2. ДЕТЯМ УЛИЦЫ Ужасом в сердце высечен Желтый поволжский год. Сколько их, сколько… тысячи! — Улицей снятых сирот. В грязном, дырявом рубище, В тине вечерней мглы — Сколько их, дня не любящих… Эй, прокричите, углы!.. Слышите крик рыдающий, — Мерьте отчаянья прыть! Нам ли, судьбу уздающим, Эту тоску забыть? В бочке, под лодкой, под срубами Будут ли вновь они? Иерихонскими трубами, Помощи голос, звени! Сталью налитые-руки К детским протянем рукам. Ужас голодной муки, Нет, позабыть не нам! В грязном, дырявом рубище, В тине вечерней мглы — Сколько их, дня не любящих… Эй, прокричите, углы!.. 1923 3. ПАРТИЗАН На стременах он тверже, пожалуй. Ишь, как криво под валенком пол! До Саянов, Как раз от Урала, На кобыле Хромой пришел. Вот сейчас — шестьдесят отчёкал. Если нужно — Не слезет сто. Весь продрог, Отморозил щеки, Отморозил — И хоть бы што! А от пашни не больше году, И тогда никто не ждал, Он сказал отцу: «За слободу Хочь умру…» — И коня оседлал. И теперь, не моргнувши глазом, Полетит даже против скал. Он за год Уж четыре раза Перевязку в крови таскал… Вот сейчас — шестьдесят отчёкал. Если нужно — Не слезет сто. Весь продрог, Отморозил щеки, Отморозил — И хоть бы што! Хорошо б Дремануть немножко! Хорошо б Курнуть с пути! И двойную собачью ножку Закосневшей рукой скрутил. _____ На пороге помощник гаркнул: «В штаб. Живее! Помер! Н-ну?!» Торопливо замял цигарку, Неуклюже повернул. На стременах он тверже, пожалуй. Ишь, как криво под валенком пол! Вкось до штаба — Не больше квартала, Он же черт ее сколько брел… _____ Командир проскрипел: «В „Кольках“ В потребилке — пороховик. Понимаешь?» Смолчал. Только Вскинул пару бровей на миг. «Чтобы завтра же, Нужно скоро… А теперь, брат, давай — пожму…» И, бледнея, левой — на ворот Нацепил Ильича ему… _____ Петухи до зари кричали, А потом замолчали вдруг. В эту ночь мужики слыхали Взрыв на семьдесят верст вокруг… Он остался. Попал с размаху (Ночь запутала) — На патруль. Говорят, что его папаху Искромсало шестнадцать пуль. 1923 4. ПИСЬМО …Я тебя не ждала сегодня И старалась забыть любя. Но пришел бородатый водник И сказал, что знает тебя. Он такой же, как ты, лохматый, И такие же брюки-клеш! Рассказал, что ты был под Кронштадтом. Жив… Но больше домой не придешь… Он умолк. И мы слушали оба, Как над крышей шумит метель. Мне тогда показалась гробом Колькина колыбель… Я его поняла с полслова, Гоша, Милый!.. Молю… Приезжай… Я тебя и такого… И безногого… Я люблю! 1923 5. СЧЕТ 1 Очень ласково цепкой лапой Приласкал нас Британский Лев. Много будут и долго плакать Наши матери нараспев. Лондон. Лордам, Обеим палатам Счет — мой стих. За моего убитого брата И еще миллионы таких. Сознаюсь — довольно долго Головами не торговал. Но считаю — Не меньше, чем доллар,— Каждая Голова. Ну, не их, не британцев, и петь ли, Не о них ли, сиротка мой? Очень ловко — английские петли Крутит добрый поручик Джой… 2 Счет второй… Только как мы положим? Я на счетах прикинуть хотел. Нет, не Крым! А Поволжье С трехмилльонной армией тел… Да, ужасно горды англичане, Даже к голоду гордость есть. А ведь крошечным Клашам, Таням Было по пять, по шесть. В каждой хате (Да, в каждой хате!) Мне печальный скрипит напев. Я боюсь, что волос не хватит У тебя, Британский Лев. Много, много чужим и близким Ваш приезд, чужеземцы, принес. У моей знакомой курсистки Провалился недавно нос. |
