38. БАРАБАНЩИК Шел с улыбкой белозубой Барабанщик молодой… Пляшут кони, Льются трубы Светлой медною водой. В такт коням, Вздувая вены, Трубачи гремят кадриль, И ложатся хлопья пены На порхающую пыль. Целый день идут солдаты. Грязь и молодость в лице. И смеется в ус хвостатый Ресторатор на крыльце… Всех их бой перекалечит. И тогда Тоска и страх Высоко поднимут плечи На костлявых костылях. «Братья, — Нежности… и пищи! Нежность, счастья… и воды…» И пройдут в лохмотьях хищных Исступленные ряды. И опять с лицом паяца, С той же сытостью в лице, Будет в ус себе смеяться Ресторатор на крыльце… Барабанщик, Где же кудри? Где же песня и кадриль? К Эрзеруму Скачут курды, Пляшут кони, Дышит пыль… <1927> 39. СИНИЦА Мне всегда зимою снится — Этот сон я берегу — Серебристая синица Звонко плачет на снегу. А подвыпивший прохожий Метит камнем в певчий цвет. Правда? как это похоже На твою судьбу, поэт!.. В мае нежность постучится, Грея крыши, плавя снег, И влюбился под синицу Тот же самый человек! В день, когда борьба воскреснет, Он согреет гнев и пыл Боевой, походной песней — Той, что я ему сложил!.. Ты, поэт, борьбой измучен? Брось, Борьба во всем права! Гнев и нежность нас научат Уважать твои слова… <1927> 40. ПЕСНЯ На Карпатах, На Карпатах, Под австрийский Свист и вой, Потерял казак папаху Вместе с русой головой. Задремавший подорожьем Ветер дрогнул, И с полей Он пошел зеленой дрожью По букетам тополей. Он подался до Кубани, День ли, Два ли протекло — Он добрался до Кубани, Свистнул в желтое стекло. В хате девка молодая, Позабыв про хоровод, На бубнового гадает, На червового кладет. Или девке это снится? Вышла девка — Ни души. Тишь, И лунные лисицы Шнырят по двору в тиши. И смекнула молодая: Этот посвист Не к добру, И стоит она, рыдает На порхающем ветру… …И гремим, И протестуем, И терзаем Мы любя. Эту песенку простую Написал я Для тебя. В ней, наивной И напевной, Много доброго тепла. Чтобы более душевной Ты, любимая, была. Нам, Прошедшим зной и снежность, Нам, Вдыхавшим пыль и дым, — Нам нужны Друзья и нежность Много больше, чем другим. 1927 41. ВОЛОСЫ Молчи, скрывайся и таи. Тютчев По кухне и счастье усвоено… Я нежен, А щеточник — тих: Он волосы понял по-своему, Он делает Щетки из них. А мне они — целью и знаменем. Я знаменем сделать готов И волосы черного пламени, И пламя гражданских трудов!.. Теперь я почувствовал это. Теперь я прекрасно пойму. Зимою — мерещится лето, А летом — лелеешь зиму… Я предал военную молодость Смиренью высоких забот, И видишь, крылатые волосы Жемчужная изморозь жжет… Всё к лучшему, к лучшему, к лучшему. И осень, и проседь забот. Так яблоня голыми сучьями Плоды налитые несет. Всё к лучшему, к лучшему, к лучшему. Но в двадцать четыре мои, Подумай! Совсем — как по Тютчеву Скрывайся… Молчи… И таи… Бубновое небо, бубновое. Но звезд не достать и с горы. Идеи-то, видишь ли, новые, Да люди уж очень стары. Но трогай! Но трогай! Но трогай! Качай, бесколесая жизнь! И если лежать… У порога — Конем запаленным Ложись! Ах, милая, милая, милая, Мы камень еще подожжем Моей поэтической силою И черным атласным огнем! Так пусть мне — И целью и знаменем, Я знаменем сделать готов И волосы черного пламени, И пламя гражданских трудов!.. …А ты, мой соседушка скромненький, Ты руки труди и труди, От щетки — приветливей в комнате, От песни — светлей на груди. 1927 |
