– Самое сложное, – как готовиться к дефолту, – углублял тему Шкипер. – Никто не знает, в какую сторону развернёт страну. К примеру, будет ли масштабный банковский кризис? Что случится с ценами на недвижимость? А может, страны большой «семёрки» и Международный валютный фонд прочувствуют вдруг, какая опасность грозит России, и бросят такой спасательный круг, что всё и обойдётся?

Оса убеждённо ответил, что это маловероятно. Экономически сильная и самостоятельная Россия никому не нужна.

Шкиперу такой ответ понравился.

– Каков прогноз по срокам? – это было единственное, что плохо поддавалось прогнозированию. Понимал это и Шкипер.

– Наши эксперты проводят постоянный мониторинг. На сегодняшний день осталось максимум полтора месяца.

Да, Оса не профессионал, но это его достоинство.

Проверяй – не проверяй, ничего не найдёшь. Вон как шерстили его семью, всю страну на уши поставили. А результат? Шиш в морской воде.

Потому что их Кинжал именно тот, за кого себя выдаёт.

10 июля, в пятницу, заместитель руководителя холдинга по безопасности, полковник ФСБ в отставке Шеремет Алексей Алексеевич, погоняло Алекс, попросил шефа о срочной встрече.

Из их офиса на Павелецкой набережной был потайной ход в подъезд жилого дома, где этот офис и располагался, – бывшая детская библиотека. Обнаружили его случайно, во время ремонта. Поставили металлическую кованую дверь, заделали её шкафом. Замки выписали из Израиля.

Их производство наладил кореш Толстого, тоже бывший домушник.

Вскрытию они не подлежали. Во всех инструкциях было указано, что замки механические. Но туда был встроен микрочип. Он и запускал миниатюрный механизм, блокировавший несанкционированный доступ в скважину запора. Это был секрет производства, о котором покупателя не информировали. В инструкции лишь было предупреждение – очень мелким шрифтом, что при возникновении проблем с замком или ключами следует обращаться только в фирму-изготовитель.

Толстый гордился своим израильским корешом, но приговаривал: «От вора нет запора».

Желвак и Алекс вышли через эту дверь и оказались на лестничной площадке.

Предварительно они просканировали её с помощью встроенной видеокамеры, – к чему лишние свидетели – открыли квартиру, приобретённую для конспиративных встреч и защищённую от прослушки.

– Алекс, у тебя пятнадцать минут, – голова Желвака сейчас была забита только надвигающимся дефолтом. Вопросы безопасности стояли в его приоритетах на почётном втором месте – после финансовых.

– Позавчера Кинжал ушёл от наружного наблюдения, – Алекс присел на край стула, закурил и стал ждать реакции шефа.

Желвак подошёл к окну, приоткрыл штору, выглянул на улицу. У людей жизнь как жизнь, а тут – одни проблемы, и одна другой хлеще.

– Докладывай всё, от начала до конца, и не забудь свои предложения.

Полковник доложил, что случилось это в седьмом часу утра, манёвр был вполне продуманный, но на уровне первого курса высшей школы ФСБ. Такое, бывает, показывают по телевизору. Дома Кинжал появился только в двадцать два пятнадцать.

Через полчаса ему позвонила Ликуша, он читал ей стихи – очень хорошие.

– Ты бы проверил, не появилась ли потом в его ванной пара трупов. Знаем мы, чем иногда кончаются поэтические опыты Кинжала.

Алекс помолчал, обдумывая сказанное шефом. И продолжил:

– Вчера он улетел в Екатеринбург, его квартиру аккуратно досмотрели, в том числе и ванную. Нашли фотоаппарат со съёмкой 8 июля. Там – подробнейший отчёт о передвижениях по Москве, перерывы между кадрами составляют не более получаса. Кинжал действительно посещал культурно-исторические места столицы. Маршрут он накануне подробно обсуждал с Ликушей по телефону. Сразу после ухода от «хвоста» он поехал на Ленинградский проспект, осматривать Петровский дворец. Бомбилу, который его вёз, нашли по номеру машины. Он подтвердил, что подбросил пассажира, похожего на Кинжала, на Ленинградку. Шофёр показал те двадцать долларов, – не успел поменять. Их у него выкупили за тридцать, провели дактилоскопический анализ, нашли пальцы Кинжала. После этого, если верить «фотоотчёту», Брут был в Кусково, на Ордынке, у храма Христа Спасителя, в Коломенском и Царицыне. Обедал в одном из ресторанов «Садко Аркада», куда, скорей всего, добирался на съёмной машине. Вечером гулял по Бульварному кольцу.

