В научных и околонаучных кругах, а также в народе появилась информация, что якобы советские космонавты употребляют совершенно секретные фармакологические средства — «волшебные таблетки», которые позволяют им легко выполнять сложные задачи в длительных полетах и быстро восстанавливаться после них.

Естественно, незнание и слухи подогревают интерес как у обывателя, так и у специалистов и, конечно же, у спецслужб.

Однако еще интереснее получается, когда распространению таких слухов способствуют сами герои космоса, любители шуток и розыгрышей. Вот один из примеров. Станция «Мир» работала уже не первый год. Основной экипаж, командиром которого был Владимир Т., радовался удачно пристыковавшемуся кораблю экспедиции посещения с участием иностранных граждан, работающих по программе «Интеркосмос». Открылись люки — традиционные объятия, поздравления и, как повелось и на земле, дружеское застолье. Во время обеда командир достал таблетки (обычные пищевые добавки и витамины) и раздал их членам основного экипажа. Один из весьма любопытных иностранных гостей, наблюдая данный процесс, задал вопрос: «А нам?» И получил ответ от командира-шутника: «Вам не надо, у вас короткий полет». У этого « незнайки » начала играть фантазия. Заметив это, командир изобразил, что прячет эти таблетки в своей «каюте», куда другим, как говорят, дорога заказана. Это еще больше подогрело интерес, и по возвращении на землю любопытный товарищ рассказывал небылицы о новом сверхсекретном изобретении русских. Далее — цепная реакция. От обычных рассказов на приемах до обсуждения на дипломатических раутах о существовании magic pils.

Теперь уже пошла прокачка через научные круги. Естественно, не зная ничего, наши товарищи ученые — доценты с кандидатами — отвечали: «Да Господь вас упаси! Какие еще таблетки?» «А... — думали спрашивающие, — если не хотят говорить, то точно скрывают свое ноу-хау». Дальше — больше. Пошли официальные запросы, но ответы не поменялись, потому что таких таблеток не было.

Дошло до того, что наши коллеги из «смежных организаций» стали задавать нам, работающим в ЦПК, вопросы такого же порядка. Мы быстро все собрались, уточнили ситуацию и причины и ее развития и приняли решение о том, чтобы ситуация развивалась, но без участия спецслужб. Сами же решили проконтролировать, чем закончится эта «утка». Но она «поплыла» дальше, и мы узнали, что в странах, серьезно занятых освоением космического пространства, начались изыскательные работы в этом направлении. Собираясь вместе с космонавтами-шутниками, мы задавали друг другу вопросы: «А что если в этих странах, с учетом их высоких технологий, найдут правильное решение и изобретут такие таблетки?!» Сошлись на том, что тогда мы знаем, кому отдать лавры двигателя прогресса в этом направлении. Но, к нашему сожалению, никто и нигде так и не сделал открытий в этом направлении, и космонавтам по-прежнему надо много трудиться над своим здоровьем.

По решению тогдашнего руководства страны — Политбюро ЦК КПСС и Совмина СССР — празднование 30-летия полета Юрия Алексеевича Гагарина было задумано с размахом. Хотя политическая атмосфера в стране была накалена до предела и предгрозовая ситуация буквально висела в воздухе, но мало кто знал и предполагал, какими катаклизмами для Советской империи обернется этот «юбилейный» год. Тем более Горбачев, которому все еще нужны были «знаковые шаги», и он все больше старался достичь «консенсуса».

Торжественное собрание наметили в Колонном зале Дома союзов. В Москву пригласили членов АУКП (Ассоциации участников космических полетов) из всех стран мира. Желающих принять участие в празднике было очень много, так что пригласительных на всех не хватало. Поэтому лично я не стал рассчитывать на везение и напросился в состав группы, обеспечивающей безопасность проводимого мероприятия. Супругу же провел в зал в надежде на какое-либо свободное место. Они нашлись — даже два — рядом с охраняемой, но пустующей ложей для VIP-гостей.

Горбачев сделал хороший, хотя и многословный доклад, прославляя конструкторов, инженеров и космонавтов, сделавших нашу державу космической. Затем была череда выступлений, вручение грамот, подарков и цветов. После того как почетный президиум освободил сцену для предстоящего концерта, Михаил Сергеевич, Раиса Максимовна и Нурсултан Абишевич Назарбаев неожиданно появились в той охраняемой ложе, которая была рядом с нашими местами. Охранники заняли свои позиции, причем мы с Галиной никакого интереса у них не вызвали.

