А потом Симпсон в одиночестве прослушал запись разговора, сделанную скрытым записывающим устройством, обнаруженном его следователями в столе Уотса.
По крайней мере, у него хватило здравого смысла немедленно связаться с Кейта, и лицо сэра Артура, когда тот прослушал запись обвинительной речи Алисии, исказилось в яростном страдании. У него – или Симпсона – не было никаких сомнений, что каждое её отдельное слово было абсолютно точным, пусть даже не было ни единого фактического подтверждения этого. Матриарх Риш, рассказавшая эту историю Алисии, была мертва, Уотс был без сознания – хирурги давали ему всего лишь чуть более чем пятидесятипроцентные шансы восстановления умственных способностей – а сама Алисия была заперта на гауптвахте.
Кейта попытался разговорить её, но это походило на разговор со статуей. Чтобы ни привело её с поверхности Лувэйна в офис Вадислава Уотса, это оставило неизгладимый отпечаток. Он никогда не видел её настолько закрытой, никогда не видел её настолько отрешённой от остальной части вселенной. Но узнал то, что видел. Она снова и снова оплакивала своих мёртвых, снова видя их своим сердцем, снова видя ту отвагу, с которой они встречали смерть на службе своему Императору в то время как предатель, лицемерно притворяющийся другом, с… улыбкой отправил их умирать.
И к тому же Кейта принял решение, которое, как он хорошо знал, никогда не сможет простить себе. В то время всё казалось настолько логичным, но если бы он догадался, или хотя бы просто подозревал…
Он мысленно встряхнулся и посмотрел ей прямо в глаза. Это было меньшее, что он мог сделать.
– Алли, они не расстреляют его, – категорически сказал он, и впервые в зеленых глазах сверкнула что-то отличное от спокойной вежливости. Взгляд стал жёстким и холодным, и он вздрогнул отрицания взглянувшего на него из его глубин.
– Это – моя ошибка, – горько признался он. – Если бы я не приказал сохранить всё в тайне, а допустил бы огласку, то они не смогли бы избежать суда. Но, Али, я клянусь, что даже не предполагал что будет так. Просто я считал, что ты должна не привлекая внимания добраться до Старой Земли и рассказать о том, что тебе удалось узнать, прежде чем Риши узнают о случившемся, тогда возможно…
Он заставил себя замолчать. Нет. Она заслужила нечто лучшее, чем оправдания от него, неважно насколько истинны эти оправдания могли бы быть.
– Что они собираются с ним сделать? – наконец спросила она, и он на мгновение отвёл глаза. Ему пришлось напомнить себе что он воин, прежде чем снова взглянуть ей в лицо.
– Барон Юроба хочет, чтобы ничто не «бросало тень» на Шаллингспорт – или, собственно говоря, на то, чего ты достигла на Лувэйне. Он не хочет открытого военного трибунала, не хочет шумихи в СМИ по поводу государственной измены... не хочет признать, что морской офицер может изменить своей присяге таким образом. А Канарис хочет использовать Уотса. Она знает, что у Риш нет никакого способа узнать, что именно Шернсия рассказала тебе, что даже если Ретмерик точно знает, о чём говорила с тобой её farthi chi, её собственная честь заставит умолчать об этом. Поэтому она полагает, что если мы сохраним всё в тайне, то сможем использовать знания Уотса в нашей собственной контригре с разведкой Риш.
Лицо Алисии окаменело, глаза становились холодней с каждым словом, и он покачал головой.
– Генерал Арбатов и я выступили с протестом.
Фактически Кейта проталкивал свой «протест» настолько неистово, что Юроба в конце концов был вынужден пригрозить ему военным судом.
– Я думаю, возможно, они прислушались бы к нам, – продолжал он, – если бы Уотс не позаботился о страховом полисе.
– Что за «страховой полис»? – Спросила Алисия ледяным тоном.
– У него есть неопровержимые свидетельства, доказывающие причастность по крайней мере трёх сенаторов к тайным операциям Ришей. Не только наёмных членов их аппарата, Алисия – самих сенаторов. Он утверждает, что, имея эту информацию, мы, оставив сенаторов на своих местах, можем наладить канал поставки дезинформации для Сферы. А также в его распоряжении находится подробная информация, информация, которую мы никогда не сможем получить самостоятельно – информация относительно операций Риш, идентификация и клички примерно половины верхушки Альянса Свободы, дилеров чёрного рынка оружия, поставляющих им современное вооружение и подкупленных ими офицеров Корпуса Морской пехоты и Флота. Это страховой полис – свидетельства двадцати лет измены – он передаст нам, если мы заключим с ним сделку.
– Какую?
