Они стояли на другом берегу реки в окружении корнвахов, невозмутимые и бесстрастные.

Переправа и в правду была очень удобной. В этом месте можно было пересечь реку, практически не замочив ног.

Мы пришпорили своих скакунов и, вздымая фонтаны брызг, помчались к нашим гостям.

Старик в рубище вышел вперед и заговорил по корнвахски. Я покачал головой.

— Извините любезный, — сказал я, спускаясь с лошади. — Я не говорю на языке кочевников.

— Тем лучше, — усмехнулся старик. — Я и сам не очень силен в корнвахском!

Его беззубый рот растянулся в улыбке.

— Мои господа хотят поговорить с вами, — старик с поклоном указал на мальчишек. — Мне приказано переводить дословно, так что извините, если что.

Я кивнул, и повернулся к юным инсубрам, которые глядели на меня с такой заносчивостью и надменностью, что мне даже стало не по себе.

— Мы идем к Занду, юные господа, — сказал я, глядя в светло-голубые глаза мальчишки, что стоял чуть впереди. — Мы не задержимся надолго в ваших землях. Мы не будем охотиться и разорять ваших полей и городов. Если вы будете любезны, дать нам провожатых, мы щедро оплатим их услуги.

Мальчишка с хрюканьем втянул воздух через нос и со смаком харкнул мне под ноги белесой слизью. Его голос был тонким и высоким, хоть он и старался придать ему грозное звучание.

— Мне насрать кто вы, и откуда вы, — перевел старик, виновато глядя в землю. — Мне насрать, куда вы идете, и что вам здесь нужно!

Юноша положил руку на рукоять кинжала.

— Я хочу только одного, — продолжил он. — Чтобы вы на хрен убрались с земель моего отца, или я собственноручно отрежу вам всем яйца и запихаю их в ваши вонючие глотки!

Хрианон покатилась со смеху, а мы все застыли на месте с открытыми ртами.

— Передай своим господам, — сказала девушка, давясь от смеха. — Что мы их отшлепаем, вымоем им рты с мылом и отправим домой!

Старик застыл, его лицо исказилось от ужаса.

— Вы не можете так разговаривать с моими господами! — прошипел он. — Падите ниц, и молите их о пощаде!

— Ага, щас! — Пен, не слезая с лошади, плюнул мальчишкам под ноги. — Господа сейчас понюхают, чем пахнет у моей лошадки под хвостом!

Мальчишки инсубры покраснели от возмущения и ярости. Самый старший рванул кинжал из ножен и, плюясь слюной, что-то завизжал.

— Вы все станете подстилками для моих солдат, а мерзкую шлюху я собственноручно набью шишками и утоплю в колодце!

— Это кто мерзкая шлюха? — зарычала Хрианон, обнажая собственную саблю, которая была в три раза длиннее, чем кинжал мальчишки. — Да я тебе сейчас собственноручно свистульку отчекрыжу!

— Стоп! — закричал я, поднимая руки вверх. Переговоры были окончательно сорваны. — Передай их отцу, что я буду говорить с ним лично, а не с его невоспитанными чадами! Если он хочет нам что-то передать, пусть приходит сам!

Старик удрученно покачал седой головой.

— Вождь инсубров не станет вести с вами переговоров, он скорее отрежет ваши головы и отдаст их своим сынишкам как игрушки!

— Этого я и опасался, — сказал Брас в полголоса. — Будет война!

Я повернулся к старику, стараясь не обращать внимания на мальчишек.

— Иди старик, а сыновья вождя останутся с нами, — сказал я. — Если он решит воспрепятствовать нашему продвижению, они будут первыми, кто отведает стали!

— Теперь точно будет война! — ахнул Брас, однако я не обратил на него никакого внимания.

— Если вождь захочет получить сыновей в целости и сохранности, — сказал я. — Он пришлет нам проводника и сделает так, чтобы мы даже не узнали о его существовании, пока мы находимся на землях инсубров.

— Ничего не выйдет, — вздохнул старик. — У вождя много сыновей! Он даже не заметит, если этих троих не станет!

— Мы все же попытаемся, — улыбнулся я. — Может, он любит этих троих больше чем всех остальных!

Старик нахмурился и заговорил с юными инсубрами. Глаза старшего мальчишки злобно блеснули.

