— Неужели это ты, Мэри? — спросила Криста.

— Бог мой, я сама не знаю. Я ли это? О небо, я не чувствовала себя так со времени той моей летней коллекции, которая в конце семидесятых покорила Париж. Некоторые считают, что именно на этой основе я заработала свой миллиард.

— Значит, мы снимаем здесь, в Майами, а главной темой является любовь, — сказал Стив, подытоживая существо дела.

— Да, именно так, — сказала Мэри. — Да, так и будет.

При этом все посмотрели на Роба и Лайзу. Теперь многое зависело от них.

— Дела становятся все более волнующими, — сказал Стив.

Все разъехались, Стив и Криста остались вдвоем.

— Для некоторых больше, чем для других.

— Что ты имеешь в виду?

— Я пропала, Стив. Я не просто влюблена, я вся в любви, она надо мной, подо мной — словом, повсюду.

— Отсутствие возлюбленного заставляет сердце биться сильнее?

— Не верь этой чепухе. Этой ночью Питер приехал ко мне из Ки-Уэста. И это он приготовил мне еду, перед тем как я отправилась сюда.

— Должно быть, он превосходный повар.

Криста засмеялась.

— Это правда. Он умеет все на свете.

— Я ревную. Как долго он здесь пробудет?

— Вечно, если это будет зависеть от меня.

— Настолько плохо обстоят дела?

— Еще хуже!

— А что он думает обо всем этом? Полагаю, он большой мыслитель. Писатели обычно все такие.

— Как можно знать, о чем думают другие люди?

— Надо смотреть, что они делают, и никогда не слушать, что они говорят.

— Если учитывать дела, то пока он остается у меня.

— Звучит так, словно ты настроилась на долговременный роман.

— До конца моей жизни.

— Даже так? Но вряд ли это уже обсуждалось.

— Но зато чувствовалось.

— Ладно, думаю, шафера он сам подыщет, но мне всегда хотелось выступить в роли подружки невесты.

— Более почтенную старую подружку трудно себе представить.

— Спасибо, дорогая. Надеюсь, он храпит.

— Он спит, как дитя.

— По-моему, о детях думать еще рановато, — сказал Стив, сморщив нос от отвращения.

— Тем не менее можешь начать привыкать к этой мысли, — широко улыбаясь, ответила Криста.

Стив в шутливом ужасе воздел руки.

— Для меня все происходит слишком поспешно. Дай мне передохнуть. Не можем ли мы сменить тему и поговорить о чем-нибудь менее угрожающем… вроде термоядерной зимы?

— Мы можем поговорить о фотосъемках.

— Ты хочешь сказать, об интермедии к твоим любовным делам с мистером Книжником? — рассмеялся Стив.

— Очень важно определить, что важнее.

— Ладно, поговорить о фотосъемках нетрудно. Мы позвоним Кэрри Саймон, и она организует разрешение, место и все остальное. Сможем начать хоть завтра, потому что вся аппаратура вместе с моими ассистентами прибывают сегодня днем. У Мэри наверняка найдется пара комнат, набитых купальниками, и парочка модельеров, чтобы управиться с ними. Единственное, о чем остается беспокоиться, так это о нашей главной суперзвезде, нашем малоизвестном главном мальчике и об отношениях между ними.

— Хотелось бы сказать, что там нет проблем, — вздохнула Криста. — Что он делал с Мэри до восьми утра?

— Беседовал о голодающих детях? — предположил Стив.

— Как бы не так! — Криста не согласилась с его предположением.

— Не похоже на Лайзу, что она оставила его без своего присмотра.

— Судя по ее репликам во время совещания, она сожалеет об этом, — заметила Криста.

— Мэри такая шлюха! — рассмеялся Стив: он всегда испытывал слабость к подобным женщинам. — Но не станет же Роб плясать под ее дудку, имея при себе Лайзу Родригес.

— Не могу поверить в это, — согласилась Криста.

— В твоем голосе нет полной убежденности.

— Да, знаю. Мэри всегда находит свой собственный, оригинальный подход, и вообще она отнюдь не дура. Она способна быть безжалостной, когда хочет чего-то.

— Или кого-то.

— Совершенно верно.

