовать рабочему как помыть голову бюсту. Картина была удивительной: на балконе стояли два мужика в трусах и давали указания. Работяга, озабоченный предстоящей подготовкой к открытию, препирался с «мужиками» на малоросском диалекте с добавлением шахтерских выражений. Он и не догадывался вначале, что перед ним герой предстоящего торжества. А тот, то есть Л., спустился вниз, взял шланг и стал мыть голову своему бюсту. Тут-то рабочий и заметил некое сходство пришедшего с «бронзовым» и спросил: «Та вы шо, не вже це вы?»

Володя Л. легко «раскололся», и они под шум струи воды продолжили беседу о том о сем и ни о чем. Но тут Л. спросил: «А сколько же стоит этот памятник?» Когда работяга пояснил примерные цены, пришло время удивляться Володе. Но он ответил в своем духе и, обращаясь к С., сказал: «Гена, да за такие деньги я бы сам тут каждый день живьем стоял!» Теперь уже смеху было много с обеих сторон. Бюст и открыли, и обмыли достойно, и стоит он на месте, напоминая землякам о веселом хлопце Л., ныне пенсионере и большом любителе рыбалки.

Петр Иванович Колодин — любитель юмора и великий «пересмешник» из отряда космонавтов 2-го набора. Где-то в середине 1960-х годов, когда космические программы набирали темп и молодые кандидаты проходили поэтапную подготовку, у Петра Колодина серьезно заболела мама. При активном участии Юрия Гагарина договорились обследовать и пролечить ее в одном из медицинских институтов в Москве. Поскольку с личными автомобилями в тот период были серьезные проблемы, то Петр попросил своего товарища — Георгия Берегового помочь ему доставить маму с вокзала в институт. Береговой к тому времени был уже полковником, и на груди у него красовалась Золотая Звезда Героя Советского Союза, полученная за героизм в годы Великой Отечественной войны. Так, в форме, они и поехали... После лечения маму таким же образом отвозил уже один Береговой, так как Петр был занят на подготовке.

Довольная проявленной о ней заботой, счастливая мать красочно рассказывала соседям и знакомым о Москве, Звездном городке о сыне и его работе, суть которой так и не смогла понять, потому что в силу режима секретности летчики и кандидаты в космонавты не имели права говорить о том, чем они занимаются. Да и не любили — по чисто суеверным привычкам.

Поэтому на вопрос, где работает сын, женщина всем отвечала примерно так: «Ой, бабоньки, не знаю кто мой Петька, но шофер у него полковник и Герой Советского Союза!»

Петр Иванович Колодин не стал одним из покорителей космоса, но остался добрейшим человеком, специалистом по подготовке космонавтов. Судьба распорядилась так, что он был в составе основного экипажа, который летом 1971 года планировал освоить орбитальную станцию «Салют». Командиром экипажа был А. А. Леонов, бортинженером В. М. Кубасов и Исследователем П. И. Колодин. Однако во время предстартовой Подготовки на Байконуре врачи обнаружили у Кубасова признаки аллергии — виной стал цветущий в ту пору серебристый лох. Комиссия долго думала, как поступить, и приняла решение заменить весь экипаж.