— Когда я продам издательству свой роман…

— Йен, будь реалистом! Твой роман и все, что ты с ним связываешь, — это дым, мираж! Мечта!

Хотя в лице Йена ничего не изменилось, Эльза поняла, что совершила непростительную ошибку — нанесла ему удар в самое чувствительное место. Причем кулаком, сбросив белые перчатки.

— Да, мечта, — едва слышно произнес он. — Приобрести дом — тоже моя мечта. Но эта мечта может осуществиться.

— Только не с помощью денег моей матери!

— А ты о ребенке подумала? — Йен посмотрел на ее вздувшийся живот. — Уверен, ему понравилось бы жить в просторном, удобном доме. Но из-за твоей проклятой гордости он будет вынужден прозябать в тесной и сырой клетушке!

Удар ниже пояса. И какой болезненный! Тут уж впору не кулаками размахивать, а доставать ножи и кастеты.

Они выясняли отношения не меньше часа и замолчали только тогда, когда наговорили друг другу всяких мерзостей, которые не только высказывать, но и держать в уме-то не стоило. Потом Эльза перешла от слов к делу и стала швыряться в своего возлюбленного книгами, подушками, коробками из-под обуви, а под конец метнула в него вазу с подсолнухами. Йен оборонялся, закрываясь от летевших в него предметов стулом.

Они окончательно пришли в себя, только когда услышали из-за двери вопли соседей. Те кричали, что у них протечка и квартиру внизу заливает.

— Бог мой, я забыла выключить воду! — всплеснула руками Эльза и помчалась в ванную комнату. Йен открыл дверь и стал объясняться с соседями.

— Соседи. Вот самый веский аргумент, которому ты ничего не в силах противопоставить, — сказал, улыбаясь. Йен, когда Эльза, закрутив краны и собрав воду тряпкой, вернулась в комнату.

— Я знаю, — вздохнула Эльза. — Видно, придется нам все-таки переезжать.

Одетта не уставала удивляться тому, как гладко, без сучка и задоринки проходила ее встреча с Калумом. Он и словом не обмолвился о поцелуе на заднем дворе «РО», вошел к ней, широко улыбаясь и с протянутой для рукопожатия рукой. Он без споров соглашался со всеми ее просьбами и пожеланиями и, более того, сам предложил ей услуги человека, которого она мечтала заполучить с самого начала, — шеф-повара Флориана Этуаля.

— Так бы сразу. А то твой хваленый Ферди ушел в запой и все больше отлеживался у меня в кабинете.

— Да, с Ферди вышла неувязочка. Но кто мог подумать, что он такой ненадежный тип? Взял — и напился!

— Насколько я знаю, Ферди регулярно напивается на протяжении последних нескольких месяцев, — сказала Одетта, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. Она не хотела слишком уж изводить Калума упреками, тем более в этот день он вел себя просто идеально.

— Флориан ничего не сказал мне о тяге Ферди к крепким напиткам. Похоже, Фло и сам об этом не знал и сейчас жутко на него злится. Очень может быть, он согласился взяться за твой ресторан, потому что испытывает перед тобой чувство вины. Не отказывайся от его услуг, сестричка. Разве ты не понимаешь, какую выгоду тебе сулит его участие в деле?

— А что он хочет за это получить?

Калум, не сводя с Одетты глаз, куснул свой наманикюренный ноготь и сказал:

— Десять процентов прибыли.

— Мы не можем себе этого позволить.

— Разумеется, потому что никакой прибыли пока нет. Но он готов вместе с нами дожидаться того благословенного дня, когда ресторан начнет приносить доход. Так что приход Этуаля никаких вложений не потребует, зато привлечет в ресторан толпы поклонников его кулинарного таланта.

— Кстати о вложениях. Калум, нам очень нужны деньги. Очень. — Она продемонстрировала ему толстенную пачку счетов. — Поставщики требуют немедленной оплаты, а на счету у меня пусто, и висит долг, выражающийся шестизначной цифрой. В скором времени банк не захочет иметь со мной никакого дела.

— Не страшно, — холодно улыбнулся Калум. — Я сделаю соответствующие распоряжения, и к концу дня деньги тебе переведут.

— Для этого существует компьютер. Если ты пошлешь запрос по электронной почте, деньги переведут немедленно. — Одетта не без удивления наблюдала за тем, как наманикюренные пальцы Калума, двигаясь по полированной поверхности стола, подбираются к ее рукам.

