ИСПОРЧЕННАЯ БИОГРАФИЯ Так протекала бы Скромная жизнь, Если не этот бы Случай проклятый, Если в судьбу мою Не ввяжись Сам — Генерал-губернатор! Кто-то И где-то Калечил жену. Лирик по сердцу, Грабастая глыбу, Бью я — Без промаху… Н-ну… и ну… Глаз оказался Выбит… Город Иркутск Удивительно мал: Утром Сморкнетесь — Звучит до заката. Тут обо мне Впервые узнал Сам генерал-губернатор. Ну, так повестка! Повестку прочел И, пораздумав… Не поднял перчатки. Нет, я не струсил, Я пред-по-чел Лучше уж Не встречаться. Зимнее небо Роняет снег, Летнее небо — Звездные свечи; Что же может Простой человек? Маленький человечек?! НЕБОЛЬШОЙ ДИАЛОГ И БОЛЬШИЕ ДЕЛА Но губернатор Был не поэт. Он был сторонник «Твердых позиций». Ну, если так, Почему бы и «нет»? Можно сразиться! На губернаторе Синий сюртук, По сюртуку — Горизонт из медалей. «Здравствуйте!» — «Здравствуйте, Милый друг!» (Давно, говорит, Не видались.) Старый барон Был сугубо суров. Главное — глазки: Не смотрит, А… греет! «Ну-с, — говорит, — Ты… из жидов?.» — «Нет, — говорю, — Из… Евреев». Тут, невозможно Гремя и трубя, Стал он Описывать круги. «Да я те-е-ебе! Да я Из те-бя Сделаю Кугель!» Вступление, предпосланное поэме в беловой рукописи 1928 г Стоит лирически Только вздохнуть, Стоит в раздумии оглядеться, — Дверь — нараспашку и кошкой — на грудь Это вот самое: Милое детство. Критик — с подходом Скажет опять: «И-де-оло-гия, жили получше», Ой, не хотел бы я Вам пожелать Такое благополучье!.. ГЛАВА 1 После строфы 5 в рукописи и в БР:
Что говорить! Посмотрите: как все — Лошадь! Под плетью, Под ношею — Лошадь Мечтает О лучшем овсе, Извозчик — О лучшей лошади. ГЛАВА 2 После строфы 1 в рукописи: Как-то проснулся, Глянул — сосна, И растерялся сразу. Я — на сосну: И не сосна, А белоснежная ваза?! Я — к тополям, Я — на поля, — И не могу надивиться: Вижу: стоят мои тополя Все, как один, — В рукавицах?! Я — на дома: И — не до-ма! Бабушки в чепчиках белых! Патриархальная зима?! Чтоб ты Сгорела! За ночь И ветер И стужу скрутя, Утро дремало На перьях метели, Спокойное, как дитя в колыбели. После строфы 1 в БР: В наших окраинах Еще бубенец С полным гражданством Бубнит на морозе, И расчертили дорогу вконец Серебряные полозья. После строфы 3 в рукописи: Ах, золотое начало! Ах, Неповторимые зимние танцы <?> Пёхом, на санках и на коньках Тащат ребята Удобные ранцы. Славно ребятам, Тепло! Светло! Мне и неладно И грустно. Слезы текут, А ты — в стекло Стоишь, пятачок приплюснув. Взрослым — наверно бы, Кинулся пить, А у парнишки Утеха иная: Выскочу — стерва! И ну лупить!.. А за что? Не знаю… После строфы 5 в рукописи следовал текст, на первых трех строфах которого М. Горький сделал помету: «Плохо звучит»: Вечером — бронзовой Дремой объят Терем многооконный. Чайками — ставни, И на закат Окна горят, Как иконы. Ночью — библейская красота! Синее и густое. Домик, над домиком высота. Домик — под высотою. Вы понимаете: бок о бок — Небо чуть-чуть повыше. И может быть, здесь Квартирует бог, И только на время Вышел. И не его ли Это нога Мнет снеговую жизнь? Ночь… рафинированные снега. Ночь… ювелирная высь. Звездной казны Золотистый мороз Кружится весь — До копейки. В домике полночь. И — вроде звезд — В домике канарейки. Спит караульный С морозом в усах. Тишь снеговым горностаем. В домике тихо. Как в небесах: Тетя — считает! Право — расход, Лево — приход. Ручку… и в книгу. И больше ни слова. Смотрит на счеты Китайский кот С усами сторожевого. Блещут клычки У китая в усах, Чудятся мыши В костяшках китаю. В домике тихо, Как в небесах: Тетя считает. Даст же всевышний Такую лафу Дьявольскому творенью! Стерва я буду, Если в шкафу Меньше чем пуд Варенья! _____ Не пил мой батя Ни серу, Ни бром. Это не козыри В нашей касте. В бороду руку — И серебро Перебирает в кассе. Дескать, учесть, Дескать, подчесть, — Все до единой вычесть. Чудится бате: — Пять или шесть? Сколько у тети тысяч?! Трудно родителю Без пера. Ходит, седую крошит, Брюки в гармошку, Гармошка в спираль Крутится на галоши. Старая крыса Старалась не зря. Боже спаси, напротив. Словом, короче говоря — Я попадаю К тете. |
