76. ОТКРОВЕННОСТЬ Ты устала, дорогая. Триста с лишним дней в году! Дни труда… И ты в трамвае Задремала на ходу. Крепко сомкнуты ресницы. Брови подняты дугой. Кто тебе сегодня снится, Мой товарищ дорогой? Это, может быть, красавец По лицу И по уму. Я деталей не касаюсь… Но завидую ему. Я себя последней спицей Не считаю. Нет! И мне Тоже бы хотелось сниться Многим девушкам В стране. Но тебе, С которой вместе Общим делом Я живу, Для которой столько песен Написал я Наяву, Мне б особенно хотелось Передать во сне привет. Это, верно… мягкотелость? Что ж поделаешь… поэт! 1934 77. РАЗЛУКА Разлука уносит любовь… Кукольник Ветер. Листья облетели. И уже недели две Серебристый шар метели Куролесит по Москве. Но пускай заносит зданья Вьюга, снег… Ты не грусти. Всё равно путей свиданья Никому не занести. И недолгими снегами Ты была разлучена. Жизнь стояла между нами, Как Китайская стена. По в степи дорожной пыли И в пыли людской молвы Мы с тобой не позабыли Климат любящей Москвы. Ну, так дай скорее руки!.. Видишь: жизнью снесена, Сметена стена разлуки, Как Китайская стена. 1934 78. БАРАБАН Пионерская песня По ду-плу пу-сто-му дя-тел Два ча-са дол-бит под-ряд. Он к ко-стру как пред-се-да-тель Со-би-ра-ет мой от-ряд… Утро будет синим-синим, Синим будет небосвод, И под синей парусиной Лагерь лесом проплывет. Мы подбили крепко ноги, Подковали каблуки, И далекие дороги Далеко недалеки! Мы горячим сердцем видим Все четыре стороны: Если Гитлер — ненавидим! Если Либкнехт — влюблены!.. Далеко, за синим морем, Есть такие города, Где о берег солью, горем Бьет немецкая вода. Мы в немецкие ворота Грянем как-нибудь опять… Мы их вызовем: «Эй, кто там! Поднимайтесь! Будет спать!» И на площади базарной Вскинет каску динамит, И винтовкой по казармам Бунт солдатский прогремит!! По ду-плу пу-сто-му дя-тел Два ча-са дол-бит под-ряд. Он к ко-стру как пред-се-да-тель Со-би-ра-ет мой от-ряд… <1935> 79. «Какой контраст!.. Подумать стыд…»
Какой контраст!.. Подумать стыд: Куда ни глянь — повсюду, Как медь пасхальная, блестит Астральная посуда. А посмотри на этот клен, На этот чистый воздух: Он ясен, он не застеклен И держится на звездах! Я сам под краном этих дней Преображен и вымыт! Насколько все-таки вредней Для нас московский климат. Я говорю про грустный быт, Где в черепках разбитых На медном примусе кипит Пустая кипень быта. Давай вдыхать простор Невы, Глядеть на небо чаще, Чтоб смыслом этой синевы Прониклось наше счастье! Февраль 1935 80. ПРОВОКАТОР На углу Поплавской Господин живет: Борода — коляской, Колесом — живот. Кто такой — не знаю, Он не говорит, — У него пивная Под названьем «Крит». Музыка… и целый, Целый день подряд В «Крите» офицеры За столом сидят. Пиво и горошек В ресторане «Крит»! Господин хороший Что-то говорит. «Сорок первый номер… Только поскорей… В этом самом доме — Комиссар еврей…» Застучит калитка… Через пять минут На смерть и на пытку Парня проведут. Проведут за город По дороге той, По которой скоро Мы придем домой! …На углу Поплавской Я сойду с коня. «Будь, братишка, ласков, Подожди меня». Пиво и горошек В ресторане «Крит»… Господин хороший За столом сидит. «Сорок первый номер… Ну-ка, господин, В этом самом доме Кто живет один?» Посинеют жилы У него на лбу. «Раньше двое жили, Да один… в гробу!» …Три минуты время И от силы — пять; Подтяну я стремя, Сяду я опять. Пиво и горошек Прямо — на полу… Господин хороший Прикорнул к столу! Март 1935 |
