— Мисс Дуган. Я принес одежду.

Она приоткрыла дверь. Дарвин стоял к ней спиной, вытянув руку с голубым медицинским халатом. Взяв его, Сара снова закрылась.

— Спасибо.

В салон она вернулась через пять минут. Ей стало гораздо легче. При условии, если не дышать носом.

— Вы позволите мне воспользоваться вашим мобильником? Я пыталась дозвониться до дяди, но мой телефон почему-то не работает.

— Самолет оборудован системой глушения сигналов. Для обеспечения безопасности.

— Быть не может, чтобы не нашелся какой-нибудь способ. Вы-то с ним наверняка разговаривали.

— Разговаривал. И он велел больше на связь не выходить. Ибн-Азиз уже наверняка узнал, что произошло, и, без сомнения, собирается предпринять соответствующие меры.

— Да, конечно. Состояние Раккима не изменилось?

— Врачи говорят, картина стабильная.

— Это же хорошо, правда? Это значит, ему уже лучше.

— Они всегда так говорят. — Дарвин похлопал ее по руке. — Попытайтесь не волноваться. Почему бы вам не сесть. — Он указал на кресло. — Я позволил себе налить вам газированной воды. Мы можем поговорить. Так быстрее пройдет время.

Сара устроилась напротив него.

— Когда мы будем в Сиэтле?

— Знаете, я прочел вашу книгу. Дважды.

Она немного расслабилась.

— Пытались произвести впечатление на Рыжебородого? Должна предупредить, ему книга не понравилась.

— А мне, напротив, очень даже понравилась. — Дарвин провел рукой по редеющим волосам. — Ваше предположение о том, что истинными богами являлись кинозвезды и музыканты… что принятие ими ислама стало поворотным моментом… оно действительно гениально.

Сара вежливо кивнула.

— Врачи сказали, что вы спасли Раккиму жизнь.

— Не обошлось и без вашей помощи. — У него были очень спокойные глаза. Светло-серые и полупрозрачные… почему-то знакомые. — В парке развлечений вы вели себя просто блестяще. Как и по пути в аэропорт. Надеюсь, мои слова не оскорбляют вас?

— Нет, совсем нет.

Сара посмотрела ему в глаза, и Дарвин не отвел взгляд. Лишь немногие мужчины вели себя подобным образом. Обычно все либо отворачивались из опасения показаться слишком нахальными, либо опускали лицо, не считая себя достаточно привлекательными. Собеседник глядел на нее совершенно нейтрально, даже несколько холодно, но уверенно и спокойно. Словно весь мир представлялся ему лишь мимолетным зрелищем. Она вспомнила, где видела подобные глаза. В Национальном парке. У лесного волка. Canis Lupus. В детстве Сара часами могла наблюдать за ними, очарованная спокойствием хищников. Тогда понятно, почему Рыжебородый послал именно его. Хороший выбор.

— В чем дело, мисс Дуган?

— Пожалуйста, называйте меня просто Сарой. Думаю, мы можем обходиться без формальностей.

Дарвин улыбнулся:

— Не возражаю.

— Мы сядем у виллы Рыжебородого, на его личной полосе, или сразу возле центральной больницы?

— Решение еще не принято.

Сара бросила взгляд в сторону операционной.

— Очень тяжело ждать.

— К этому следует привыкнуть. Ожидание может приносить удовольствие. Оно сродни предвкушению.

— Я хотела бы узнать. — Закинув ногу на ногу, она ненароком задела его брючину. — О, извините. — Сара смахнула с нее невидимую пылинку. — Как вы нас нашли? Ракким считал, что мы хорошо замели следы.

— Вы должны гордиться им. — Дарвин сложил руки на коленях. — Я бы ни за что не сумел вас разыскать, если бы не узнал, что детектив Коларузо добывал для Раккима информацию. Ну а как только я ее получил, все оказалось достаточно просто…

— Энтони вам рассказал?

Дарвин развел руками.

— Не совсем так. Я просто воспользовался тем же самым источником. Нашел весьма сговорчивую женщину в отделе кадров.

Самолет резко накренился.

— Что случилось? — спросила Сара, пригибая голову.

— Обычное изменение курса. Все в порядке. — Дарвин подался вперед. — Я тоже в некотором роде собиратель древностей. Коллекционирую компакт-диски, киноафиши, комиксы. Про героев и чудовищ. Может быть, именно поэтому меня так привлекла ваша работа.

