— Думаю, «приятно» — не совсем в данном случае подходящее слово, — хмыкнула Одетта, впуская гостя в свое жилище.

Стоило Джимми провести несколько минут в холодном, промозглом подвале, как он начал понимать, что прелести жизни на мельнице представлялись ему в несколько преувеличенном виде. Хотя он был способен выживать и в джунглях, и в буше, холода он не переносил совершенно.

— Да это настоящий склеп, — произнес он, поеживаясь. Минутой позже, осмотрев распределительный щит, пробки и проводку, Джимми добавил: — Паутина какая-то. Так все накручено, что трудно что-либо понять. Придется сходить к грузовику за инструментами.

— Вы и вправду в этом разбираетесь? — озабоченно спросила Одетта, когда Джимми, вернувшись, приступил к работе. Выкрутив пробки, он принялся при свете фонаря безжалостно вырывать из стены провода и кабели. — Может, все-таки позовем электрика? — предложила она.

— Ничего, я справлюсь сам…

Через двадцать минут в подвале зажегся ослепительно яркий свет. Когда они поднялись в жилое помещение, находившийся там телевизор неожиданно заработал. Изображения, правда, не было, поскольку стоявшая на крыше антенна давно уже упала. Джимми проверил розетки. Все они исправно работали. Теперь и чайник можно было вскипятить, и воду для душа согреть.

— Если хотите, могу подсоединить к телевизору видеомагнитофон, — предложил Джимми.

— Да, пожалуйста! — обрадовалась Одетта. Возможность смотреть по вечерам любимые фильмы чрезвычайно ее прельщала.

— Да, эта квартира сильно отличается от вашего лондонского гнездышка, — рассмеялся Джимми. — Но ее тоже можно привести в порядок. Немного усилий — и у нас может получиться очень недурное жилье.

— Я не уверена, что долго здесь пробуду, — сухо сказала Одетта, которую это «у нас» основательно покоробило.

Джимми пожал плечами, спрятал инструменты в чемоданчик и понес на стоянку к своему пикапу.

Из дома выскочила Сид.

— Неужели все сделано? Кто бы мог подумать? Может, выпьете чаю или кофе, перед тем как возвращаться домой?

— Спасибо, Одетта уже напоила меня чаем в своей башне, — сказал Джимми и, прежде чем забраться в кабину пикапа, заговорщицки подмигнул ей.

Он отсалютовал женщинам, лихо развернулся и выехал со двора.

— Надеюсь, вы не поставили там все с ног на голову? — сварливо сказала Сид. — Я хотела сохранить там все так, как было при Джобе.

— Между прочим, раньше вы говорили, что хотите, чтобы я устроила там себе уютное гнездышко, — напомнила ей Одетта. Временами Сид бывала ужасно противоречивой…

Сид ничего ей на это не сказала и дала команду выводить из гаража «Астон-Мартин».

— Пока ты распивала чаи с Джимми, возникла необходимость кое-куда съездить.

Через десять минут Одетта уже гнала «Астон-Мартин» в сторону Фермонсо. Сид сидела рядом, храня молчание и не желая что-либо объяснять.

Одетта впервые увидела, какие грандиозные работы развернулись в окрестностях Фермонсо-холла. Ей даже пришлось сбавить скорость, объезжая груды щебенки и песка. Сид по-прежнему сидела с каменным лицом, не говоря ни слова.

Только когда они стали подъезжать к Фермонсо-холлу, Сид заговорила:

— Сегодня мы поедем в Брайтон. Надо кое-что купить.

Одетту стала уже раздражать манера этой дамы ставить ее перед фактом, ничего не объясняя.

— Я уже ездила сегодня в Брайтон, — пробормотала она сквозь стиснутые зубы. — И могла купить все, что вам надо.

— Платье, которое ты себе приобрела, — просто кошмар, — сказала Сид, переводя разговор на другую тему. — Ужасный покрой, ужасный цвет, — продолжала гнуть свое Сид, глядя прямо перед собой. — Да и прическа у тебя не лучше — волосы торчат, как у пугала… Знаешь, так у нас дело не пойдет. Я тут подумала и решила уволить тебя с должности водителя.

— Что вы сказали?! — Одетта резко нажала на тормоз, и Сид, которая никогда не пристегивалась, едва не стукнулась головой о лобовое стекло.

