Калум лихорадочно пытался вспомнить, что наговорил Джимми об Одетте и о его, Калума, с ней отношениях. Все, что имело касательство к этой женщине, он старательно пытался вычеркнуть из памяти.

— Помнится, ты говорил, что Одетта в тяжелом состоянии и дело идет о жизни и смерти. Но коли так, ты ведь должен за ней присматривать и хоть изредка ее навещать?

— Должен, конечно, — кивнул Калум, — да времени все нет. Скажу тебе, что знаю сам, — пробормотал Калум, подходя к дубу и прикасаясь своей сухонькой ладошкой к его шершавому стволу. — Одетта Филдинг находится сейчас в реабилитационной клинике для наркоманов в Хенли. Это отличное заведение. Думаю, Одетту там основательно подлечат, хотя обойдется это недешево.

— А кто за нее платит? Ты? — с удивлением спросил Джимми.

— А что делать? — Калум продолжал громоздить ложь на ложь, лишь бы Джимми от него отвязался. — Как-никак мы прошли с ней долгий путь…

— Извини, я ничего об этом не знал, — сказал Джимми и вдруг засмеялся своим громыхающим смехом. — Я не знал даже, что у вас с ней что-то было, пока ты не появился у нее на квартире в новогоднюю ночь. Глупо было с моей стороны за ней ухлестывать, да?

— Джимми, ты имел на это полное право, — сказал Калум, неожиданно став очень серьезным. — Особенно после того, что произошло в Мпона, когда я…

— Не хочу больше об этом говорить, — сказал Джимми, перебивая приятеля. — То, что там было, забыто, прощено и быльем поросло. — Джимми отвернулся, чтобы Калум не видел несчастного выражения его глаз. — Короче, проехали…

— Между прочим, у нас с Одеттой никогда ничего не было. В смысле романтических отношений, — на всякий случай сказал Калум.

Неожиданно Джимми повернулся к нему и посмотрел на него в упор.

— Слушай, меня не оставляет чувство, что пару недель назад я ее видел — причем здесь, в Суссексе.

— Где? В Брайтоне?

— Да нет. Здесь, в округе Фермонсо. Ехала какая-то большая компания отмечать Яей-то там девичник — и она была с ними. Думаю, она меня не узнала… или не заметила. — Джимми не был уверен в том, что в машине ехала именно Одетта. Ему могло и показаться.

Калуму пришло на ум, что его ложь о реабилитационной палате в Хенли может в любой момент выплыть наружу, и он решил впредь никаких конкретных заявлений на счет Одетты не делать. Джимми между тем продолжал развивать свою мысль.

— Они направлялись к Сид Френсис на девичник, — сказал Джимми. — В машине было вдвое больше мужиков, чем женщин. Между прочим, эта Сид Френсис настоящая знаменитость…

— Неужели? — Калум сделал вид, что все это ему совершенно безразлично.

— Но девичник там точно был, — произнес Джимми и вдруг хлопнул себя по лбу: — Вспомнил! У Эльзы, дочери Сид, — вот у кого. Кстати, тебе это имя ни о чем не говорит?

Калум глубокомысленно сощурился. Неужели та самая кудрявая девица, которая так его подставила в «Клинике», — дочь Сид Френсис? Так вот почему Одетте удалось заполучить эту престарелую суперзвезду к себе на вечер!

— Если мне не изменяет память, Эльза — подруга Одетты.

— Значит, я видел в машине именно Одетту. — На лице у Джимми проступило замешательство. — Но два дня назад я видел женщину, похожую на Одетту, в районе Чакфилда. Она вела роскошный желтый «Феррари».

— Ты мог и ошибиться. — От мысли, что Одетта обосновалась где-то неподалеку от Фермонсо-холла, его бросило в холодный пот. — Если, конечно…

— Что — «если, конечно»? — спросил Джимми.

— Ну… Я хотел сказать, что клиника — это все-таки не тюрьма…

— Ты думаешь, она могла дать оттуда деру? — спросил Джимми, которому вся эта история с реабилитационным центром представлялась весьма сомнительной, хотя Калуму он об этом, конечно же, не сказал.

— Это возможно, — печально вздохнул Калум. — Я же говорил тебе, что она неуправляема… Но коли так, выбор у нее невелик. Денег у нее нет, а Сид Френсис, говорят, всегда привечала пьяниц и наркоманов. Так что, скорее всего, она обосновалась у нее.

