– То есть что получается? Новое оружие позволяет нам избежать ядерной войны?

– Да. Тотальной войны.

– Но это же фактически позволяет развязать мировую войну, так сказать, нетотальную, где, ну, скажем так, определенная часть человечества в стране-агрессоре может выжить и неплохо существовать?

– Точно так. Как только ликвидировали угрозу гибели человечества, у человечества вновь появилась возможность воевать.

– Иными словами, то, о чем мечтали все прогрессивные умы, это и привело к новой войне?

– Можно сказать и так.

– И этого никак нельзя избежать, договориться? Неужели наша вот эта планета людей позволит собой управлять шайке насильников?

– Надо исходить из реальности. Так называемые диссиденты подкидывали нам идеи, что конфронтация вызвана существованием социалистического и капиталистического лагерей. Это не так. Объединившаяся Европа, военно-экономическая мощь которой сопоставима с американской, стремительно усиливающийся Китай, развивающаяся Индия, всевозрастающая активность и антиамериканская агрессивность мусульманского мира, регион Юго-Восточной Азии с быстро развивающейся экономикой и, наконец, укрепляющий свой экономический потенциал и военно-политическое влияние в мире Советский Союз – все эти факторы противодействуют стремлению США к установлению своего диктата в мировом масштабе. С другой стороны, великодержавная политика Вашингтона в отношении остального мира, включая своих партнеров по блоку НАТО, пренебрежение в угоду своим интересам международным общественным мнением и решениями официальных органов мирового сообщества будет сопровождаться дальнейшим ростом антиамериканских настроений, но…

– …Но я забыла, где у меня был штопор.

– Все нормально, у меня нож-трансформер. Ап! Вот и штопор.

– Слушайте, вы просто всем владеете, от космоса до штопора…

– …Кто владеет космосом – тот владеет Мировым океаном, а кто владеет Мировым океаном – тот владеет миром, – это на будущее остается в силе?

– Сегодня следует к космосу добавить информационную сферу. Это хорошо понимают в Америке. Приведу такую цифру: из двадцати двух критических технологий стратегического уровня, определяемых на перспективу, двенадцать касаются непосредственно информатики.

– Больше половины.

– Да. При этом на технические средства управления, разведки и радиоэлектронной борьбы расходуется пятая часть военного бюджета.

– Знаете, когда услышал это, просто порадовался за успехи нашего ГК РЭП…

– Все, садимся, хватит политики, потом досмотрю. У меня там в гостиной видик по программе пишет. – Вероника приподняла хрустальный бокал с классическим узором сервиза «Банкетный», который в далеком пятьдесят втором сам Сталин выбрал для приема в Кремле иностранных делегаций, и полюбовалась мускатом. – Красиво играет. Вы накладывайте себе… или за вами поухаживать?

– Давайте я за вами поухаживаю.

– Да я сама положу… За что же мы подымем сосуды с этим крымским шедевром?

– Ну, наверное, за войну или за любовь? Хотя за любовь третий тост.

– А за войну… что за войну? Все ясно. Мы люди гуманные, мы не дадим взорвать планету, мы просто дадим вползти ей в каменный век. Знаете, вот эти здания все, без экономики, если их не топить, не ремонтировать, крыши не латать, они сами развалятся, без всякой атомной бомбы. Гигантская экономия урана… Так что, Виктор Сергеевич, давайте за нашу встречу.

Вино показалось Виктору слегка непривычным и слабеньким, но он отнес это на счет дамского характера сего удивительного напитка. Букет был изумительным и утонченным: аромат мускатных ягод смешивался в нем с медовыми тонами цветов трав альпийских лугов, и томное благоухание чайной розы было оттенено, точно контуром, пряной свежестью апельсиновой корочки, а легкий привкус цитрона придавал неповторимую изысканность и благородство. Казалось, оно пришло из далекого мира мечты о том, что простой рабочий человек станет на земле высшим сословием, аристократией среди равных себе.

– Царственный вкус, просто царственный, – произнесла Вероника, оторвавшись от бокала. – Незабываемый, как наша с вами встреча. Вы правы – надо пробовать прекрасные вещи, пока они есть сейчас. И помнить о хорошем всю жизнь. Берите сыр, он как раз подходит к мускату. Или сырные тосты. Кстати, на Брянске-первом хлебозавод недавно освоил интересную вещь – хлеб с салом. То есть он уже выпечен с салом. Для туристов и на пикники просто незаменимо.