Сид выпрямилась, откинулась на спинку кресла и с минуту молчала. Потом заговорила снова:

— Предлагаю тебе взамен место менеджера. Будешь заниматься моими предприятиями. Работать начнешь со следующего понедельника, так что входи пока в курс дела.

Они стояли как раз посреди дороги, которая вела через поместье Фермонсо к городу, и величественный старый дом был перед ними как на ладони. Одетта, однако, не торопилась продолжать пугь. Прежде ей хотелось досконально выяснить, чего хочет от нее Сид.

— Но зачем? — спросила Одетта, подозрительно глядя на Сид. — Может, это как-то связано с Калумом? Похоже, сегодня нам предстоит с ним встретиться. Иначе мы поехали бы по другой дороге.

Сид опять не стала отвечать на вопрос впрямую.

— Поставь в плеер какую-нибудь кассету.

— С какой целью вы встречаетесь с Калумом? — Одетта задала Сид вопрос в лоб.

— Чтобы обсудить цену на… — Сид не договорила и снова уставилась в окно.

— Цену на что? — не сдавалась Одетта, продолжая наседать на Сид, хотя последняя не выражала никакого желания вдаваться в детали.

— На щенков, глупышка, — сказала Сид и расхохоталась. — Должна же я знать, сколько готов выложить Калум за моих собачек. Ты разве забыла, что он покупает у меня Балалайку и Банджо? Ладно, поехали, а то опоздаем в магазин. Как видно, встретиться сегодня с Калумом мне не удастся.

Одетта не торопилась выполнять ее распоряжение.

— А вы мне платить будете? — жестко спросила она.

— Прибавки, что ли, захотелось? — криво улыбнулась Сид. — Не думала я, что ты такая меркантильная…

— Прибавки? Да вы мне вообще почти ничего не платите! — взвыла Одетта.

— То есть как это не плачу? Еще как плачу… — фыркнула Сид.

— Это чем же? Готовыми ужинами и карманными деньгами на стрижку?

— Ну почему же? Раз в неделю я кладу твое жалованье в конверт и помещаю его в твою клетку.

— Мою клетку? — У Одетты чуть глаза на лоб не вылезли от удивления. — Это в ячейку, что ли? И где же она находится? В банке?

— Почему в банке? На голубятне. — Сид смотрела на нее как на дурочку, которая не понимает самых элементарных вещей. — Во-первых, это безопасно — кому придет в голову там шарить? А во-вторых, помогает уклоняться от уплаты налогов… Кстати, так я плачу всем своим работникам.

Когда через два часа они вернулись из Брайтона, у Одетты была еще более радикальная стрижка, чем прежде, — правда, выполненная рукой профессионала. Кроме того, под мышкой у нее был пакет с симпатичным платьем, которое она получила взамен купленного ею ранее. На обмене настояла Сид и даже доплатила несколько фунтов, чтобы покрыть разницу в цене.

Оставив покупки в гостиной, Сид повела Одетту показывать ее индивидуальную «банковскую ячейку». Поднявшись по лестнице на голубятню, Сид ткнула пальцем в проволочную, испятнанную голубиным пометом клетку. Там лежали три сморщенных от влаги коричневых бумажных конверта. В общей сложности в них находилось тридцать десятифунтовых купюр.

Одетта виновато посмотрела на Сид.

— Вот спасибо… А я уж думала, вы решили на мне сэкономить…

— Я хотела рассказать тебе об этой системе с самого начала, да как-то забыла, — наморщив нос, сказала Сид, а потом добавила: — Ну так вот: забирай свои деньги, и чтобы завтра днем я тебя не видела. Сама знаешь, какое у меня мероприятие… Кстати, возьми в сарае мопед.

Вечером того же дня Одетта впервые принимала у себя на мельнице горячий душ и млела от наслаждения. А еще она думала, что ее жизнь вроде бы снова встала на рельсы и довольно плавно по ним покатилась. Настораживало другое: это происходило, казалось, без всякого участия с ее стороны.

На следующий день Одетта обнаружила у себя под дверью конверт. Открыв его, она нашла там фотографию спаниеля Уинни с грустными глазами и сопроводительную записку, которая гласила:

«Приезжайте навестить несчастную больную. Подралась, потерпела поражение, получила увечья, теперь отлеживается. Дж. С.».

В конверте находился также ключ от фермы Сиддалс.