– Он мог с кем-нибудь встретиться?

– Мог, но вряд ли это представляет для нас опасность. Если предположить, что он чей-то агент, то это был его первый оперативный контакт за шесть месяцев, а так не работают.

Желвак тоже чувствовал – фуфло всё это, пустая затея.

– Сколько же километров он прошёл?

– Да, Сергей Палыч, и умножьте это на сто восемьдесят дней. Мои орлы уже звереют, когда слышат, что снова надо пасти Брута.

– Твои предложения, Алекс?

– Наблюдение снять.

Желвак снова подошёл к окну. На набережной молодёжь каталась на роликовых коньках.

Может, он ошибается в своих подозрениях, и Кинжал такой же простой молодой человек, как те, на роликах? Да, но только легко и с песней замочил Ахмета, Рогожу и Желтка. От него и требовалось всего ничего – слегка пырнуть кого-то из сокамерников, охрану они бы позвали сами, и инцидент был бы исчерпан. Так нет же, всех троих – на всю длину клинка.

Желвак понял, что этот клубок надо разматывать с другого конца.

– Если предположить – чисто теоретически, – что он всё-таки агент, то квалификация достаточно высокая, и для его раскрытия нужны другие методы, – анализировал ситуацию Алекс. – Однако я продолжаю настаивать, что по моей части он опасности не представляет.

– Зачем же уходил от «хвоста»?

– Молодой, борзый, кровь играет. За столько времени слежки даже подслеповатый заметил бы, что за ним ходят. Вот он и решил порезвиться. А почему – нет!

Это Желваку не показалось убедительным:

– Кому ещё из своих коллег ты его показывал?

– Его смотрел психолог с Лубянки, у меня накопилось часов пять видеозаписи Кинжала в разных ситуациях. Вывод – в наших школах он не учился. Другой мой коллега заключил, что в его рефлексах не просматривается спецподготовка. Вот, казалось бы, мелочь. Наш человек никогда не сядет в общественном месте спиной к входу, это – на уровне подсознания. Но именно так всегда располагается Кинжал.

Он слишком похож на офицера – своей интравертностью, скрытностью, взрывным характером, даже походкой. Вырос в военной среде, это и сказалось. Нестандартно его поведение во время трёх эксцессов, которые мы спровоцировали, – в ресторане, в метро и у дома Ликуши. Офицер спецслужб от драки уклонится – независимо от его физической подготовки, и тут же постарается исчезнуть. Это азы профессии. Нам скандал не нужен по определению. Любой такой конфликт имеет вероятность провокации, а это уже – провал. Как же ведёт себя Кинжал? Вы знаете, ломал челюсти, рёбра, был случай тяжёлого сотрясения мозга. И никакого стремления уйти с места происшествия. Он упивается дракой, хотя сам никогда первым не начинает. Наш человек, как правило, серенький, незаметный, идёт по улице – его и не видно. А этот ходит гоголем, вырядился на тысячу долларов, ногти отполировал. Нет, в наших заведениях он не учился, а дилетанта в холдинг бы не заслали, они здешний уровень знают.

Желвак молчал, пытался понять, насколько важно всё, что говорит сейчас его контрразведчик, въедливый скрупулёзный профессионал.

Алекс опять осторожно вернулся к старой теме:

– Мне бы получить информацию, как он к нам попал, каков механизм его первичного контакта с холдингом, это бы много прояснило. Я понимаю, Сергей Палыч, у вас могут быть свои секреты даже от меня. Но если бы вы поделились, с какой горы он к нам скатился, это сняло бы хоть часть вопросов.

Желвак решился. Видно, настал час, – никуда не денешься.

– Проверь мне гражданку Уробову Алёну Евгеньевну, родилась 26 октября 1951 года в Калининграде.

Любую, даже самую неожиданную информацию полковник принимал с лицом сфинкса.