Когда она возвращалась на ферму, солнце пронизало висевшие у нее над головой тучи и осветило окрестности. Тут Одетта впервые заметила устилавшую поля нежную зеленую травку и крохотные зеленые листочки, покрывавшие кроны деревьев. Как-то вдруг выяснилось, что весна, которую все так ждали, уже наступила — как всегда, неожиданно.

У дома стоял пикап Джимми Сильвиана. У его задних колес, словно часовой, сидел на задних лапах грозный пес Нельсон. Спаниель Уинни тоже приехала вместе с Джимми, но сидела в кабине, обозревая своими грустными глазами сквозь ветровое стекло окружающий пейзаж.

Из-за дома вышла Сид в темных очках, подошла к «Мерседесу» и стала наблюдать, как Одетта выгружает покупки.

— Я же просила тебя взять «Мум Кордон Руж»? — заметила она, увидев шампанское.

— «Мум Кордон Руж» закончился, — сказала Одетта. — Мне показалось, что «Булли» тоже подойдет.

— Ладно, «Булли» так «Булли», — кивнула Сид. — Кстати, ты не забыла купить кофе? У меня в доме нет ничего, кроме травяного чая, а я пригласила Джимми на чашечку капуччино.

— А что, собственно, он здесь делает? — поинтересовалась Одетта.

— Приехал меня повидать, разумеется, — сказала Сид, входя в дом с двумя бутылками шампанского, в то время как Одетта тащилась за ней следом с двумя здоровенными сумками в каждой руке. — Если ты помнишь, в последний раз, когда мы с ним виделись, у нас состоялся любопытный разговор, но мы за неимением времени его не завершили.

— А вот и наша дорогая Одетта! — крикнула Сид, обращаясь к Джимми, и поставила бутылки на кухонный стол.

«Ничего не поделаешь, придется войти. Надо же внести покупки в дом», — подумала Одетта, сообразив, что от встречи с Джимми ей не отвертеться.

Джимми сидел в гостиной на диване, окруженный щенками Базуки.

— Вы что — дрались? — спросила Одетта, заметив небольшой свежий шрам у него над бровью.

— Скорее, сражался. Со старыми досками и прочим хламом. — Джимми продемонстрировал ей свои руки, сплошь покрытые царапинами. — Мы разбирали завалы в старинных кухнях Фермонсо-холла. Все пришлось делать вручную. Короче говоря, мы работали, а старые строительные леса иногда рушились прямо нам на голову.

— Как я понимаю, реконструкция идет далеко не слишком быстрыми темпами?

— Увы, мы отстаем от графика, зато основательно перерасходовали бюджет, — улыбнулся Джимми.

— Одетта! — крикнула с кухни Сид. — Что за кофе ты привезла? Он не растворяется. Неужели так уж необходимо покупать дешевку?

— Это молотый кофе, а не растворимый. Его надо варить. — Одетта отправилась на кухню помогать Сид. Последняя с радостью поручила приготовление кофе ей, а сама прошла в гостиную поболтать с Джимми.

Когда Одетта вошла с подносом в гостиную, то обратила внимание, что все щенки перебрались к Сид, которая с величественным видом восседала на ковре.

— Калум согласился взять у меня двух щенков, — сказала Сид, поглаживая по лохматой голове одну из собачек. — Последнего щенка из помета я решила отдать Одетте, но она, как выяснилось, ненавидит собак. Может быть, вы, Джимми, его возьмете?

— Честно говоря, не знаю, куда деваться от своих собак, — покачал головой Джимми, поднимая глаза на Одетту. — Они у меня такие шустрые… Я заехал сюда, чтобы взглянуть на электропроводку на мельнице. Одетта сказала мне, что она ни к черту не годится.

— Очень мило с вашей стороны, — сказала Одетта от чистого сердца. Перспектива принимать по утрам горячий душ показалась ей чрезвычайно привлекательной.

— Вообще-то, — продолжал Джимми, — я должен был находиться на деловой встрече в Фермонсо-холле, но туда приехала команда с телевидения, а я телевизионщиков терпеть не могу. Поэтому я оставил все дела на Калума и Алекса, а сам оттуда смотался.

— Что это за команда? — с любопытством спросила Сид.

У Одетты от щек отлила кровь, и она, чтобы никто не заметил ее смущения, уставилась в окно.