Виктор вновь наполнил бокалы и залюбовался золотом напитка, отраженным в хрустальной грани, затем ямочками на щеках Вероники; он подумал, что ямочки ей очень идут, как и слегка вздернутый носик.

– Вы скажете тогда третий тост, – опередила она его желание, – а этот давайте поднимем за нашу мирную электронику, за наш невидимый щит и за всех, кто был причастен, но кого уже никогда с нами не будет.

– За это, наверное, надо стоя…

– Так… не надо все время о грустном… – Вероника надавила клавишу магнитофона, в прозрачном окне крышки неторопливо завращались ребристые головки подкассетников, и по комнате, словно аромат из восточной курильницы, стал неторопливо расплываться безукоризненно-медовый голос Нинны Фрилон. За окном лениво умирал последний сентябрьский вечер, и солнце, на минуту прорвавшись за линию облачного фронта, бросало на верхушки шестнадцатиэтажных башен, живописно разнообразивших застройку микрорайона, последние лучи, янтарные, как вино, которое они с Вероникой только что пили; это навело Виктора на мысль вновь наполнить бокалы.

– А вообще, наверное, только у нас в Союзе говорят на кухне вечером о политике, – опять вернулась она к теме, – только не надо мне говорить, что это жизнь, я и так понимаю, но почему именно на кухне? Или где-нибудь там в Аргентине тоже такое бывает?

– Наверное, потому что в другое время некогда. Вот я, например, не понял, как культурные различия цивилизаций могут вести к войне.

– Вы серьезно?

– Ну, я на таких вещах не специализировался. Немножко на другом.

– Так это проще простого. Главное, что одни от других отличаются, что можно сразу понять: это – «мы», это – «они». Дальше развивают ксенофобию. Вон у американцев всякие бэд бойс – арабы, латиноамериканцы, русские – ну, в смысле русские, все, что из СССР, вы понимаете.

– Конечно. Так что я бэд бой.

– Я буду учитывать, – немножко игривым тоном произнесла Вероника, – но ведь человек может меняться в лучшую сторону? Скажем, встретив того, кто на него повлияет.

– Тогда за это третий тост. За несравненную хозяйку этого дома, один светлый взгляд которой способен вывести на путь добра и любви… к ближнему.

– За любовь к ближнему, – Вероника стрельнула в него чуть прищуренными глазами и пригубила бокал под звуки «Прелюдии к поцелую», неторопливо глотая и смакуя чудесную, ароматную и слегка дурманящую жидкость под пряный доверительный тембр вокала темнокожей уроженки штата Массачусетс.

– …Никогда не думал, что минтай может быть таким королевским блюдом.

– Может, если мариновать его в ркацители с лимонным соком. У нас кулинарные вина выпускают в таких пакетах с крышечками. Для шашлыка мариновать в нем тоже неплохо. Знаете, я рецепты со студенческих лет стала собирать, когда в общежитии жили. Тогда себе готовили в основном что побыстрее, вермишель с яичницей или картошку на сале жарили, некогда было, и все-таки хотелось уметь приготовить что-то такое, чтобы удивить. Кстати, не завела себе ни микроволновки, ни скороварки, ни тостера, вот это ускоренное приготовление, оно как-то…Так, сейчас мы это уберем и тарелочки поставим для торта… или попозже?

– Конечно, торт попозже. Пусть уляжется.

Они быстро прибрались, Вероника поставила посуду в мойку, и они перешли в гостиную, интерьер которой можно тоже было назвать по-советски консервативным. Всю стену напротив двери из кухни занимала полированная стенка до потолка, цвета яблони, с телевизором в нише – как раз напротив дивана между дверью на кухню и окном. По другую сторону двери стоял полированный обеденный стол со стульями, оставляя свободным пространство в центре зала. Большую часть стены напротив окна занимала остекленная дверь-ширма: раздвигаясь, она объединяла гостиную с прихожей, что было удобно для приема гостей. Кроме телевизора в стенке стоял солидный радиокомплекс, с вертушкой, двухкассетной декой, эквалайзером, CD-плеером и тюнером, а также видеомагнитофон; две колонки висели по углам напротив стенки, и рядом с ними – прожекторы цветомузыки.