— Это дело десятое. Скажи лучше, ты согласна на условия Флориана — десять процентов от прибыли?

— Он имеет в виду только прибыли от ресторана или доход от заведения в целом? — уточнила Одетта, переводя взгляд с рук Калума на толстую пачку счетов.

— Только прибыли от ресторана, — кивнул Калум. — Все остальное — наше.

Калум был в этот день какой-то непривычно любезный и обходительный, и Одетта не могла отделаться от мысли, что он за ней ухаживает. Однако она всячески гнала эту мысль прочь. По ее мнению, после того, что произошло между ними на заднем дворе, не могло быть и речи о флирте с его стороны. Он был просто дружески к ней настроен — и не более того.

— Не хочу больше от тебя никаких сюрпризов, — сказала она, многозначительно на него посмотрев. — Даже приятных. Пока не выяснилось, что к чему, я чувствовала себя как оплеванная.

— Извини, я полагал, ты оценишь мой сюрприз по достоинству. — Калум ответил ей долгим, пристальным взглядом. — Мне хотелось, чтобы «РО» был в центре внимания со дня открытия. — Он протянул руку и дотронулся до ее запястья.

Ошибки быть не могло: он и в самом деле пытался с ней заигрывать. С сильно забившимся вдруг сердцем она высвободила руку из его хватки и взялась за авторучку. Главное, не показывать ему, что его прикосновения ее волнуют, надо продолжать делать вид, что все ее помыслы сосредоточены исключительно на деловом аспекте их встречи.

— Что ж, в таком случае мне необходимо набросать план договора с Флорианом, Билл же позаботится о юридической стороне вопроса.

— Не забивай себе голову. Мой юрист уже над этим работает, — быстро сказал Калум.

— Но официальный адвокат «РО» — Билл!

— Так оно будет проще. Мой юрист давно уже ведет дела с Флорианом и знает его как облупленного. — Калум поднялся. — Может, спустимся в бар и чего-нибудь выпьем?

— Бар еще не открылся. — После вечера открытия Одетта ничего, кроме минеральной воды, не пила и не ела.

— О чем ты говоришь? Захотим, так откроется. Ведь мы здесь хозяева, не так ли?

Когда они шли по коридору, Саския оторвалась от конторской книги, которую просматривала, и сказала:

— Получено четырнадцать заказов, не так уж и плохо.

— Нам нужно втрое против этого. Втрое! — сказала Одетта.

— Эх, молодо-зелено, — улыбнувшись, сказал Калум, а потом повернулся к Саскии: — Я слышал, вы выходите замуж? Поздравляю.

— Да, выхожу. Через две недели. — После того как Калум заявился на вечер открытия с толпой гостей из «Клиники», Саския изменила свое мнение об этом человеке и считала его гением пиара.

— Надеюсь, у вас будет девичник? — спросил Калум, намекая на женскую вечеринку с непременным ношением вокруг стола надувного резинового пениса и мужским стриптизом под конец.

Саския покраснела:

— В принципе у меня была мысль встретиться в следующий уикенд с подружками и немного посидеть, но ничего особенного я устраивать не собиралась.

— Ты тоже к ней пойдешь? — осведомился Калум, поворачиваясь к Одетте.

— Конечно же, нет. Поскольку Саскии не будет, мне придется самой за всем здесь приглядывать.

— Я сам могу здесь за всем приглядеть.

— Ты?! Вы?! — чуть ли не в унисон выдохнули Одетта и Саския.

— Почему бы и нет? Я отменю все свои встречи и приеду сюда. Надо же дать вам, девочки, возможность передохнуть.

— Я была бы рада, Одетта, если бы ты ко мне пришла, — сказала Саския. — В последнее время ты и впрямь слишком много работала. Заодно ты познакомилась бы с моими подругами, которые будут на свадьбе.

— Не боишься включать меня в список приглашенных в последнюю минуту? — спросила она.

— Глупости. Моя подруга Феба собирается снять под вечеринку коттедж, так что места всем хватит, — сказала с улыбкой Саския. Мысль пригласить к себе на посиделки своего босса казалась ей все более и более привлекательной. — Между прочим, Феба просто мечтает с тобой познакомиться.