— Я — городской житель.

— Прошу вас, оставьте его у себя. — Сара придвинулась ближе. — Когда ваши специалисты определят, из какой он деревни, думаю, властям придется внимательно исследовать окружающую местность. Там должно находиться нечто, представляющее огромный интерес для всех нас.

Снова раскрыв веер, Лао прижал его к губам.

— Что именно нужно искать?

Сара сжала его пальцы вокруг медальона.

— Источник радиации.

Перед полуденным намазом

Ракким проснулся, уже скатываясь с кровати, и мгновенно принял боевую стойку.

В комнату, закрыв за собой дверь, скользнула Сара в темно-синей чадре.

— Не хотела тебя будить. — Выйти ей удалось незаметно, и она вполне заслуженно гордилась собственной ловкостью.

Покинув здание посольства, они долго петляли по городу, перед тем как вернуться в убежище на складе. Ракким не сомневался в наличии слежки на приеме, однако в равной степени питал уверенность в ее отсутствии по пути домой. Возбужденные туманом эйфории, они несколько часов подряд занимались любовью, царапали друг друга, испытывая удовольствие не столько от интимной нежности, сколько от жара соединенных тел. Потом Сара задремала, а Ракким долго лежал, глядя в потолок, и думал о Марди. Две недели назад блондинка исчезла из «Полнолуния», как он и велел. Ее мобильник не работал, тут она поступила мудро. Все сделала правильно. Оставалось лишь надеяться на то, что принятых ею мер предосторожности окажется достаточно. Окончательно вымотанный, бывший фидаин заснул рядом со свернувшейся калачиком Сарой под летящий над вымощенными булыжником переулками призыв к утреннему намазу. Ему снилось, будто Марди и Дарвин поглощают спиртное, лаская друг друга в «Полнолунии». Он отчаянно кричал, но блондинка его так и не услышала.

— Ты выглядишь довольной, — пробурчал Ракким. — Звонила в посольство?

— Лао не оказалось на месте, что не удивительно. Даже если ему удалось узнать, из какой деревни привезен медальон, на поиски уйдет достаточно много времени. — Сара сбросила головной платок, сняла чадру. На ней осталась полупрозрачная комбинация, сквозь тонкий шелк которой просвечивали напряженные соски. — А довольна я совсем по другой причине. Я сходила в мечеть и посетила сайт «Благочестивой хранительницы очага». Мать оставила мне сообщение. — Она присела на кровать. Щеки ее покраснели. — Сегодня мы с ней встретимся. Тебя она тоже хочет видеть. — Сара потеребила край простыни. — Я так жду этой встречи, боюсь, конечно… прошло столько времени…

— Где мы должны быть?

Она легла рядом и забросила на него ногу.

— Я не знаю… но ты должен знать. — Сара поцеловала Раккима. Ее лицо хранило холод улицы. — Моя мать каким-то образом узнала, что мы вместе. «Напомни своему спутнику почистить ботинки по высшему разряду». Наверное, код. Возможно, она хотела убедиться в том, что сообщение прочту именно я. — Она опустила голову на подушку, ее рука скользнула под простыню. — Ты понимаешь, что это значит?

Раккиму показалось, будто он летит в пропасть за краем мира.

— Думаю, да.

Ибн-Азиз лежал на спине. Игла шприца проникла в гнойник на месте вырванного левого глаза. Какая боль! Ощутив бегущую по щеке теплую жидкость и уловив запах гниющей плоти, он в тысячный раз проклял домоправительницу Рыжебородого за причиненное увечье. Пальцы сжались в кулаки, однако ни единого звука не сорвалось с его губ.

Врач принялся срезать омертвевшие ткани вокруг пустой глазницы. Ну почему последней картиной, запечатленной глазом перед тем, как старая карга превратила его в кровавое месиво, должно было оказаться ее полное решимости лицо? Без малейших признаков боли, несмотря на бесчисленные удары ножами, наносимые телохранителями. Нет, зря он отдал тело. Следовало бросить его в канализацию или оставить на кукурузном поле, где вороны обклевали бы все мясо. Он проявил милосердие к той, кто милосердия не заслуживал. Никогда больше такого не повторится. Ибн-Азиз связался с аятоллами из самых верных городов — Сан-Франциско и Денвера. Они готовы выполнить его приказ в любой момент.

