— И юбка у тебя такого цвета, как надо, — продолжала восхищаться нарядом Одетты Лидия. — Тебе этот прикид Сид купила?

— Нет, — пробормотала Одетта, вспоминая о своей хозяйке и пытаясь отыскать ее взглядом в толпе. Но той, как говорится, и след простыл. Должно быть, отправилась на поиски очередной порции «Любовного зелья».

Времени, чтобы искать Сид, у Одетты не было: во двор киностудии стали один за другим въезжать мотороллеры и автомобили из свадебного кортежа, приветствуемые рукоплесканиями собравшихся во дворе гостей, уже основательно промокших под непрерывно сыпавшим с неба дождем.

В следующую минуту распахнулись большие, окованные металлом двери киностудии. Дункан на своей голубой «Веспе» въехал прямо в двери. За ним последовали братья Бриджхауз — каждый со спутницей на заднем сиденье. Наконец появился «Мини-Купер» с молодоженами, громыхавший привязанными к заднему бамперу консервными банками.

«Мини-Купер» с молодыми вкатился в двери студии вслед за мотороллерами братьев Бриджхауз, едва не сбив с ног несколько человек.

Подхватив Одетту под руку, Лидия потащила ее внутрь вслед за гостями. Они вошли как раз вовремя, чтобы понаблюдать за тем, как «Мини-Купер», совершив безупречный разворот, остановился в центре огромного помещения.

— Вот лучшая стимуляция родов для Эльзы, — сказала Джун, когда невеста с большим трудом, поддерживая обеими руками живот, выбиралась из крохотного автомобильчика.

Когда молодые вышли из машины, по залу прокатился шквал аплодисментов, сопровождавшихся лихим разбойничьим посвистом. Пока братья Бриджхауз выводили «Мини-Купер» из студии и ставили на парковку, Йен с Эльзой проследовали к высокому помосту, сколоченному у противоположной от входа стены.

Одетта с приоткрытым от удивления ртом обозревала воздвигнутые в ангаре декорации, состоявшие из пятидесяти крохотных деревцев, обрызганных из распылителя золотой и серебряной краской. Центр студии представлял таким образом подобие полянки в волшебном лесу. Полы были устланы золотыми и серебряными покрывалами, на которых предстояло расположиться гостям.

— Теперь я понимаю, что они имели в виду, когда говорили о свадебном пикнике, — рассмеялась Одетта, раздвигая ветви золотых деревьев и поглядывая по сторонам. Она высматривала ярко-красное платье своей хозяйки, исчезновение которой стало вызывать у нее сильное беспокойство.

Когда зажегся верхний свет, можно было увидеть десятки свисавших с потолка, наполненных блестками аквариумов, в которых сидели одетые в свадебные костюмы куклы Барби и Кен. Все было нарочито безвкусно, блестело, сверкало и переливалось. Короче, это был чистейший китч в духе Эльзы.

— Общий привет, — сказал между тем в микрофон Дункан, чей голос мгновенно подхватили и разнесли по всему залу расставленные по углам динамики, обклеенные выполненными на пенопласте портретами молодой четы.

— Кто это рисовал? — спросила Одетта.

— Стэн, насколько я знаю, — ответила Джун.

Одетта с удивлением на нее посмотрела. Оказывается, Стэн с Саскией так близко сошлись с Эльзой и Йеном, что последние предложили Стэну принять участие в оформлении их свадебного торжества. Надо признать, при этом известии Одетта испытала ревнивое чувство: Стэн был ее другом, и ей было неприятно, что он дарит своей дружеской привязанностью кого-то другого. Одетта пришла к выводу, что за время ее отсутствия в Лондоне у ее друзей и знакомых произошло в жизни множество изменений, и накопилась масса новостей, о которых она не имела представления. Приходилось с прискорбием констатировать, что если у человека кончаются деньги, то его социальная, так сказать, общественная жизнь тоже начинает сходить на нет.

— Мы с Джеем скоро уезжаем в Штаты, — сообщила Джун. — По этой причине я хочу видеть всех вас как можно чаще. Но когда я звоню тебе на ферму, у Сид обычно занято. В тех же редких случаях, когда мне удается с ней пообщаться, она говорит, что не может тебя найти. Но ты, надеюсь, не забыла, что я жду тебя на вечеринке?

— На какой вечеринке?

