Бывший фидаин задумчиво уставился на один из экранов. В объектив камеры попали четыре девушки, сидевшие в боковой кабинке банкетного зала. Не выпуская из рук сумочек, они настороженно потягивали из бокалов нечто разноцветное и игристое. Скорее всего, студентки колледжа. Каждая носила на голове крошечный хиджаб, недавно вошедший в моду у свободомыслящих мусульманок. Головным убором он мог считаться лишь по названию.

— Перевалы занесены снегом, — наконец произнес Ракким. — На всех южных тропинках выставлены посты.

— Они готовы рискнуть.

— Я не готов.

Марди скрестила руки на груди.

— Скажи бакалейщику, что мы выступим, когда начнутся оттепели, — вздохнул Ракким. — Пограничники попрячутся на заставах и не рискнут высунуться из-за возможных лавин.

— Спасибо.

Студентки стреляли глазками на толпившихся вокруг парней, но от предлагаемой выпивки отказывались. Прекрасные и отважные в своей невинности, они окунули самые кончики пальцев в соблазнительное безобразие Зоны. Веселитесь, юные леди, получайте удовольствие от этого обезьянника. Будет о чем рассказать в студенческом общежитии. Пусть воспоминания о сегодняшнем вечере заставят покраснеть ваши щечки.

В зоне встречалось множество других клубов. Гораздо более мерзких психоделических притонов, где напрочь отсутствовала охрана или хотя бы вышибалы. В «Полнолунии» Ракким установил собственные жесткие правила для посетителей. Никаких наркотиков, никаких драк, никакого домогательства. Он знал, как далеко может зайти зверь по имени человек. Удовольствия всегда следовало держать на привязи.

— Марди… сегодня мы поступили скверно.

Она рассмеялась.

— Поэтому мне и было так приятно.

— Больше этого не повторится.

Марди поджала губы.

— Как-нибудь переживу.

— Прости.

— Ты — неисправимый романтик. В этом твоя проблема.

— Добавлю в список. — Ракким начал одеваться, но вдруг замер, уставившись на экран.

Эти двое практически ничем не выделялись из толпы, поскольку прошли отличную подготовку. Оба — среднего роста, стриженные по последней моде и с серьгами в ушах.

Абсолютно современные граждане. Один, как и добрая половина сегодняшних посетителей, носил футболку с эмблемой «Паладинов», на втором красовалась куртка из металлизированной ткани — такая одежда имела популярность среди фанатов высоких технологий. Пара ребят, выбравшихся в город и заскочивших в «Полнолуние» повеселиться. А для чего еще над входом в заведение сияет неоновая вывеска: «Ты еще не оттянулся?»

Тем не менее они работали на СГБ. Обоих выдавали особые повадки и еле уловимый оттенок самоуверенности. Признаки, едва ли заметные для непосвященного, однако Раккиму их вполне хватило, ведь его обучением некогда занимался сам Рыжебородый. Воспитывал с девяти лет, тренировал и подвергал постоянным проверкам. Они ни разу не прошли сквозь толпу без его еле слышных наставлений. Глава СГБ учил Раккима определять намерения человека по выражению лица и поведению, по небрежно завязанному галстуку или неправильно подобранным ботинкам.

Когда его воспитанник изъявил желание присоединиться к фидаинам, вместо того чтобы стать агентом СГБ, Рыжебородый пришел в ярость. Позже он смирился с выбором Раккима, но не смог простить ему романа с племянницей Сарой.

— В чем дело? — спросила Марди.

— Эти двое. — Ракким кивнул на экран. — Они из службы безопасности.

— Здесь?! — Блондинка, прищурившись, уставилась на изображение. — Ты уверен?

— Их послал Рыжебородый. — Он не сводил глаз с агентов у стойки бара. — Обратила внимание, как парни себя ведут?

— Нет.

— Они машинально воспроизводят движения толпы. Это называется активным внедрением.

Повышенное внимание к их клубу давно стало привычным для Раккима. Все, начиная с местных полицейских и кончая умеренным духовенством вкупе с мелкими политиками, рано или поздно оказывались в «Полнолунии». Но только не СГБ. Служба безопасности не спрашивала разрешения, не торговалась и не ставила на счетчик. Вот и двое неприметных посетителей явно кого-то искали.