— Может, мне есть смысл к ней заехать и все выяснить? — предложил Джимми свои услуги.

— Нет, старина, на тебя у меня сегодня другие планы, — поспешно сказал Калум. — Ты должен встретиться с телевизионщиками. Постарайся напустить побольше туману. Я заброшу тебя на студию, когда поеду в Лондон. А насчет Одетты ты не беспокойся. Я сам заеду к Сид и все узнаю. И если Одетта там, я уговорю ее вернуться в клинику. Я знаю, как с ней разговаривать, а ты — нет.

Джимми пожал плечами. Пусть Калум поступает, как сочтет нужным. Он, Джимми, решил не вмешиваться в их с Одеттой отношения, какими бы странными они ему ни казались.

— Делай, как знаешь. В конце концов, босс у нас — ты.

— Именно. И не забывай об этом, — сказал Калум, с важным видом опираясь на палку и возобновляя прерванную прогулку.

С утра Сид мучили похмелье и головная боль, а потому настроение у нее было препаршивое. Напрочь позабыв про свободный день, который она дала Одетте, Сид велела везти ее к китайцу-рефлексологу в Уортингтон.

В ожидании хозяйки Одетта сидела в машине и поглядывала от нечего делать по сторонам. Она увидела на угловом магазинчике рекламу своего мобильного телефона. Открыв бардачок «Астон-Мартина», Одетта выгребла оттуда всю мелочь — фунтов примерно пять — и отправилась через дорогу покупать карточку для оплаты разговоров.

Вернувшись в машину, она первым делом позвонила Ронни Прайэр.

— Привет, Рон, это Одди.

— Как дела, дорогая? Когда мы с тобой наконец пообедаем?

— Прямо и не знаю. Сейчас я работаю за городом, — вздохнула Одетта. — Звоню, чтобы узнать, как там у тебя продвигается работа по теме загородного ресторана.

— Тема одобрена, и программа запущена в производство, — сказала Ронни. — Кстати, большое тебе спасибо за наводку. Нам удалось вчера отснять целый ролик о том, как Калум общался с Уэйном Стритом. А еще мы поймали момент, когда он умолял Флориана Этуаля забыть про их былые разногласия и вернуться к нему. Короче, кадры получились сенсационные, но, что самое главное, объект съемки не имеет об этом ни малейшего представления.

Мобильник пискнул, напоминая о том, что с карточки на оплату разговора ушел еще один фунт. Почти одновременно Одетта засекла Сид, переходившую улицу. Надо было торопиться.

— Наша телекомпания хочет показать первый ролик в ту самую неделю, когда ресторан откроется. Даже название готово — «Пищевые войны». Классное, скажи?

В машину села Сид, увидела у Одетты телефон и сразу же позволила себе замечание:

— А я и не знала, что у тебя есть мобильник. — Настроение у нее после посещения рефлексолога нисколько не улучшилось. — Быть может, в таком случае твои приятели будут звонить тебе на мобильник и перестанут изводить меня просьбами передать тебе сообщение?

— Он на ферме плохо работает, — объяснила Одетта. — И о каких сообщениях вы изволите упоминать? — Сид ни разу не передавала, что ей звонили друзья.

Но Сид ее не слушала. Она полезла в бардачок, чтобы найти любимую кассету. Через минуту в салоне загрохотали ударные установки и басы группы «Маска».

— Так-то лучше. — Сид откинулась на подушки кресла, и Одетте, чтобы понять, куда ехать дальше, пришлось читать у нее по губам.

Пока Сид посещала очередного целителя, Одетта думала о сообщениях, которые оставляли на ее имя друзья и о которых Сид ничего ей не говорила. Недавний разговор с Эльзой лишь подтвердил, как сильно она соскучилась по подругам. Согласившись работать на Сид, она думала, что будет зимними вечерами сидеть на мельнице и писать своим приятельницам длинные письма. Сид, однако, так загрузила ее работой и разговорами, что на писание ей совершенно не оставалось времени. Об электронной же почте оставалось только мечтать — все компьютеры находились на ферме под контролем у Сид. Кроме того, ей не хватало видео и телевизора. Неужели ей не удастся посмотреть даже передачу «Пищевые войны», душой и вдохновителем которой она была!