195. ТОПОЛЯ КИЕВА Бывало, скажут: Киев — Пойдут сады, поля. И встанут — вот такие! — Гвардейцы-тополя. Теперь же Киев древний Без тополей вокруг! …Казненные деревья Лежат в пыли без рук. На мостовых обрывки Старинных русских книг, На улицах обрывки Немецких фраз и крик. А улицы глухие — Хоть до утра кричи. И это — город Киев… Ну, ладно ж, палачи! 1943 196. ЗАКАТ На гребень, крутой и покатый, Закат разгоравшийся лез. И тихую охру заката Впитали долина и лес. У шумного детского сада Смолкает игра детворы. Овчина огромного стада, Цепляясь, сползает с горы. Успевшая было померкнуть, Река в небеса потекла, Старинная белая церковь Открыла опять купола. Над светлой вершиной нагорной Пылал золотистый уют, Как в кузнице старой над горном. Где счастье людское куют. 1943 197. СЕМЕЙНОЕ Камни острые, оскалясь, Из морской воды торчат. Волны, к берегу ласкаясь, Что-то нежное ворчат. Берег, видимо, не верит. Волны берегу грозят. Но отталкивает берег Волны нежные назад. Волны с плачем отползают, Будто жалуясь в тоске. Отползут… И пена злая Остается на песке. 1943 198. ФРОНТОВИК Когда мне писарь литер выдаст, Я место в поезде займу. Приеду. С близкими увидясь, Я всех их крепко обниму. Помоюсь в бане. Выпью чаю. Проходит день. За ним — второй. И вдруг… я дико заскучаю О нашей жизни фронтовой. Вокруг покажется всё мелким, Неинтересным для тебя, И как-то не в своей тарелке Я буду чувствовать себя. Потом, почувствовав усталость, Начну томиться и вздыхать, Считая, сколько мне осталось Еще вот так вот отдыхать. И, утомясь на самом деле, С какой-то радостью в груди До срока ровно за неделю Я окажусь опять в пути. …Подходит поезд прямо к Дону. Отсюда в часть — минутный путь. Ну вот я, кажется, и дома! Теперь не грех и отдохнуть… 1943 199. «Дни склоняются и меркнут…» Дни склоняются и меркнут. Лишь не меркнет боль живая, Как солдата на поверку, Юность громко вызывая. Но в ответ — одно молчанье. Только сам вздохнешь порою, Как вздохнет однополчанин Над могилою героя… 1943 200. «На месте, кровью орошенном…» На месте, кровью орошенном, Цветник поднялся полевой. Цветы и кровь! И сокрушенно Качает ландыш головой. Не сокрушайся, ландыш милый, — Бессмертны славные дела: Героев кровь и под могилой Цветами, видно, расцвела. 1943 201. МИХАЙЛОВСКОЕ Спой мне песню, как синица Тихо за морем жила; Спой мне песню, как девица За водой поутру шла. А. Пушкин На столе пирог и кружка. За окном метель метет. Тихо русская старушка Песню Пушкину поет. Сколько раз уж песню эту Довелось ему слыхать! Почему ж лица поэта За ладонью не видать? Почему глаза он прячет: Или очи режет свет? Почему, как мальчик, плачет, Песню слушая, поэт? На опущенных ресницах Слезы видно почему? Жаль синицы? Жаль девицы? Или жаль себя ему? Нет, иная это жалость. И совсем не оттого Плачет он и сердце сжалось, Как от боли, у него. Жаль напевов этих милых, С детства близких и родных. Жаль, что больше он не в силах Слышать их и верить в них. Песни жаль!.. И он рукою Слезы прячет, как дитя. …Буря мглою небо кроет, Вихри снежные крутя. 1943 202. ЗАТИШЬЕ Он душу младую в объятиях нес. М. Лермонтов |