Ракким внимательно изучил изображения на остальных экранах. Наличие всего одной пары агентов вызывало у него большие сомнения.

— Не волнуйся, они за мной.

— Мне казалось, у Рыжебородого к тебе больше нет претензий.

— Возможно, он передумал.

Песня закончилась, однако в красных и желтых кругах света то и дело возникали продолжавшие жаться друг к другу парочки. Солистка, приветственно воздев бокал с шампанским, сдобренным дозой ката, залпом осушила его и разбила об пол. Поклонники тут же последовали ее примеру. Теперь Марди придется повысить цены для покрытия убытков. Луч прожектора скользнул над людской мешаниной.

— Вот они. — Ракким постучал пальцем по экрану.

Третий из агентов, прислонившись к дальней стене зала, равнодушно взирал на танцующих. Луч озарил его лишь на мгновение, но сотрудника СГБ бывший фидаин вычислил безошибочно. Четвертым оказался худощавый щеголь в обтягивающих брюках чуть ниже колен, со злобным, изрытым оспинами лицом и тоненькими усиками. Он, скорее всего, явился прежде других и, сделав вид, будто заплутал, прошелся по подсобкам и проверил подвальные помещения. Теперь агенты ждали, когда Ракким спустится в клуб или попытается сбежать.

— Воспользуйся моим потайным ходом, — предложила Марди. — Я скажу им, что тебя не видела.

Может быть, именно поэтому Сара не пришла на стадион? Ракким почти с облегчением ухватился за новую версию. Сара осталась дома не по собственному разумению, просто дядя ее не пустил. Впрочем, беспокоиться о ней не стоило. Рыжебородого, конечно, взбесит ее неповиновение, но дальше рыка дело не пойдет. По поводу же собственного привилегированного положения Ракким иллюзий вовсе не испытывал. При встрече он тоже называл Рыжебородого дядей, но только в качестве демонстрации уважения. Сара приходилась дочерью единственному брату главы СГБ. Она состояла в родстве с Рыжебородым, а Ракким — нет.

Он прикинул, не воспользоваться ли предложением Марди. В Зоне найдется немало местечек, где можно отсидеться без малейшего риска оказаться обнаруженным. А «дяде» он лучше назначит встречу в удобное для себя время.

Клуб озарился ярким светом. Смазливая девица пересекла танцевальный зал. Рябой щеголь проводил ее глазами и внезапно, задрав голову, уставился прямо в объектив спрятанной под потолком камеры видеонаблюдения.

— Тебе пора уходить, — произнесла Марди.

Ракким подумал о Саре. Что же все-таки ей наговорил Рыжебородый?

Он направился к выходу.

После вечернего намаза

Ракким снял обувь, вымыл руки слегка ароматизированной водой фонтана, потом ополоснул лицо и пригладил ладонями волосы. Обернувшись, он встретился взглядом с Ангелиной, уже стоявшей рядом с полотенцем в руках. Бывший фидаин поцеловал ее в обе щеки.

— Салам алейкум.

— Алейкум ассалам.

Широкое лицо пожилой женщины скрывала темная чадра, а просторный халат почти касался пола. Несмотря на два часа ночи, домоправительница Рыжебородого словно и не ложилась. Много лет назад именно она то и дело успокаивала Раккима, напевала колыбельные до тех пор, пока очередной детский кошмар не рассеивался и веки не смыкались сами собой. Мальчик так и вырос в твердом убеждении, будто Ангелина вообще никогда не спит. Прошло уже двадцать лет, однако он по-прежнему не питал уверенности относительно данного вопроса.

Как и Рыжебородый, его невысокая, исполненная благочестия домоправительница относилась к числу умеренных мусульман. Она умела водить машину, закончила светскую школу и владела собственным счетом в банке. Ангелина совершала намаз пять раз в день, скромно одевалась, а также не вкушала скверной пищи. Она постилась во время Рамадана, каждый год жертвовала два с половиной процента доходов на благотворительность и еще говорила, что когда-нибудь непременно совершит хадж — паломничество в Мекку, — как и надлежит поступить каждому истинному мусульманину хотя бы раз в жизни.