— Не выдумывай!

— Попробуй!

Лодка вильнула влево, потеряла на этом маневре метров десять отвоеванного пути. Однако напротив отбойного берега течение в самом деле оказалось медленнее. Они быстро наверстали упущенное. Теперь Тимофей вел моторку, хитря с рекой. Изредка он косил в сторону, и ему удавалось разглядеть, как в берег напротив река швыряла вырванные с корнями зеленоверхие деревья, темный валежник и — светлый, ободранный от коры плавник.

В каждой извилине каньона отбойный берег сменялся. Лодку приходилось вести наискось против течения. Неуклюжая, широкоскулая, она плохо слушалась мотора, который служил и рулем. В одном из узких проходов лодку развернуло и снесло метров на сто вниз.

Они молчали. На разговоры не хватало ни времени, ни сил. Отсветы пожара только мешали видеть берега. По напору. потока чувствовали — вода еще поднимается. Иногда даже удавалось разглядеть, как зубцы прибрежных скал скрываются в реке. Это была новая опасность. Чиркни винтом по такому подтопленному камешку — и останется только отдаться на волю течения. Оно через несколько минут пулей вынесет лодку обратно к отмели, у входа в каньон.

“Залило! Затопило ведь отмель, — мелькнуло в голове Тимофея. — Плывет наше имущество! Может, Антон Петрович догадается оттащить… Нет. Разозлили мы его. Махнет рукой. Ему-то что? Не его вещи!”

— Право! — послышался крик Дзолодо.

Рывок лодки вправо, и мимо носа проскользнул блестящий в свете фонарика, будто чешуйчатый ствол валежины.

— Лева! Лева!

Тимофей и сам видел: течение разворачивало дерево. Доли секунды остались на размышление, но Тимофей успел. Опасность миновала.

“Черт возьми… — подумал он. — Еще парочка таких сюрпризов, и, пожалуй, не увернешься. — Вытер влажные ладони о колени. — А как они там? У Петра-то силенок хватит. Но Марина… Еще раз пересечем стрежень, и там, за поворотом, — грот. Скалы-то придется огибать вдоль отбойного берега. Придется! И грот находится как раз в бьющей струе…”

Он хорошо помнил то место, где вода выдолбила в скале грот. Берег там поднимался отвесно. Вылезти из грота и удержаться на выступах, по его мнению, было невозможно. Невероятно. А грот затопило наверняка. Уж очень высоко поднялась вода в каньоне.

Наводнение началось засветло, и они могли отыскать это не очень надежное прибежище. Над самым входом в грот Петр приметил узкую полочку, на которой могли стать сразу две ноги. Туда он велел забраться Марине, а сам поднялся чуть выше и левее. Его ноги с трудом держались на выступах, и пришлось приникнуть, распластаться на скальной стенке, уцепившись руками за трещины в камнях.

Они стояли почти рядом. Но тьма ночи была плотной, они не видели друг друга.

Вода давно уже затопила грот. Стоило ей подняться еще на метр, как Марина и Петр оказались бы в безвыходном положении. Однако около полуночи, судя по плеску, напор стал не то чтобы ослабевать, но задержался на одном уровне.

Тогда первый раз за вечер Петру показалось, что где-то в глубине каньона возник рокот мотора.

— Марина, слышишь?

Она задержала дыхание, прислушалась. В какое-то мгновение ей действительно почудилось, будто трещит далеко-далеко мотор, но звук был так расплывчат в шуме реки, так неверен, что Марина ответила:

— Нет. Это вода шумит.

— Они должны появиться вот-вот. Слушай внимательно. Они вот-вот придут.

— Чудной ты, Петька. Если они придут, то придут, — слушай не слушай. Они давно должны были появиться. А их нет. Значит, неладно с мотором.

— Да я бы на их месте, цепляясь за стенки, пригнал лодку на выручку.

— Эх, командор! Ты же видел, какая бешеная река. Против такой быстрины и на моторе, может быть, невозможно подняться. Попробовали — не вышло. Пережидают наводнение.

Петру показалось, что, отвечая, Марина улыбалась.

— Ну, уж это!..

— А что? Очень может быть.

— С самолета нас заметили. Тоже должны прийти на помощь.

— Конечно. Только нас и вертолетом отсюда не снимешь. Ты не волнуйся.