— Не хотел бы я разнимать Мэри и Лайзу, если между ними начнется кошачья свара, — сказал Стив.

— Этого не должно случиться, — ответила Криста, глядя в окно и удивляясь, почему именно в этот момент пушистое облако закрыло солнце.

Роб Сэнд подставил лицо солнечным лучам. Он вдыхал запахи кофе, свежевыпеченного хлеба и озон раннего утра на Оушен-драйв. Вокруг него шумел Саут-Бич. Роб сидел во французском зале кафе «Ньюз», окруженный запахом сигарет «Галуаз» и угрюмыми французами, которые с раздражением просматривали «Геральд трибюн». Роб намазал соленое масло на ломтик французского хлеба и сделал большой глоток крепкого черного кофе. М-м-м!.. Он чувствовал себя почти хорошо. Его жизнь летела с удвоенной скоростью, а потому ему было трудно сосредоточиться на затуманенных образах и понять их смысл. Одна сцена с неумолимой настойчивостью рисовалась в его мозгу: он и Мэри Уитни реализуют свою странную, эксцентричную сделку. Теперь Роб размышлял над тем, сумеет ли когда-нибудь вытравить это из своей памяти. Они вместе объехали весь Южный берег. Каждое кафе, каждый клуб, каждую дыру они посетили и умаялись до смерти к тому времени, когда солнце взошло над горизонтом. Тогда Мэри Уитни прошествовала с ним к своему лимузину, велела шоферу, чтобы он убирался, и припарковала машину в каком-то закоулке среди кошек и мусора. Не было ничего торжественного в том, что последовало. Она сорвала с него одежду, как кожуру с банана, и жадно сожрала его, словно банан. Никогда раньше в своей размеренной жизни Роб не сталкивался с таким бесстыдным, ненасытным аппетитом к занятию сексом. Он выдержал это и, хуже того, примерно через час уже был близок к тому, чтобы получать от него удовольствие, но все это время он держал в уме свою конечную цель — колоссальные деньги для детей, ради которых он продавал свое тело.

Конечно, это была проституция, другого названия не подберешь. Но цена делала его поступок почти правильным. Действительно ли цель оправдывает средства к ее достижению? Во всех своих борениях с религией Роб никогда не сталкивался с такой жгучей моральной проблемой. Сейчас он вздыхал, сидя под солнышком, и жевал кусочек вкусного хрустящего хлеба, густо намазанного джемом. Прошлая ночь стала уже историей, но история обладает способностью влиять на будущее. Участники драмы еще не разошлись. Как будет дальше вести себя Мэри? Выпустит ли она кота из мешка? И какой эффект это произведет на Лайзу Родригес, чья необыкновенная красота может сравниться только с ее жутким характером? Кроме того, есть еще Криста, которую Роб поставил в такое неловкое положение и которую бесконечно уважал. Узнает ли она всю историю — или только ее отвратительную сторону? Придется ли ему прочесть упрек в ее глазах и увидеть скривившиеся в удовлетворенной усмешке губы Стива Питтса? Черт бы все побрал! Роб попытался не думать обо всем этом. Ему помогла девушка, сидевшая за соседним столиком. Смуглая фотомодель явно обратила на Роба внимание. Она улыбнулась ему и склонилась над журналом, позволив своей блузке приоткрыть совершенной формы груди. Роб улыбнулся ей в ответ.

— Прекрасный день, — сказала она, обрадованная его откликом. Голос у нее был грубоватый и хриплый.

— Да, день хороший, — поколебавшись, согласился Роб. Он не хотел новых осложнений, но не способен был проявить невежливость.

— Вы фотомодель? — спросила она и улыбнулась еще шире. Ее груди по-прежнему были видны. Роб старался не смотреть на них.

— Я только начинаю, — сказал он, — буду занят в рекламной кампании парфюмерии.

— В какой кампании?

— Снимает Стив Питтс для «Уитни энтерпрайзис».

— О, Стив Питтс! — промолвила девушка, на которую это имя произвело огромное впечатление. — И вы только начинаете? Вам повезло.

— Я тоже так думаю, — сказал Роб. — А вы? — Я делаю каталоги, — ответила она и поспешно добавила: — В этот раз. А с каким агентством вы связаны?

— Кристы Кенвуд.

— Я думала, что она модель.