— Киногруппа во главе с некой Ронни Прайэр, — объяснил Джимми, наливая себе еще одну чашечку кофе. — Она сказала, что собирается снимать целый сериал о превращении Фермонсо-холла во «Дворец чревоугодия». Калум считает, это будет отличная реклама, но я сказал, что работать под присмотром телекамер не стану.

— Да, я слышала кое-что об этой группе, — произнесла Сид, со значением посмотрев на Одетту. Одетта смутилась еще больше. Не хватало еще, чтобы Сид брякнула Джимми, что это она натравила на Фермонсо-холл телевизионщиков. Во время одного из ночных бдений со своей хозяйкой Одетта имела глупость сказать ей об этом. Но Сид, судя по всему, об этом позабыла, поскольку сказала Джимми совсем другое: — Мне Калум об этом рассказывал. Очаровательный молодой человек. Нам с ним как-то раз довелось обедать в ночном ресторане. Насколько я понимаю, вы с ним давно уже знакомы? — спросила Сид тоном приступившего к допросу преступника следователя. — Если не ошибаюсь, в Африке произошло нечто такое, что очень вас сблизило? По-моему, с тех пор у вас какая-то особенная дружба — и особенные отношения. Калум отзывался о вас с большой нежностью.

Одетта с тревогой посмотрела на Сид. Выражение «особенные отношения» использовали ее родители, когда говорили о гомосексуалистах. Надо сказать, слова Сид покоробили не только Одетту, но и Джимми. Выражение его лица стало замкнутым, а синие глаза потемнели, как море в бурю.

— Он приехал ко мне в заповедник, — без большого энтузиазма произнес он. — Хотел посмотреть наши края и…

Прежде чем Джимми мог продолжить свое повествование, Сид всплеснула руками и, повернувшись к Одетте, сказала:

— Дорогая, по-моему, продукты уже начали таять, и их пора переложить в холодильник. Ты же знаешь, какое значение я придаю завтрашнему обеду.

Одетта с недовольным видом отправилась на кухню. Правда, она оставила в двери щелку, чтобы слышать дальнейший разговор, но хитрость не удалась. Сид пожаловалась на сквозняк и сразу же захлопнула дверь.

Одетта в страшной спешке рассовала по отделениям холодильника продукты и вернулась в гостиную. Увы, как только она вошла в комнату, Джимми, который о чем-то оживленно рассказывал, сразу же замолчал.

— Уже все разобрала? — удивилась Сид. — Так быстро? Я как раз говорила Джимми, какая ты отличная помощница. Мне просто повезло, что ты согласилась у меня работать.

Между тем Джимми поднялся с места:

— Спасибо за кофе. Ну а теперь, Одетта, пойдемте посмотрим проводку.

Судя по всему, Сид своего любопытства еще не удовлетворила, и ей не понравилось, что Джимми так легко сорвался у нее с крючка.

— Там такая сложная проводка и так все запущено, что без меня вам не разобраться. Я сама покажу вам распределительный щит и дырки в стене, где прежде находились розетки и выключатели. — Тут зазвонил телефон, и Сид перевела взгляд на Одетту: — Пойди возьми трубку. Кто бы это ни был, меня нет дома.

Прежде чем Одетта успела сказать «алло», в трубке зарокотал хорошо знакомый ей голос, с места огорошивший ее вопросом:

— Ты где, черт возьми, шляешься?

— Калум… — выдохнула в трубку Одетта и замерла, словно обратившись в статую.

— Одетта? — В голосе Калума проступило неподдельное удивление.

В следующую секунду Сид выхватила трубку у Одетты из рук и поднесла к уху.

— Калум, дорогуша, это ты? — проворковала она томным голосом. — Я весь день пыталась с тобой связаться… — Прикрыв трубку ладонью, она посмотрела на Одетту и сказала: — Иди покажи Джимми мельницу. Только не подпускай его к проводке. Я сама ему все покажу. Приду сразу же, как поговорю по телефону.

Джимми уже вышел на улицу, и Одетта рысью помчалась его догонять. Однако, прежде чем выйти из дома, она слышала, как Сид сказала Калуму следующее:

— Да, да, я знаю, что сегодняшний день очень для тебя важен, дорогуша, но у меня есть кое-какие важные дела, которые я не могу отложить…

Одетта догнала Джимми и пошла с ним рядом.

— Я вижу эту мельницу из окна своей спальни, — поведал Джимми, — но вблизи она производит более величественное впечатление. — Подняв голову, он полюбовался на высокую, в виде заостренного конуса, крышу и добавил: — Должно быть, приятно жить в таком месте…