154. МАШИНИСТ Стук колес и ветра свист, Мчится поезд — дым по пояс; Бледен русский машинист, Он ведет немецкий поезд. Кровь стучит в его висках, Мыслей спутался порядок; В длинном поезде войска И снаряды… и снаряды! И шумит родная рожь, И вопят поля и пустошь: «Неужели довезешь? Не допустишь… не допустишь!» Водокачек кирпичи, Каждый дом и каждый кустик — Всё вокруг него кричит: «Не допустишь, не допустишь!» За спиной наган врага, За спиною смерть… так что же! Жизнь, конечно, дорога, Но ведь честь еще дороже. Ветер шепчет: «Погляди, Высунься в окно по пояс: Путь закрыт, и впереди На пути с горючим поезд». Он с пути не сводит глаз. Семафор, должно быть, скоро. Вот зажегся и погас Глаз кровавый семафора. Сердце сжалось у него — Боль последняя, немая. Немец смотрит на него, Ничего не понимая. Но уж поздно понимать! Стрелки застучали мелко. «Родина, — он шепчет, — мать…» — И проскакивает стрелку. Взрыва гром и ветра свист… Ночь встает в огне по пояс; Гибнет русский машинист, Гибнет с ним немецкий поезд! 1941 155. ОДНОЙ БОРЬБЕ, ЕДИНОЙ ЦЕЛИ… Одной борьбе, единой цели Подчинены мы до конца. И мы на фронт и тыл не делим Свои советские сердца. Профессий мирных больше нету! Винтовкой, молотом, пером, Как дело общее, победу На плечи общие берем… Учись! Работай! Куй! Печатай! Чтоб и на фронте мирных дел, Как в битве, никакой пощады Враг беспощадный не имел!! 1941 156. ПАРТИЗАНСКАЯ ПЕСНЯ Победа не за нами ли? Придет пора — и вспашем: Вы землю только заняли, Она еще не ваша! …Крадется поезд — боязно, Видать, его колесам, Им чуется, что поезду Валяться под откосом. Обоз к местечку тянется, Судить, однако, рано, Что будет и что станется С обозом и с охраной. А всюду, где б вы ни были — На месте ли, в пути ли, — Спастись ли вам от гибели, От наших пуль уйти ли? С народом, с партизанами Не сварит немец каши! Вы землю хоть и заняли, Земля осталась нашей! 1941 157. СЛАВА РУССКОМУ ШТЫКУ! Сильна народная натура. И знал у нас любой малец Суворовское: пуля — дура, А штык — известно! — молодец. Но годы шли… Суровый, смелый Народ наш многое постиг. И пуля-дура… поумнела. — А как же штык? — А русский штык? В атаках грозных и суровых Советский доказал боец. Что в этой части прав Суворов: И штык всё так же… молодец! 1941 158. ЧЕМУ НЕ БЫВАТЬ И ЧТО НЕПРЕМЕННО БУДЕТ Чего никогда не видел? — Чтоб зрячего вел слепец. — Чтоб сокола змей обидел. — Чтоб сдался врагу боец. Чего никогда не слышал? — Чтоб лебедем взвился рак. — Чтоб гусь на охоту вышел. — Чтоб сладил с народом враг. Чего не бывало сроду? Чему никогда не стать? — Не тронуться Волге вспять. — Не быть под ярмом народу! А что непременно будет? — А быть морозу к зиме. — А щуке быть на блюде. — А Гитлеру… быть в земле! 1941 159. ЕСЛИ БУДЕШЬ РАНЕН, МИЛЫЙ, НА ВОЙНЕ… Если будешь ранен, милый, на войне, Напиши об этом непременно мне. Я тебе отвечу В тот же самый вечер. Это будет теплый, ласковый ответ: Мол, проходят раны Поздно или рано, А любовь, мой милый, не проходит, нет! Может быть, изменишь, встретишься с другой И об этом пишут в письмах, дорогой! — Напиши… Отвечу… Ну, не в тот же вечер… Только будь уверен, что ответ придет: Мол, и эта рана, Поздно или рано, Погрущу, поплачу… все-таки пройдет. Но в письме не вздумай заикнуться мне О другой измене — клятве на войне. Ни в какой я вечер Трусу не отвечу. У меня для труса есть один ответ: Все проходят раны Поздно или рано, Но презренье к трусу не проходит, нет! 1941 |