— Чего ты меня успокаиваешь? Ты сама не волнуйся. Держится еле-еле, а туда же… успокаивает, — сердито фыркнул Петр.

Про себя он не мог не отметить, что Марина и впрямь ведет себя отлично. Петр думал — она начнет жаловаться на их, ребят, неумелость, сетовать, что согласилась идти в этот дурацкий поход, в котором ей досталось не меньше, чем мальчишкам. В общем, хватила она горячего до слез! Однако и сейчас Марина вела себя ничуть не хуже, чем если бы на ее месте был Тимофей или Дзолодо. И еще Петр подумал, что Марина станет упрекать его. Ведь по его, Петра, предложению они изменили маршрут и пошли по этому чертовому каньону. Однако Марина ни словом, ни намеком не обвинила его и даже защищала, когда Дзолодо обвинял его в неумелом командовании в тот день, когда они оказались в огненной западне.

— Я не успокаиваю, — ответила Марина и воскликнула через мгновение: — Мотор!

Напряженно вслушиваясь в бурливый плеск реки, Петр и вправду уловил звук, похожий на рокот мотора. Но он побоялся до конца поверить в это. Так он устал от постоянного напряжения.

— Не похоже, — сказал он.

— Внимательнее слушай, — настойчиво повторила Марина.

— Ты ошиблась.

— Нет! Вон — огонек! Повернись, посмотри!

Петр обернулся:

— Где?

— Ушел за поворот.

— Показалось тебе.

— Нет. Ты теперь повернись лицом к реке и смотри. Он скоро появится из-за поворота. Я правду говорю. Смотри на реку.

— Хорошо. — Петр пошевелил затекшими пальцами, очень осторожно переступил ногами и стал лицом к реке. Он ничего не увидел во тьме ночи. Лишь изредка на стрежне призрачно мерцала пена и пропадала.

Вдруг перед последним поворотом на воде зарябила полоска света. Одновременно Петр явственно услышал шум работающего мотора.

— Вот и они. — Марина сказала это очень просто, совсем обыденно, будто они не ждали этого момента целых четыре часа, стоя как прикованные к скале.

Казалось, прошло столько же времени, сколько они простояли весь вечер, прежде чем из-за поворота медленно выполз слабый желтый огонек. В отсвете его стал виден нос моторки. Лодка находилась метрах в двухстах от того места, где днем был грот. Она обогнула скалистый мыс и начала пробиваться через быстрину. Она почти не двигалась, хотя по звуку Петр узнал, что мотор работал на пределе.

— Еле ползут, — сказала Марина.

— Они не могут быстрее.

Им обоим было хорошо видно, как мимо увертывающейся моторки пронеслись, словно торпеды, одно за другим три вывороченных с корнями дерева. Им были слышны команды, которые подавал с носа лодки Дзолодо, как Тимофей ловко уводил посудину от ударов плавника.

— Они просто молодцы! — сказала Марина. — Ну и Тимофей! Вот управляется!

— Нормально, — ответил командор.

Лодка напористо продвигалась вдоль берега.

— Э-эй! Мы здесь! — прокричал командор.

Дзолодо вскочил на носу лодки и замахал фонариком:

— Петя! Марина! Отзовитесь еще! Мы вас не видим!

— Идите прямо!

— Вы в гроте?

— Не-ет! Затопило его. Мы на скале! Идите прямо! У берега камни! Прямо идите!

— Хорошо!

Лодка двинулась через заводь. Петру было видно, как неяркое пятно света ложится на воду. Посредине заводи вращался водоворот, крутя большой сгусток желтой пены, похожий на звездную туманность. Они плыли прямо в центр пенной галактики.

— Осторожнее! — крикнул Петр.

Предупреждение оказалось запоздавшим. Войдя в центр водоворота, лодка остановилась на секунду, потом последним рывком продвинулась еще метра на полтора, и струя, бившая ей в левую скулу, осилила мотор. Лодка отвернула и начала медленно вращаться в водовороте.

— Ой! — негромко пробормотала Марина.

— Выводи корму в струю! — закричал Петр.

— Сейчас! — ответил Тимофей.

— Резче поворачивай!

Водоворот, вращая лодку, вывел корму из центра засасывающей воронки. Тимофей увеличил обороты до предела.

Скрежет металла оборвал пчелиный звон мотора.