– Амнистия за Шаллингспорт, – Кейта наконец закрыл глаза, его лицо исказилось болью. – Официальное сохранение на действительной службе, на ближайшее время, по меньшей мере, – продолжал он, не поднимая век. – Не на долго, и без командной должности. На самом деле он будет находиться под домашним арестом, выполняя приказы людей из Отдела Контрразведки Министерства Юстиции. И… если он окажется не в состоянии по какой-то причине сотрудничать с ними, то амнистия аннулируется.
– В конечном счёте, через год или два, они собираются устроить что-нибудь – фиктивное крушение аэромобиля, смертельную болезнь или что-то подобное – чтобы позволить им демобилизовать его. После чего его «поселят» где-нибудь в уединённом месте под очень тщательным контролем. Они будут следить за ним с «близкого» расстояния и он останется доступным как «эксперт» по методам разведки Риштян.
– И это всё? – резко поинтересовалась Алисия. – Это то правосудие, которое получила Рота?
– Нет, Алли. – Он открыл глаза и вновь взглянул на неё. – Это не правосудие. Даже не тень его. Но в течение многих лет Канарис знала, что конфиденциальные сведениями уплывали в Сферу, и она подозревала, что к этому были причастны сенаторы. Я знаю, что она предполагала, что Геннэди или кто-то из его аппарата является одним из каналов утечки, но никогда не была в состоянии доказать это. И сейчас она воспринимает эту ситуацию как свой шанс наконец прекратить эту утечку. И она утверждает, что это её шанс избежатьновых Шаллингспортов, – уголки его губ опустились вниз. – Она указала, что никто не может отменить то, что случилось с Ротой Чарли, и что ничто из того, что Уотс расскажет нам, не сделает наших мёртвых – твоих мёртвых – сколь-нибудь менее героичными. Но её обязанность – заботиться о живых, и прошлое не может оправдать отказ от той информации, которой обладает, по его собственным словам, Уотс. И она заявила, что если у него не окажется обещанных данных, то первая отправит его под трибунал.
– А барон Юроба?
– Барон Юроба – идиот, – резко ответил Кейта. – Ему плевать на все интриги разведслужб. Единственное, что его волнует – отсутствие любых «скандалов» во время его срока. Но, идиот он или нет, он – ещё и министр обороны, и он пользуется поддержкой в Сенате.
– Ты хочешь сказать, что премьер-министр не может уволить его, – уточнила Алисия.
– Я говорю, что великий герцог Филип не уволит его по этой причине, особенно когда Канарис вывалит на него все придуманные её аргументы за то, почему стоит принять её решение.
– Дядя Артур, я не могу позволить этому случиться. Ты знаешь, что я не могу, – Алисия взглянула ему прямо в глаза. – Меня не волнует барон Юроба и мне плевать на стратегию разведки Канарис. Моя Рота – мои люди – никогда ничего не просили у нашей Империи и нашего Императора. Мы были горды служить, нам было трудно, но мы, чёрт побери, исполнили свой долг. И теперь, когда наш собственный министр знаетчто случилось, что мы были подставлены, что нас сознательно послал на смерть один из наших собственных разведчиков, он слишком обеспокоенскандалами, чтобы дать нашим мёртвым правосудие? Нет, Дядя Артур. Я не могу позволить этому случиться.
– У тебя нет выбора, Алли. И у меня тоже.
Она, сжав зубы, вскинула голову, но он покачал головой.
– Примерно тоже самое я и сказал Юробе, – опередил он её. – Я заявил ему, что обращусь непосредственно к Императору. На что мне ответили: великий герцог Филип уже обсудил этот вопрос с Его Величеством. Я ни на мгновенье не сомневаюсь, что аудиенция великого герцога далеко не случайно прошла перед встречей со мной и генералом Арбатовым, нас просто поставили перед фактом уже принятого решения. Но это не имеет значения. Юроба всё-таки признал, что Император не доволен этим решением, а я знаю Его Величество достаточно хорошо, чтобы позволить себе утверждать, что «не доволен» это даже близко не отражает его эмоциональную реакцию. Но сколь я не ненавижу её решение, я должен признать, что Канарис в некоторых вещах права. Информация Уотса действительно предоставляет нам редчайший шанс, возможно выпадающий не чаще, чем один раз за полвека, контригры против внешней разведки Ришей, шанс спасти сотни или даже тысячи дополнительных жизней, и мы действительно должны признать это. Хотя я склонен полагать, что выгода, которую принесёт это решение, будет мимолётной и намного более эфемерной, чем это преподносят – такова уж природа стратегической разведки – но Император вынужден прислушаться к её аргументам. А учитывая единодушное согласие с данным решением соответствующих членов правительстваи премьер-министра, у него не остаётся другого выбора, кроме как согласиться с ним. И так как Канарис хочет выстроить всю свою стратегию игры с Риш на том, что они ничего не знают о провале Уотса, Юроба лично, со ссылкой на распоряжение Императора, приказал уничтожить все отчеты о произошедшем на борту«МакКартера».
