Сам вождь похоже не обращал внимания на его поведение, смотрел на старого пня с вопросом в глазах. Кроме нас троих, в доме, состоящем из одной комнаты находился то ли телохранитель, то ли правая рука вождя. Тот самый «советник» со странным для меня именем Ани, он почти не уступает Луне шириной плеч и тугими жилами на шее. В руке сжимает ближе к железу древко обоюдоострого топора. В отличие от прочих воинов с мечами, носит волчий капюшон не из серой, а из черной шкуры. И смотрит на хозяина деревни с нескрываемой угрозой.

Когда обрюзгший мужик позвал вождя на разговор с глазу на глаз, тот почему-то взял с собой меня и Ани. Причину я понять не мог, но пока и не ломал голову. И вот сейчас этот странный тип с явным неудовольствием переводил взгляд с одного лица на другое.

— За вашими спинами идет беда, — начал деревенский увалень. — Так сказала наша провидица.

Вождь с верным телохранителем переглянулись:

— Поясни, — сухо попросил он.

— Охотники, что идут по вашему следу, несут для деревни страшное зло и разорение.

— Какие охотники? За нами никто не идет.

— Так сказала наша провидица, а она еще никогда не ошибалась. Она предсказала приход отряда вождя из Семьи Призраков и, как видите, не ошиблась.

— Я хочу говорить с ней.

— Очень сожалею, но это невозможно.

— Ты перегибаешь палку старик, — вспыхнул вождь, — одно мое слово, и деревня сменит хозяина.

— Прости властелин, я не хотел тебя обидеть. Это было последнее предсказание провидицы, и она шептала его на смертном одре. Еще она благодарила богов за то, что позволили ей умереть раньше, чем ее пророчество сбудется. Она боялась этих охотников до ужаса…

— Как они выглядят?

— Я не знаю, старуха, да вознесет святое пламя ее к Арайдону, не раскрыла подробностей. Признаться, я долго мялся у ворот, колеблясь между служением Призракам и защитой деревни. Все же я впустил вас, и внутри у меня свербит…

— Что еще ты знаешь? — грозно придвинулся к нему вождь.

— Больше ничего… они настигнут вас сегодня ночью.

— Хорошо, вели людям запереться в своих домах, а всех мужиков, что крепко держат оружие, выгони на площадь. Будем готовиться к бою.

Хозяин деревни поклонился и вышел во двор, а Луна вперил грозный взгляд в меня:

— Почему ты помогаешь нам чужестранец?

Рассказывать про Мифриловый остров показалось опасным, но другой ответ нашелся быстро:

— Ты же сам предложил золото в обмен на помощь.

— И только то? — недоверчиво переспросил он.

— Да.

— А из какого ты королевства?

— Эрегор.

— Не очень-то ты похож на уроженца павшего королевства.

— Бывает.

— Ладно, не будем терять время: Ани, ты с резервом из десяти воинов стоишь в центре деревни. Выдвигаешься только по моему приказу, — принялся командовать вождь.

Ани — телохранитель или правая рука вождя, что был с нами у хозяина, коротко кивнул.

— Вардес, ты возглавляешь мужиков. И удержишь там северные ворота.

— Я?!

— Тебя зовут Вардес или как?

— Да, но…

— Вот и славно, — оборвал он меня. — Я с оставшимися воинами буду сторожить южные врата, как раз те, из которых мы пришли.

Я, поняв, что моего согласия тут не требуется, вышел к сгрудившимся перед домом мужикам. Их около трех десятков, глядят напугано, в руках у многих дрожат топоры и вилы. Вспомнив часы прошедшие в команде спецназа, я гаркнул так, что вышедший вслед за мной вождь посмотрел на меня с немалым уважением в глазах.

— Не отступать, не бояться! Любому показавшему спину врагу я сам выпущу кишки. И помните, сегодня ночью вы защищаете свою деревню, своих родных и детей.

Если мы проиграем, то всех их ждет незавидная участь. Так что деритесь яростно, как разъяренные львы… Вопросы есть?!

В неверном свете факелов виднеются белые, как мел, лица мужиков, вдвое старше меня, кажется, я напугал их чересчур сильно. И то хорошо, что никто не спросил, кто такие львы…

— Все хорошо, — сказал я примиряюще, — я открою вам великий секрет. Чем храбрее бьется человек, тем более непобедимым он становится. Если вам придется сражаться, и сражаться станете достаточно храбро, никто средь вас не умрет.

