Виктор остановился на площадке между вторым и третьим этажами; была тишина, и эта тишина вместе с компьютерно-одноцветными гладкими стенами лестничной клетки вызывала впечатление какой-то искусственности происходящего.

«И все время получается, что я должен вернуться. И местные выпихивают, и семья там, почти как заложники, откажусь – и больше никогда их не увижу. Боже, боже, почему их нельзя сюда перетащить? Не хочу туда, в это вечное ожидание новой мерзости, в этот мир, разорванный на два класса, которые тихо ненавидят друг друга. «Чтобы иметь иномарку, японский телевизор и ездить отдыхать за границу, надо работать шестьдесят часов в неделю…» Да не хочу я иметь иномарку и японский телик, тем более что они все китайские, не хочу, задавитесь ими, не хочу! Я хочу делать наши машины и наши телевизоры, наши, поняли вы, амебы в джипах?! Это вы, вы их делать не можете и завидуете, и хотите, чтобы мы на вас за барахло ишачили! Хочу жилье по санитарной норме, а не ужасаться стоимости квадратного метра, грабительским процентам на кредит и фиге с маком, именуемой льготами по разным там программам доступного жулья! Хочу, чтобы не меняли условия моих отношений с обществом! Не продляли пенсионный возраст за среднестатистическую продолжительность жизни, не реформировали ЖКХ с опасностью потерять квартиру, не обкладывали грабительскими процентами эту квартиру, с понтом, недвижимость! Хочу, чтобы все были скованы одной цепью, – да, да, именно так, чтобы имущие понимали, что они, если что, вместе с нами загремят, а не смоются с вывезенными капиталами в Лондон или еще куда! Как это все просто, и как этого я раньше не понимал…»

Он бросился наверх, перешагивая через ступень; накопившаяся ярость жаждала выхода. И лишь знакомый коридор, похожий на деревенскую улицу с палисадниками, постепенно остудил его пыл и вернул способность спокойно соображать.

И тут он увидел у своей двери бутыль. Здоровую бутыль навроде тех, что ставят в диспенсеры. На бутыль была прилеплена синяя этикетка: «Вода питьевая. ГОСТ…»

Но ГОСТ Виктора уже мало интересовал.

«Ай, какая оплошность… А если это не… если это метилнитрат или нитрогидразин?!»

Он осторожно отступил назад.

«К соседу… Нет. Нет. Почему он не заметил? Наверняка есть связь с камерами наблюдения через терминал. Тогда почему? Не будем гадать. Свяжемся с Семиверстовой».

Рука скользнула под куртку за телефоном.

«Стоп. Может быть взрыватель, реагирующий на СВЧ-излучение. В пробку такой впихнуть ничего не стоит».

Он аккуратно отступил в конец коридора и укрылся за пластиковой доской объявлений для жильцов – для крепости она была на анодированном алюминии. По идее в ту сторону должно экранировать.

– Диспетчерская…

– Светлана Викторовна! Докладываю, тут у меня какая-то бутыль под дверью. Что я должен делать?

– Простите, мы вас не предупредили. В комплексе питьевую воду разносят. Можете забирать, проверено, мин нет.

– Спасибо. Извините. Наверное, у меня уже мания преследования.

– Вы реагировали совершенно правильно. Это наша ошибка. Да, не забудьте пустую выставить в коридор, ее забирают для переработки. А то, чего доброго, оштрафуют.

Вздохнув с облегчением, Виктор вставил ключ в дверь и повернул. Ничего не произошло.

«Нервы надо лечить, однако… Вон давеча на лестнице как понесло… Однако! Я же забыл, о чем начал думать, – о фотографии! Это случайность или неспроста? Вроде какой-то защиты? Создается очаг возбуждения, другие мысли тормозятся… Ладно, обождем малость, с понтом, у меня из головы вылетело, а потом вернемся в тему: повторится или нет?»

В квартире все было как обычно. Комнаты заполнял сгустившийся мрак, сквозь закрытые окна не проникало уличного шума, и лишь негромко и привычно ворковал динамик на кухне:

– …Но разве не станет в будущем самой главной и первейшей потребностью получить больше способностей?

