— Лично мне твой генерал кажется самодуром, — заметил Коларузо, отрываясь от хот-дога. — В старые времена, когда я был молодым и рьяным, я бы в вашей команде и пяти минут не прожил.

Фидаины относились к разряду элитных подразделений Исламской республики. Их использовали в основном для тайных операций на территории Библейского пояса. Отколовшиеся штаты старой Конфедерации сохранили внушительный арсенал ядерного оружия, и лишь благодаря поддерживаемому террором равновесию удавалось избежать очередного витка войны. Вместо широкомасштабных боевых действий между сторонами тлел бесконечный конфликт, смертельный бой без жалоб и снисхождения, состоявший из ложных или явных выпадов и контратак.

— Вы были лучшими из лучших, — продолжил Коларузо. — Меня бы даже на порог не пустили.

— Энтони, тебе чего нужно?

Коларузо смущенно заерзал.

— Мой младший хочет стать фидаином. Ему уже девятнадцать, и у него только и разговоров, что о них. О том, как красиво маршируют эти элитные убийцы. Мальчишка постоянно торчит в спортзале. Совершенствуется физически, вместо того чтобы с приятелями драть глотку на стадионе. Переубедить его невозможно.

Ракким пристально посмотрел на детектива.

— Предложи ему пойти в армию. А лучше пусть освоит хорошую профессию. В металлургах страна сейчас нуждается гораздо больше, нежели в фидаинах.

Коларузо стряхнул крошки с галстука.

— Жена просила передать тебе, чтобы ты замолвил за него словечко. Он и сам намерен обратиться к другой вере, но твоя рекомендация…

— Стандартный срок службы составляет восемь лет. Из тех, кто прошел начальный курс боевой подготовки, тридцать процентов не доживают до подписания контракта. Мэри знает об этом?

— Она знает, какие блага получит семья, если сын станет фидаином. Ты видел наших дочерей. Ослепительными красавицами их назвать нельзя, но с братом-фидаином девушкам не придется соглашаться только на предложения католиков, они сами смогут выбрать себе женихов.

На мониторе, установленном над зоной защиты, появилось огромное лицо генерала Кидда.

— Сделай сыну одолжение, передай Мэри, что у меня нет такого влияния.

— Офицер. С кучей наград. Ушел в отставку со всеми почестями… нет, она ни за что не поверит.

— Тогда скажи ей правду. Скажи, что ты просил, а я отказал.

Коларузо выдохнул с явным облегчением.

— Спасибо. Но я должен был попытаться.

— На твоем месте я бы не спускал глаз с младшего. И еще постарался бы сделать так, чтобы у него оставалось как можно меньше свободного времени.

— Он — хороший парень, только мечты дурные. — Отхлебнув джихад-колы, детектив поморщился. Ну какой «Суперкубок» без пива? Настоящегопива.

— Джентльмены, — из соседней корпоративной ложи к ним склонился мелкий торговец, — у меня есть водка с фруктовым соком.

Коларузо рыгнул, не удостоив его даже взгляда.

— А вы, сэр? — Делец оттянул край зеленого вязаного жакета, демонстрируя Раккиму горлышко фляги.

Бывший фидаин презрительно отмахнулся. Их сосед принадлежал к числу тех, кто никак не мог определиться с выбором. Он носил спортивную куртку и штаны цвета хаки и, чтобы не вызвать неудовольствия фундаменталистов, щеголял в арафатовской куфие. Скорее всего, этот человек даже обзавелся учебным видеопособием по повязыванию головных платков в соответствии с канонами, но оно ему не особенно помогло.

«Паладины» выстроились на восемнадцатиярдовой линии «Бедуинов». Игроки уже вцепились руками в траву, однако «Бедуины» попросили минутный перерыв.

Ракким встал, потянулся и бросил еще один взгляд на верхние ярусы. Последний. Сары не было. Возможно, дядя в последний момент потребовал от нее остаться дома. Или машина сломалась, когда она ехала на игру, а звонить Сара не стала, поскольку телефон могут прослушивать. А может, даже она и звонила, только попала в мертвую зону, и звонок не прошел. Почему бы нет? Такое вполне могло случиться. Все могло случиться в этом идиотском мире.