— Разве Сид не передала тебе мое сообщение? — Удивлению Джун, казалось, не было предела. — Вечеринка состоится накануне нашего отъезда, в следующую пятницу, в доме моих родителей. Соберутся все старые друзья. Посидим, вспомним прошлое…

Гости уже пропустили по несколько стаканчиков «Любовного зелья», страшно расшумелись, и Дункану вряд ли бы удалось привлечь их внимание, если бы он не включил динамики на полную мощность.

— Эй, люди! — гаркнул в микрофон Дункан. — Прошу вашего внимания. Итак, как вы уже, наверное, поняли, Эльза и Йен сегодня поженились…

Прокатившийся по залу очередной восторженный вопль снова заглушил голос оратора. Когда гул приветствий смолк, Дункан щелкнул пальцем по микрофону, чтобы проверить динамики, и продолжил свою речь:

— В глазах закона Эльза и Йен, можно сказать, уже муж и жена. Мистер и миссис Коклэн, если хотите. Но это в глазах закона. Нам же кажется, что они еще не окрутились по-настоящему.

В эту минуту Одетта увидела Сид. Она что-то говорила одному из своих сыновей, который делал вид, что не замечает ни ее присутствия, ни обращенных к нему слов и слушает одного только Дункана.

— Так что, пока они не дадут брачный обет, не споют нам торжественную свадебную песнь, — продолжал разглагольствовать Дункан, — и не обменяются в нашем присутствии кольцами, будем считать бракосочетание недействительным.

Толпа снова разразилась аплодисментами и приветственными криками. К микрофону вышли Йен и Эльза и стали лицом к лицу друг к другу.

— Я, Йен Колин Уолтер Коклэн… — начал Иен дрожащим от волнения голосом, — отдаю свое сердце, жизнь и душу тебе, Эльза Мунбим Бриджхауз…

— Мунбим! Подумать только, — взревела от восторга Джун. — А Эльза-то всегда говорила, что М в ее полном имени означает «Мария»!

— …желаю тебе благоприятной кармы, а также найти «инь» для своего «ян» и жить в вечной гармонии со своим духом… — продолжал между тем вдохновенно повествовать Йен.

Одетта отыскала глазами свою хозяйку. Та, не стесняясь слез, положила руку на плечо стоявшего рядом с ней сына, который тут же небрежным движением стряхнул ее с себя. Когда Сид повторила попытку и даже попробовала взять сына за руку, тот не только довольно грубо ее оттолкнул, но, прежде чем от нее отойти, что-то прошипел себе под нос. Одетта сразу поняла, что ничего особенно хорошего он матери не сказал, поскольку Сид переменилась в лице, побледнела, бросилась к выходу.

Одетта помчалась следом…

Она обнаружила свою хозяйку на парковке у «Астон-Мартина». Лицо у Сид было залито слезами, и она дрожащими руками рылась в сумочке, пытаясь, очевидно, отыскать платок.

— Возьмите мой, — предложила Одетта.

— Не нужен мне твой платок, — зло бросила ей Сид. — Мне нужны ключи, а вот их-то я как раз найти и не могу.

— Это потому, что они у меня. — Приглядевшись, Одетта поняла, что ее хозяйка за сравнительно короткий период времени проглотила как минумум полдюжины порций «Любовного зелья». — Скажу сразу: ключи я не отдам. Во-первых, не хочу, чтобы вы пропустили свадьбу своей дочери, а во-вторых, в таком состоянии нельзя садиться за руль. Так что возьмите себя в руки и возвращайтесь в зал.

— Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне! — срываясь на визг, закричала Сид. — Ах ты неблагодарная сучка! И это после всего, что я для тебя сделала!..

— Хватит кричать, меня этим не испугаешь, — жестко сказала Одетта, захлопывая дверцу «Астона», которую Сид уже было открыла. — Еще раз настоятельно вам рекомендую взять себя в руки, сделать хорошую мину при плохой игре и как ни в чем не бывало возвращаться к гостям. Если вы этого не сделаете, то будете сожалеть до конца своих дней.

Сид хотела что-то сказать и уже открыла было рот, но промолчала. На лице у нее попеременно проступали гнев, злость, раздражение и сильнейшее удивление. Обретя вновь дар речи, она пробормотала:

— То же самое примерно сказал мне сегодня утром твой приятель Джимми.