Что такое потребность? Пища, одежда, кров… Тысячи разных вещей. Но главная вещь – ум. Что приносит больше наслаждения – хороший автомобиль или хороший ум?.. Так почему автомобиль – это потребность, а ум – нет?! Утверждаю: развитие ума и способностей – самая важная потребность человека. Начинается эпоха новых пирамид. Не застывших на тысячелетия каменных гробниц, а живых пирамид знания. Они будут разрушаться и возникать вновь – каждая на более высоком уровне…

– Спасибо, Генрих Саулович! Напоминаем, что в гостях нашей студии сегодня – создатель теории опережения будущего товарищ Альтшуллер…

«Вот кто у них теперь вместо Маркса», – подумал Виктор и прикрутил динамик. Воцарилась тишина, и только через форточку было слышно, как в соседней квартире справа от входа чуть мурлычет телевизор.

По идее Виктору надо было тоже включить телик и услышать из него какую-то зацепку к разгадке роковой тайны этого мира. Но Виктор повел себя неправильно, то есть как все обычные люди в выходной: занялся уборкой квартиры и приготовил ужин, а потом пошел в душ. Завтра все-таки на работу.

Струи горячей воды из никелированной сетки приятно массировали тело и текли по пластиковой стенке душевой кабины как ливень по лобовому стеклу. Шампунь отдавал ромашкой, яблоком и еще чем-то знакомым из детства. Клубы пара оседали мелкой росой на однотонных крупных плитках бежевого кафеля, овале зеркала и персиковых пластмассовых шкафчиках и полочках. Казалось, душевая плывет в облаках в неведомую землю.

Вытершись полотенцем и чувствуя во всем теле приятный расслабон, Виктор открыл секретер и, включив терминал, поискал в каталоге новостные сайты: первой шла ссылка на сайт ТАСС, и он недолго думая кликнул по ней. В разделе «Главные новости этого часа» оказалась статья о выводе на орбиту грузовой ракетой «Базальт» научного груза весом двести тонн. «Опечатка, наверное, тонн двадцать», – подумал он и кликнул «Подробности».

То, что он там увидел, ошеломило его, наверное, несколько поменьше, чем мобильный телефон в пятьдесят восьмом году. На снимке посреди степи высилась огромная башня, по сравнению с ней знаменитая «семерка», которую он в натуре видел на ВДНХ, смотрелась бы примерно как горбатый «запорожец» на фоне карьерного самосвала. Больше всего она напоминала серебристую колокольню Ивана Великого, и размерами и формой, сходство довершал пояс из восьми разгонных блоков внизу, наподобие церкови в первом ярусе. Из комментариев Виктор узнал, что «Базальт» был малость пониже знаменитого «Сатурна-5», на котором американцы слетали на Луну, но зато стартовый вес в полтора раза больше. «Создание таких ракет, – было написано в заявлении, – ведется в соответствии с программой подготовки международной пилотируемой экспедиции на Марс и преследует в первую очередь мирные цели освоения космического пространства на благо всего человечества».

«Ну да, – подумал он. – Вот на чем, значит, они БКС выводят! Ясно, почему Штаты так дергаются. Тут лет десять догонять надо, если ничего нет, кроме шаттлов, да и то в утопленном виде. Развалить-то легко, потом хрен соберешь… Ну а что же все же у янки, тут скажут?»

В разделе международных новостей оказалось, что сегодня Штаты объявили дефолт из-за невозможности увеличивать размеры внешнего долга. МИД СССР отреагировал сдержанным заявлением, призывая мировое сообщество искать совместные пути преодоления возникших проблем, предостерег Запад от драматизации ситуации и напомнил, что Советский Союз всегда готов к диалогу о расширении торгового, экономического и научного сотрудничества со всеми странами независимо от политической системы и идеологических ценностей. Вскользь было замечено, что «кое-кто» хотел бы использовать нынешний кризис для обострения международной напряженности.

И напоследок где-то в разделе текущих организационных вопросов Виктор наткнулся на известие, которое шокировало его гораздо больше, чем «Базальт».

Черным по белому фону сайта было написано, что президент СССР Г. В. Романов в связи с резким ухудшением состояния здоровья временно передает руководящие полномочия вице-президенту А. В. Руцкому.