Немного подумав, я бросил клич: «Один за всех и все за одного!», повел их в северную часть деревни, где в непрерывном ряду частокола должны находиться северные врата.

В томительном ожидании прошли часы, деревня словно вымерла, тишина над ней висит тугим покрывалом. В душу закралась надежда, что неведомая старуха-провидица ошиблась. Никаких охотников мы не увидим, и дрожащие от страха мужики останутся живы… Ну и само собой, я тоже останусь цел.

На всякий случай я велел им забить полукругом у ворот жерди и привязать к ним факелы. Мне самому на свет плевать, а вот если ворота слетят с петель, напуганные факельщики уронят их в грязь. Битва в темноте продлится недолго.

Бедные крестьяне со страху скорее перебьют друг друга, чем попадут вилами и топорами в тело врага.

Интересно, что за охотники? Воображение рисовало закутанные в черные плащи фигуры почему-то с кривыми ножами в руках…

Показалось, что рядом услышал странный звук, напоминающий медведя, который когтями срывает кору с дерева. Я поднял руку, призывая расслабившихся мужиков к тишине, и тут над частоколом увидел нечто.

Высунувшаяся над воротами голова большого волка показалась невероятной, на миг я даже подумал, что это Лейла. Но нет. Глаза совсем не светятся, скорее в них свила себе гнездо первозданная тьма, а на шее, где у некоторых животных должна быть грива, свисают спутанные веревочки… косички что ли?

Додумать мысль я не успел, волк оглядев замерших в свете факелов людей, спрыгнул в центр освещенного полукруга, как раз перед воротами. Никто не сдвинулся с места. Все смотрели на ужасного матерого волка, не в силах понять, каким образом он вскарабкался по стенам. Еще секунда промедления, и я, выхватив из ножен меч, пронзил неуспевшего среагировать волка насквозь.

Он еще жил, пытался сорваться с меча, отпрянуть назад, я, перехватив рукоять обеими руками, провернул меч в его груди. Он засучил лапами и затих. Проверить мертв ли он, я не успел, сверху, как горох, посыпались темные клубки. Это его собратья вслед за ним перелезли через частокол и бросились на растерянных людей.

Кажется, я наврал, люди гибли пачками, особенно в первые секунды сражения.

Непропорциональные для волков лапы скрывали в себе огромные когти. Понятно, каким способом они умудрились залезть на отвесный забор. Но вероятнее всего, назначение когтей было в другом. И в этом убеждались на себе дико орущие и захлебывающиеся в собственной крови крестьяне. Когти разрывали ничем не защищенную плоть с такой легкостью, будто она состояла целиком из мягкого теста.

Я рубил и отпрыгивал, пока что мне везло, еще ни одна тварь не смогла до меня дотянуться. Удивляясь самому себе, я отклонялся даже от ударов, которых не успевал заметить. Волки уже взяли меня в зыбкое кольцо, нападали со спины, но я, кувыркаясь, всегда оказывался в другом месте, вставал на ноги прежде, чем другие бросались в атаку. Однако я так же осознавал, что мечом махаю как домохозяйка веником, лезвие редко поражало что-либо, кроме воздуха, а один раз я случайно проткнул поспешившего мне на помощь мужика.

Испуская дух, он смотрел на меня расширенными в удивлении глазами.

Расстраиваться и пытаться извиниться было некогда, и я, взмахнув мечом, с разворота все-таки зацепил морду сверхкрупного волка. Слава богу, до Лейлы им было далеко…

Странно, но с разрубленной едва ли не напополам мордой волк с душой человека выжил. Заскулил, но поднялся с земли и, прыгнув на оструганные бревна частокола, перемахнул через стену. Что за бред? Еще раз отпрыгнув от клацнувших у самого носа острейших зубов и в очередной раз промахнувшись в ответном ударе, я развернулся, запрыгивая на вязанку дров у стены дома.

Наверно, место хорошее, спину прикрывает стена дома, а волколакам, чтобы до меня дотянуться, придется потратить лишние несколько секунд для прыжка на полтора метра. Волки или как их там, кажется, это тоже понимали. Определив, что это волколаки, и боясь появления Сириния, я бросил быстрый взгляд по сторонам.