Сара задремала, убаюканная монотонным шумом двигателей. Лично ей не нравилось сравнение интереса к популярной культуре прошлого режима с ностальгией по тогдашнему образу жизни, однако подобное ошибочное восприятие существовало повсеместно. Она закрыла глаза. В ее сознании ожили звуки выстрелов, а перед глазами всплыло бледное лицо Фэнси. Дарвин вынес Раккима, а Фатиму, дочь Сафара Абдуллы, так и оставил лежать на замызганном бетонном полу. Сказал, что она мертва и что им следует торопиться… они действительно торопились. И все же, пробираясь мимо ее тела, Сара послала проклятие в адрес убийц из полиции. Быть может, найдется кто-нибудь, кто позаботится о надлежащем погребении. Фэнси же называла имя. Дарлин, кажется. Наверное, кто-нибудь сообщит Дарлин, и та организует похороны по всем правилам. Произнесет молитвы. Слабая надежда.

— Вы когда-нибудь изучали порнографию двадцатого века?

Сара заморгала, пробудившись от тягостной дремы.

— Нет… даже не думала об этом.

— О, на данный предмет следует обратить внимание. Весьма занятно. Можно найти объяснение сложившейся культуры.

— Не находила ничего интересного в специальной литературе. Доступ к материалам подобного рода наверняка ограничен. Существует какой-нибудь архив?

— Нет, основная их масса находится у частных владельцев.

— Тогда каким образом вам удалось… — Сара бросила взгляд на дверь в переборке. Тема разговора начинала вызывать беспокойство. — Ах да, конечно, вы сами сказали, что занимаетесь коллекционированием.

— Основной сдвиг можно заметить в конце девяностых. В моду вошли татуировки, не только у мужчин, но и у женщин. И пирсинг… причем в местах, которые трудно представить пригодными для пирсинга даже в самых ярких фантазиях. Сами кинозвезды предавались этому: даже боги того времени готовы были принести себя в жертву сложившимся стереотипам. — Дарвин сплел пальцы. — Поразительно! Их ученые назвали это повальное увлечение возвратом к примитивизму, но лично мне весь процесс представляется желанием ограничить собственную свободу. Люди сделались настолько свободны, настолько не связаны оковами морали, что стали мечтать об оковах реальных. И сексуальные отношения…

— Вы… — Сара с трудом выдавила напряженную улыбку. — Вы следили за нами от самого Сиэтла? Я просто пытаюсь понять, какие ошибки мы совершили.

— Похвально, — кивнул Дарвин. — Нет, вы совершили только объяснимые ошибки. Я ждал вас в Лонг-Бич, то есть по последнему известному адресу Фатимы. Уже решил, что вам удалось ускользнуть, но тут позвонил один из наших агентов и сообщил мне, что видел вас в кофейне на Хантингтон-Бич. Вы, очевидно, не торопились найти девицу.

Сара почувствовала, как у нее краснеют щеки.

— Воздух Южной Калифорнии способствует пробуждению дикой страсти, вы согласны? — Дарвин пошевелил длинными пальцами. — Такой безудержной, что вы даже не закрыли окна номера в мотеле. Я всю ночь простоял рядом. Так близко, что мог до вас дотянуться. Я, конечно, этого не сделал, но слышал все. Какие звуки! Какие стоны и вздохи! Интересно, что бы подумал ваш дядя, услышь он все это? — Взгляд серых глаз нисколько не изменился. Остался холодным и устремленным вдаль. — Но одну вещь я все же упустил. Быть может, вы сумеете разрешить мое сомнение? В третий раз… куда именно вставлял Ракким? Я так и не смог определить по звуку, и меня это крайне беспокоит.

Сара пристально смотрела на него. Она наконец все поняла.

— Думаю, мне придется внести это в список вечных тайн. — Дарвин, добившийся желаемой реакции, выглядел удовлетворенным. — А теперь вы столкнулись с небольшой проблемой, я угадал? Не знаете, как ко мне относиться.

— Никаких проблем.

— В качестве подсказки напомню: несмотря на побочные результаты моей работы, я спас вам жизнь. И не только вам, но и Раккиму.

— Я же сказала, никаких проблем. — Сара удивилась собственному голосу. Она словно заразилась от Дарвина его ироничным спокойствием. Единственный из доступных способов оградить себя от неминуемого ужаса. — Я к вам отношусь точно так же, как относилась бы к любому наемному убийце.