127. ПОЭТУ Нелепая эта идея — На возраст коситься в стихах. Писать: угасаю… седею… И ох, дорогая, и ах! Напротив: седин не касаясь, Тверди, не жалея труда: «Я молод, — тверди. — Я красавец. Я юн… и еще хоть куда!» Пускай в это верится слабо, Ты всё-таки цели достиг: Не выйдет любовь… то хотя бы Получится радостный стих… Февраль 1939 128. «Глохнет одинокая моторка…» Глохнет одинокая моторка. Берег травянистый невысок. Мы одни. Вдвоем. И ты с восторгом Прыгаешь из лодки на песок. Мы одни… Одни! Но, дорогая, В одиночестве стараясь быть, Мы с тобой людей не избегаем, — Мы их обгоняем, может быть. Всех их ждут березовые чащи. Потому, откинув ложный стыд. Мы сегодня получаем счастье — То, что им лишь завтра предстоит! Март 1939 129. ТОВАРИЩИ У мастера дочки Похожи, как точки, И обе блондинки, И обе в кудряшках; Мне нравится младшая, Старшая — Яшке. Мне нравится Вера, Товарищу — Варя. Мы ходим по скверу, Сидим на бульваре. Спускаемся к лодкам, Катаемся в лодке. И так протекает Вечер короткий. Пора расходиться. «Всего… до свиданья». Мы молча плетемся Вдвоем со свиданья По улицам сонным Вдоль сонных заборов — И тут начинаются Старые споры: «Какая красивей?» «Какая умнее?» …Ни он и ни я — Мы хитрить не умеем! «По-моему, Варя». — «По-моему, Вера». Товарищ бледнеет, Я делаюсь серым. Мы оба, насупясь, Глядим друг на друга, Но я… обнимаю Влюбленного друга: «Ну, ладно… Довольно глядеть исподлобья Они интересные девушки Обе, И умницы — обе, И очень похожи!» …На нас с изумленьем Смотрит прохожий. А мы и не видим. Для нас не в новинку, Поспорив, обняться И топать в обнимку. Июль 1939 130. СВИДАНИЕ Осеннего поля Покой нелюдимый, Герой над рекою Гуляет с любимой. Впервые опять После долгой разлуки Увидел он Волги Родные излуки. И солнце на касках Пустых колоколен Увидел опять он! И парень доволен. О, как тосковал он Об этом порою!.. Как помнил, родная!.. Но только героя Родная в нем видит. «Скорей говорите: Вы к нам из Мадрида? Вы были в Мадриде? Герой Теруэля… Как это прекрасно!» Но он не согласен: Ну, это уж басни. Он был как и все, Как другие бывают: В разлуке не пуля — Тоска убивает. А он тосковал… И парень краснеет. Но разве румянец — Оружие с нею! «Вы к нам из столицы? Вы были в столице? И вас принимали Известные лица? Ну, что вы молчите?!» И, скромно потупясь, Он вдруг признается: «Ах, это всё глупость! Да, был. Принимали…» Но и в столице В одно дорогое Сливались все лица. Герой, говорите… Но даже в сраженье Он видел ее лишь! «Вы слышите, Женя?..» Но где там… Не слышит! Подернулось око Каким-то туманом. И где-то далёко Парит ее взгляд, Далеко за горою… Ах, что ей до парня? Ей надо героя! Ноябрь 1939 131. НА ФОЛЬВАРКЕ «Пан вы старый или паныч, Ехать в гости глядя на ночь?! Посудите трошки: Шляхом — танки, в пуще — пал, [40]Лошадь встала — пан пропал…» — «Цыц, ты… хлоп! У князя — бал. Ставь кобылу в дрожки!» — «Воля пана… Я могу; Только где достать дугу: Без дуги не можно…» — «Брешешь… бисов ты слуга, — Нет дуги… а вот дуга!» — «Зараз, пан вельможный. Есть дуга… а где же кнут?.. Зараз, пан, я тут как тут: Кнут возьму в конюшне. Лезьте в дрожки…» Пан залез. Ночь. Темно. Пылает лес. Торопиться нужно. Вожжи взял. Да где же кнут? «Хлоп, скоре-е-е!» — «Пан, я т-у-у-ут…» — «Где ты есть?» — «Да вот я!..» Пан — за кнут. И видит вдруг: Кто-то лошадь, как гайдук, Держит за поводья. «Матка бозка!.. [41] Кто вы есть?!» Командир: «Имею честь…» — И, к фуражке звездной Руку вежливо подняв, Говорит: «Пан… хлопец прав, В гости ехать поздно». 1939 |