Здоровый глаз часто заморгал, и из него непроизвольно покатились слезы: врач вскрывал другой нарыв под ноздрями, распространившийся почти до кости. Боль прокатилась по телу огромной волной. Если Аллах чем-нибудь и наградил ибн-Азиза, так это способностью терпеть мучения. Он, конечно, чувствовал боль, но считал ее путем в рай. Мулла шипел, когда врач накладывал антисептик, его губы дрожали в экстазе.

Ракким открыл дверь, пропуская Сару. Пять минут назад, проходя мимо парикмахерской, он заглянул внутрь. Элрой как ни в чем не бывало ждал на обычном рабочем месте.

— Стрижка? — Один из мастеров оторвал взгляд от журнала.

Ракким указал на стойку для чистки обуви:

— Хочу почистить ботинки по высшему разряду.

— Не думал, что ты догадаешься, — заметил Элрой, доставая из ящика щетки и крем. Ракким уселся на стул и поднял ногу на подставку. Продолжая недовольно ворчать, угрюмый двенадцатилетний пацан, с густыми каштановыми волосами и бегающими, словно у карманника, глазами, приступил к работе. — А я-то советовал Спайдеру дать тебе больше подсказок.

Сара встала рядом.

— А это кто такая?

— Я тоже рада с тобой познакомиться.

Элрой намазал кремом туфлю Раккима.

— О'кей, сдаюсь, у меня просто помутился рассудок от вашей красоты. Она в отдельном кабинете с профессором Пламом.

— «Ключ к разгадке»? [18]— Сара рассмеялась. — Откуда ты знаешь об этой игре.

— «Ключ к разгадке», «Эрудит», «Большой бизнес», «Кэндиленд»… мы играем во все эти старые игры. — Элрой заработал двумя щетками. — В «Монополии» я могу обанкротить вас меньше чем за час. Гарантированно. Ставлю сто долларов настоящих денег и даю два предприятия форы.

Ракким понятия не имел о предмете их оживленной беседы.

Сара присела на соседний стул.

Бывший фидаин наблюдал за стремительным мельканием щеток.

— С семьей все в порядке?

— Делю комнату с четырьмя братьями вместо двух. Холодильник постоянно вырубается. Но компьютеры установлены и работают, а это — самое главное. Это и то, что мы вместе. С нами все в порядке. — Элрой откинулся назад, наслаждаясь результатом работы. Ботинки сверкали как полированный обсидиан.

Ракким дал ему двадцатку:

— Отличная работа.

— Двадцать баксов? Скряга. — Мальчишка убрал купюру. — За углом мастерская, — тихо произнес он. — Она закрыта, но, если пройдете по переулку, Спайдер откроет дверь. Онатоже там. — Элрой пристально посмотрел на Сару. — А ты похожа на нее. Некоторым во всем везет.

— Спасибо. — Сара поцеловала его в щеку. — Предприятия — самая плохая собственность на игровом поле. Я отдам тебе предприятия за три голубые фишки. Даже могу два раза предоставить их тебе в бесплатную аренду.

— Не пойдет, леди. — Элрой кивнул Раккиму. — Спасибо, что познакомил меня с мозгом вашей команды, громила.

Они вышли из парикмахерской через заднюю дверь и двинулись по переулку. Их окружали брошенные машины с выбитыми стеклами, заколоченные окна зданий, собачье дерьмо, граффити и картонные коробки на тротуаре. Типичные католические трущобы.

— Мне он понравился.

— Ты ему тоже понравилась. — Услышав легкий стук, он нагнулся, словно что-то уронил. Вокруг — никого. Задняя дверь мастерской открылась. Сара вошла первой, Ракким последовал за ней, еще раз убедившись в отсутствии слежки. Дверь закрылась за их спинами.

Гном в картузе на кудрявой голове пожал руку бывшему фидаину. В полутьме его густая борода почти скрыла приветливую улыбку. Почти, но не до конца.

— Я хочу увидеть свою мать, — произнесла Сара.

Спайдер открыл следующую дверь, ведущую в небольшой цех. Она ждала их там. Кэтрин Дуган. Гораздо старше, чем на последних сохранившихся фотографиях, поседевшая, явно проводившая много времени на воздухе, но это, несомненно, была она.