— Вы думаете, «черные халаты» посмеют преследовать вашу племянницу?

— Это будет большой глупостью с их стороны. Только вот беда, наделенные властью весьма склонны к совершению глупых поступков.

— Оксли достаточно осторожен и слишком умен… — Ракким замолчал. — Вы чего-то недоговариваете?

— Да, мулла Оксли — осторожный человек. Но среди «черных халатов» есть люди, которые не считают это качество достойным восхищения. — Рыжебородый провел пальцами по бороде. — Я сделал все возможное, чтобы скрыть отсутствие Сары. Она и раньше часто брала отпуск. Если этого требовали ее исследования. Заведующего кафедрой истории было легко обмануть, зато других — не всегда. — На бычьей шее запульсировала вена. — Через день после ее исчезновения мне доложили, что кто-то заключил с вольными охотниками контракт на поиски моей племянницы. Теми самыми, которые занимаются отловом беглых преступников, а в основном специализируются на возвращении неверных жен и сбежавших дочерей. Мои люди перехватили две группы. Операцией руководил один из лучших агентов Стивенс — помнишь, ты ему еще нос сломал, — но я уверен, что другие…

— Кто их нанял?

— Контракт заключен анонимно. Выплату денег отследить не удалось.

— Вы сами часто говорили мне, что отрицание — лучшая политика. Кто-то начал играть по вашим правилам. — Ракким улыбнулся. — Не волнуйтесь, дядя, я найду ее. Привезти назад, чтобы вы могли выдать ее замуж, обещать не стану, но найду обязательно. Потом можете посылать Стивенса, чтобы он выследил нас обоих.

— Избавь меня от угроз. Я уже принес извинения послу. Сказал, что Сара решила немного побыть в одиночестве в поисках духовного вразумления. Оказалось, вполне достаточное основание, чтобы он отменил свадьбу. Благочестивые всегда с подозрением относятся к набожности других.

— Вам следовало благословить наш брак.

— Какая разница, что мне следовало?

— Тогда я был офицером фидаинов, этот брак сделал бы честь вашему роду. Не было причин отказывать нам в благословении.

— Думаю, вы обошлись и без моего благословения.

Ракким почувствовал, как покраснели щеки.

— Должен признать, вы вели себя осторожно. У меня возникали подозрения, не более того. Возможно, я сам не хотел знать о ваших отношениях. Думал, вот выйдет она замуж, и это безумие закончится само собой… — Рыжебородый опустил руку в ручей и закрыл глаза, прислушиваясь к ощущению струящейся меж пальцев холодной воды. — Я беседовал с твоим имамом. Он сказал, что ты уже несколько лет не посещал мечети.

— Виноват.

— Ты избегаешь общества верующих. Проводишь время с католиками и более скверными людьми.

— Куда более скверными.

— Значит, ты стал вероотступником?

— Я верю, что нет бога, кроме Аллаха, а Мухаммед — пророк его. Только в этом я абсолютно и уверен. Я остался мусульманином. Может быть, не очень хорошим, но тем не менее мусульманином.

— Значит, для тебя еще не все потеряно. — Рыжебородый пристально посмотрел на него. — Мне рассказали историю, которая может тебя заинтересовать. О проводнике, который не берет деньги за свои услуги. Можешь себе представить? Эмиграция без разрешения считается актом предательства. Все связанные с этой деятельностью считаются в равной степени изменниками. Тем не менее существует контрабандист, который работает бесплатно. Что может заставить человека так поступать?

— Хорошему мусульманину надлежит предоставить пищу и кров любому, вставшему у его порога.

Брови Рыжебородого изумленно поползли вверх.

— Но ты — не хороший мусульманин. Разве не это ты только что заявил?

Ракким даже не улыбнулся.

— Неужели вы действительно считали меня настолько неподходящим для нее?

— Для Сары у меня были другие планы. Впрочем, и для тебя тоже. — Глава службы безопасности резко взмахнул ладонью против течения, забрызгав листву каплями воды. — И чего я добился?

— Вы сами воспитали ее независимой. Женщины имеют право…

— Права предоставляются волей наделенных властью, — перебил его Рыжебородый.