— Ты оскорбил нас! — рявкнул он. — Ты оскорбил наше племя! Я сделаю все, чтобы ваша кровь до последней капли осталась в нашей земле.

Мальчишки выхватили из ножен кинжалы и перерезали себе горла. Кровь хлынула на нарядные курточки и на белые меховые воротники. Мальчишки попадали на землю и задергались в предсмертных конвульсиях.

— Храни нас Орвад! — воскликнул Пен.

— Может, повернем назад, пока не поздно? — спросил Брас, глядя на извивающиеся на земле фигурки.

— Уже поздно, — горестно вздохнул старик. — Инсубры пойдут за вами до самого края мира, и не успокоятся, пока не набьют ваши глазницы землей!

У меня сердце билось как бешеное! Голова закружилась от переизбытка кислорода, а руки и ноги стали ватными.

— Никогда не поздно, — сказал я, набрасывая струну маны старику на шею. Его позвонки хрустнули, и безжизненное тело рухнуло на землю рядом с мальчишками.

Мне в голову словно воткнули раскаленную кочергу и провернули ее, перемешивая мозги! Сжав зубы, я проглотил крик, и сделал вид, что ничего не произошло.

— Закопайте тела, — приказал я. — Уничтожьте все следы. Этой встречи никогда не было! Инсубрам незачем будет на нас нападать!

Лагерь мы разбили на берегу реки, укрепив его со всех сторон рядами повозок, оставив лишь два входа, которые в случае необходимости можно было быстро загородить.

— Инсубры гордый народ, — рассказывал Брас, сидя у костра. — Для них любое оскорбление смертельно!

— Удивительно, как они до сих пор не перебили друг — друга, — фыркнула Хрианон. — Они тем самым сделали бы всему миру большое одолжение!

— Похоже, — усмехнулся Аш. — Боги решили возложить это миссию на нас! А? Что скажешь, мастер-колдун?

Я только покачал головой. Поход начался с кровопролития, а это было плохое знамение!

— Но старика то, зачем было убивать, — Хрианон глядела на меня в упор. — Разве это было необходимо?

— Это называется «концы в воду», — хмыкнул Аш. — Если бы мы его оставили в живых вчера, то сегодня уже отбивались бы от полчищ бородатых мужиков с огроменными топорами и плохим запахом изо рта!

— Очень смешно! — фыркнула девушка.

— У инсубров культ смерти, — пояснил Брас. — Если они не ценят своих собственных жизней, то жизни всех остальных стоят для них еще меньше. Они считают, что жизнь и смерть это одно и то же. Они считают, что даже сон — это один из видов смерти, и что человек умирает каждый день с заходом солнца, когда ложится спать!

— Какая мерзость! — Хрианон вздрогнула.

— Вам бы они выпустили кишки просто ради забавы, — добавил Брас. — А может и дали бы помучиться пару дней.

К костру подошел Маш и уселся рядом, скрестив ноги.

— Мы прошли по следам инсубров, и нашли двух рабов с лошадьми, прятавшихся в овраге, — мастер-скаут невозмутимо отрезал ножом кусок мяса, жарившегося над костром. — Теперь беспокоиться не о чем.

Я смотрел на алые языки пламени, и в их неустанном танце видел лица мальчишек — инсубров. Какой отвагой и презреньем к смерти нужно было обладать, чтобы вот так, без всякого колебания расстаться с жизнью! Воистину, сражаться с этим народом было безумием!

Бросив в огонь щепку, я встал.

— Пойду, обойду посты, — сказал я товарищам. — Не ждите меня.

Аш вскочил было на ноги, но Маш потянул его за рукав, усаживая обратно.

Махнув рукой на прощанье, я двинулся через лагерь.

Корнвахи поставили палатки по родам. Этого никто не мог им запретить. Женщины и дети суетились вокруг своих мужей и отцов. Суровые воины смеялись, подбрасывая вверх младенцев. Огромные пятнистые собаки с визгом скакали вокруг хозяев. Старухи, разевая беззубые рты, пели заунывные песни.

Лагерь был шумным и веселым. Меня повсюду встречали белозубыми улыбками и приветствиями, приглашениями посидеть у костра и разделить трапезу. Я улыбался и кивал в ответ, но негде не задерживался.

У входа в лагерь стояли спешенные воины с копьями и щитами. Они никого не выпускали за ограждение из повозок. В темноте за воротами я разглядел силуэты всадников.