Защитник «Паладинов» начал отсчет. Отвернувшись от поля, Ракким заметил, как пара шерифов из полиции нравственности вломилась в один из секторов для модернов. Длинные гибкие трости заходили по плечам и спинам трех женщин. «Черные халаты» повалили их на землю, затем погнали вверх по проходу. Женщины прикрывали лица, одновременно пытаясь защититься от градом сыпавшихся ударов.

Ракким заорал изо всей мочи, пытаясь образумить зарвавшихся блюстителей духовности, но его полный ярости вопль потонул во внезапном восторженном реве толпы — защитник «Паладинов» прорвался сквозь оборону противника, едва не забив гол. Бывший фидаин находился слишком далеко и не мог помочь женщинам. Впрочем, даже оказавшись совсем близко, он все равно не имел возможности сколь-нибудь существенно повлиять на происходящее. Вмешательство в дела религиозных властей считалось тяжелым преступлением. В случае разбирательства сами женщины дали бы против него показания, причем с готовностью.

— Мерзкое зрелище, — пробормотал стоявший рядом Коларузо.

Определить, в чем провинилась троица, не представлялось возможным. Женщины могли ненароком оголить лодыжки, или у одной из них слетел головной платок. Или они слишком громко смеялись.

Ракким сел, все еще дрожа от ярости, а «черные халаты» продолжали орудовать тростями. Впервые на его памяти полиция нравственности столь в открытую принялась избивать людей во время мероприятия, напрямую транслирующегося по международному телевидению. Обычно они более трепетно относились к соблюдению приличий. Сегодня же им, казалось, было на все наплевать. «Черные халаты» словно нарочно пытались попасть под объективы камер.

Шериф, сидевший через несколько рядов от них, с интересом наблюдал за действиями коллег, постукивая пальцами по коленям в такт ударам палок. Словно уловив тяжесть пристального взгляда Раккима, он оглянулся и кивнул. Бывший фидаин не возвратил приветствия. Шериф отвернулся, и его рука коснулась тюрбана, сотворив защитный знак.

— Рискованное поведение, командир, — шепнул ему Коларузо в самое ухо. — Зачем наживать себе врага?

— Поздно уже.

— Выбор всегда есть. — Детектив уставился на растопыренную пятерню.

— Да, — согласился Ракким, не спуская глаз с «черного халата». — И я его уже сделал.

После вечернего намаза

За ним пришли незадолго до полуночи. Люди Рыжебородого. Двое из них проникли в клуб «Полнолуние», примешавшись к толпе подвыпивших болельщиков. Ракким мог их заметить и раньше, но на тот момент мысли его текли по несколько иному руслу — он валялся в постели, почти лишенный сил после неистовой любовной схватки, следил за уносившимися к потолку кольцами сигаретного дыма и думал о Саре.

— Господи, как же мне этого не хватало, — пробормотала лежавшая рядом Марди. — Как давно мы не виделись. Как давно. — Она затянулась, и пламя свечей блеснуло в ее зрачках. — Нужно было заказать больше пива. — Ее пальцы стряхнули пепел на пол. — Думаю, не меньше сорока бочек.

Ракким чувствовал жар ее тела, ощущал прикосновение бедер. Слабый ветерок из открытого окна рассеивал дым, холодил покрытые испариной руки и ноги, но бывший фидаин даже не пытался прикрыться простыней. Как и Марди. Они лежали рядом. Их горячие, взмокшие тела от ощущения близости покрылись мурашками, а души разделяли тысячи миль.

— Почему молчишь? Что-то случилось на стадионе? — поинтересовалась женщина.

— Нет.

Она наклонилась над ним, колыхнув грудью, и перекрестила ему лоб большим пальцем. Ракким сердито провел по лицу ладонью, словно стирая знак. Он не раз объяснял Марди, что ему это не нравится, однако протесты бывшего фидаина лишь провоцировали ее.

Поцеловав Раккима, женщина выбралась из кровати.

— Никогда не видела тебя таким злым. Не думай, я не жалуюсь. Мне нравится секс с разгневанным мужчиной. Я должна поблагодарить за это твою принцессу-мусульманку?

— Не называй ее так.

Марди распахнула шторы и уставилась на улицу. Распутная тридцативосьмилетняя блондинка, расставив ноги, замерла на фоне окна, вызывающе демонстрируя наготу крепкого тела.