Раиса Максимовна в свойственной ей манере активно дарила свои улыбки окружающим. Ее взгляд вдруг остановился на моей красивой супруге, кстати, в ту пору рьяно симпатизировавшей Горбачевой, и они доброжелательно улыбнулись друг другу. Галина, смелая и искренняя сибирячка, легким движением руки поприветствовала Раису Максимовну, и та также ответила ей, словно они были давними подругами. После такого дружеского обмена улыбками и жестами Галина вдруг захотела взять автограф у неординарной жены президента. Мы быстро нашли пригласительные без фамилий, и Галина потянулась с ними к Раисе Максимовне. Стоявший рядом охранник кинулся, было, пресечь ее действия, но первая леди остановила его и взяла открытки...

Раиса Максимовна аккуратно расписалась сама и, повернувшись к своему супругу, сказала: «А теперь и вы, Михаил Сергеевич, оставьте свой автограф!» Затем она с такой же просьбой обратилась к Назарбаеву. Тот быстро, с улыбкой, поставил свою подпись и сам передал пригласительные Галине.

Наблюдавший эту сцену «космический народ», сидевший рядом с нами, стал передавать через Галину свои пригласительные. Заняты этим процессом были в основном женщины, и интересовала их, естественно, Р. М. Горбачева. Она продолжала ставить свои автографы и тем самым почти полностью перекрыла обзор сцены Назарбаеву. Надо отдать должное Нурсултану Абишевичу — он сопровождал этот процесс шутками.

А поскольку я оказался самым незанятым в этой ситуации, Назарбаев стал задавать мне вопросы по поводу космонавтов и спецов, сидевших в зале, в непосредственной близости от нас. Учитывая то, что я практически всех их знал, ответы мои были краткими, но исчерпывающими. Назарбаев оценил это и, несмотря на продолжающийся концерт и громкую музыку, наклонялся в мою сторону, продолжая задавать вопросы. Я же, следуя восточному этикету, еще больше приблизился к нему и продолжал беседу, которая, однако, не была разговором «ни о чем». Я поведал ему несколько интересных фактов о полетах и о посадках-приземлениях в Джезказгане, Аркалыке, Кустанае, похвалив руководство этих областей за умелую организацию и помощь поисково-спасательным группам и специалистам ЦПК.

Не уточняя моего статуса, Назарбаев счел меня причастным ко всем космическим делам и спросил: «А вы завтра будете на Байконуре? Мы ведь там организовываем хорошую встречу всем советским и иностранным космонавтам!» Я ответил, что завтра утром мы самолетами Центра подготовки вылетаем на Байконур. «Вот там и встретимся», — ответил Нурсултан Абишевич, наверняка имея в виду мероприятия, на которых непременно будут космонавты. Я же, честно говоря, не рассчитывал на какое-либо повторное общение и поблагодарил именитого собеседника за внимание, оказанное нам с супругой. Концерт продолжался, и я заметил, как многие присутствующие в зале вполглаза с интересом наблюдали за действом, происходящим вокруг Раисы Максимовны. Но вскоре, не дожидаясь конца первой части концерта, пока зрители рукоплескали очередному исполнителю, высокая троица быстро и незаметно покинула зал.

Во время перерыва теперь уже нам с Галиной пришлось испытывать на себе внимание публики. Мне было смешно от того, что мы с женой, люди в общем-то ничем и никак не знаменитые, вдруг оказались в центре внимания. Все двинулись в сторону буфета, а идущие рядом с нами космонавты по-доброму шутили: « Ну, вы ребята даете! Целых полчаса болтали с президентом, его женой и Назарбаевым как старые знакомые! Это неспроста!» Я отшучивался, утверждая, что решил все основные вопросы по Центру подготовки и Звездному и что Михаил Сергеевич обещал выпустить соответствующее распоряжение ЦК КПСС и Совмина. Между тем многие встречающиеся нам незнакомые люди вежливо и как бы на всякий случай учтиво здоровались с нами, как с какими-то известными «государевыми» людьми. Но, как бы то ни было, я понимал нарочитость этого действа и необыкновенную «психологическую» ориентацию наших людей. Стоило посидеть рядом с главой государства — и тебе уже передается часть «верноподданнического» тепла. Вот такие мы интересные граждане!