Ракким вдруг насторожился. Правая сторона лица его собеседника выглядела какой-то безжизненной. Поначалу он решил, будто плохое освещение сыграло с его глазами злую шутку.

— Что с вами случилось? — Бывший фидаин наклонился ближе. — Вы прихрамываете на левую ногу, а вот здесь… — Он легонько коснулся щеки Рыжебородого. — Свежий шрам. Борода в этом месте не растет. Что-то случилось.

— Месяц назад на меня было совершено покушение. Нападавшие мертвы. Я — нет. Вот и все.

— «Черные халаты»?

Рыжебородый пожал плечами.

— Как ты уже говорил, мулла Оксли слишком осторожен, чтобы напасть на меня открыто. Но возможно, есть человек в его окружении, один из заместителей, стремящийся выслужиться. А может быть, они здесь вообще ни при чем, просто появился новый игрок.

— И все-таки кто, по-вашему, стоит за этим покушением?

— Найди Сару. Потом, может быть, мы вместе попытаемся найти ответ на этот вопрос.

Зная Рыжебородого, Ракким оставил дальнейшие попытки вытянуть из него какую-либо дополнительную информацию.

— Если Сара сбежала в пятницу, сейчас она может находиться где угодно. Вы должны были вызвать меня раньше.

— Она еще здесь. Звонок сделан с местного аппарата. Информация о ней передана на все вокзалы и в аэропорты.

— Есть другие способы покинуть город.

— Сара не в курсе, что спасает свою жизнь. Думает, что ей достаточно спрятаться на некоторое время. Дождаться, пока я не отменю свадьбу. Сиэтл она знает. Вряд ли у нее возникнет желание уехать из города. Сара думает, будто позвонит мне через месяц, пригласит вместе пообедать, а я поругаюсь и прощу ее. Аллах свидетель, я бы так и поступил, но у нас нет такой роскоши, как месяц. — Рыжебородый, выпрямившись, болезненно поморщился. — Я собрал для тебя всю необходимую информацию — список телефонных звонков за последние шесть месяцев, блоки памяти из ее компьютеров, список друзей. — Его голос сделался по-деловому спокойным. — Если понадобится что-нибудь еще, тебе нужно только позвонить и…

— Я справлюсь.

Рыжебородый смотрел мимо него.

— Узнав о твоем намерении податься в фидаины, я решил, что ты ушел из моей жизни. Приказал себе считать тебя мертвым, но ты не умер. Шли годы, ночи становились все длиннее. Все чаще я бродил по дому, и только эхо собственных шагов сопровождало меня. Я жалел, что тебя нет рядом. — Он проглотил комок в горле. — Сара… — Великан замолчал, но голову не опустил. — Теперь ушла и она. Я во всем виню себя.

Если он и надеялся услышать от Раккима заверения, будто все вовсе не так, то наверняка понимал, как долго придется ждать.

Они сидели у водопада, молча внимая шуму падающей воды. Одни в саду, невидимые для звезд и спутников. Ни один из них не мог с точностью сказать, наблюдает ли за ними Аллах.

Наконец Ракким закатал рукав и, просунув руку прямо сквозь водопад, достал из тайника пару бутылок кока-колы. Одну он передал ошеломленному Рыжебородому, вторую открыл и сделал большой глоток. От холода шипучего напитка приятно заломило зубы.

— А-а-х! Что бы там ни говорили, а джихад-кола — помои. — Он чокнулся с главой службы безопасности. — Плевать на эмбарго.

Рыжебородый некоторое время безмолвно таращился на него.

— Давно разнюхал?

— Примерно через месяц после того, как оказался в вашем доме.

Хозяин тайника, покачав головой, отвинтил крышку.

— Сколько раз говорил себе, что нужно считать бутылки.

Ракким позволял себе совершить набег на запасы воспитателя исключительно после их очередного пополнения. А еще он никогда не рассказывал о потайном гроте Саре. Даже когда угощал ее краденой колой. Она бы точно не удержалась и непременно проговорилась дяде. Причем не из жадности, а по причине свойственной ей импульсивности и склонности к умышленной демонстрации пренебрежительного отношения к общепринятым правилам. Он любил Сару за ее независимый характер, но предпочитал соблюдать осторожность.