Спустя пару мгновений гунны тоже перестроились. Два войска стояли не двигаясь, изучая друг друга издалека, как два зверя: один диковинный белый, другой суровый коричневый. Они готовились к схватке.

Урсула кивнула, и Пинноса выехала вперед. Как они планировали, ее сопровождали Вивенция и две девушки из алеманов, одной из них была Эмбер. Девушки держали в руках белые флаги перемирия. Они медленно ехали по направлению к центру поляны.

Урсула наблюдала за тем, как Мундзук выбрал человека со страшным шрамом через все лицо и отправил его на переговоры. Она знала, что это был сводный брат Мундзука Ругила, который недавно выучил несколько слов на наречии алеманов. От своих несчастных пленных, разумеется. Мундзук выбрал еще троих и отправил их вслед за Ругилой навстречу Пинносе.

Пока две группы приближались друг к другу, Урсула прищурилась и впилась глазами в фигуру Мундзука. Она знала, что сейчас он делал то же самое, и рассматривала его странную удлиненную голову. Эту особенность он разделял со своими соплеменниками.

«Так вот он какой, чудовище. Наконец-то. А это его люди. Он на самом деле звероподобен, но все же — человек».

Внезапно из рядов гуннов вырвался мальчик, подстегивая коня, и помчался вперед. Он пролетел мимо двух делегаций и понесся мимо рядов стоящей кавалерии. Женщины настороженно наблюдали за тем, как он смело гарцевал вдоль их построения, находясь на расстоянии броска копья. В каких-то двадцати локтях от Урсулы он резко остановился и уставился на нее с явным презрением.

—  Esne Ursula, virgo regina, dux Prima Athenae? — спросил он на латыни. — Это ты принцесса Урсула, глава Первого Легиона Афины?

У него был еще высокий мальчишеский голос, и Урсула поймала себя на том, что восхищается его отвагой. В то же самое время его внешний вид ее напугал. Голова подростка была заметно деформирована, глаза казались страшными и нечеловеческими. Она внимательно посмотрела в них, прежде чем ответить тоже на латыни.

— Незваным гостям принято первыми называть себя. С кем я имею честь разговаривать?

— Я Аттила, сын великого Мундзука, правителя всех земель за пределами Рима! И скоро мы перейдем через Альпы, истребим ничтожных готов и добавим Великую Свинью, Рим, к его владениям! — Он говорил гордо и напыщенно. — Придет день, когда я стану повелителем гуннов и буду править всеми владениями отца от Черного моря до Испании! А после сегодняшней встречи ты тоже станешь моей подчиненной, потому что не будешь делать глупостей и сдашься! — Он выхватил свой страшный охотничий нож и стал размахивать им, угрожая.

Марта и остальные лучники подняли свое оружие и натянули тетиву, приготовившись стрелять. Урсула подняла руку, запрещая им это делать.

— Не торопись наживать себе врагов, — сказала она Аттиле. — Мы, римляне, будем для вас гораздо полезнее в качестве друзей.

Аттила медленно вложил нож в ножны и теперь смотрел на нее с любопытством. Урсула улыбнулась и продолжила уже мягче.

— Скажи мне, Аттила, сын Мундзука, где ты научился так хорошо говорить на латыни?

— У нас один из ваших священников, который учит нас о вашей странной жизни и о вашем боге, Христе, который предпочел борьбе страдания!

— Это так… но я считаю, что на это можно взглянуть иначе. — Она внимательно посмотрела ему в глаза, перед тем как продолжить. — Можно сказать, что он предпочел борьбе победу.

— Так же, как ты?

Урсула не ответила. Она просто смотрела на него, не помогая ему, но и не провоцируя. И тут в его глазах промелькнуло понимание.

— Так ты не собираешься сражаться с моим отцом? А что ты будешь делать?

Урсула громко рассмеялась его сообразительности.

От внезапного гнева у Аттилы стали раздуваться ноздри, и он снова потянулся за ножом. Потом, видно, вспомнив о лучницах, медленно отвел руку от ножен.

Она перестала смеяться.

— Какие серьезные вопросы для такого несерьезного возраста, — резко ответила она. — А теперь возвращайся к отцу, пока он не решил, что я взяла тебя в плен! Ты скоро узнаешь о том, что будет делать Первый Легион Афины!

Аттила развернул коня, поднял его на дыбы и послал в галоп. Возвращаясь обратно, маленький задира решил показать, на что он способен, встав на крупе своего коня.

Женщины тихо засмеялись, сняли стрелы с луков и опустили их. Однако натянутость их смеха дала Урсуле понять, в каком напряжении держал их визит сына Мундзука.

Аттила вернулся к своим как раз в то время, как к ним подъезжал Ругила. Оцепенение, вызванное новостями, которые он привез, спасло Аттилу от знатной трепки, которую ему явно собирался задать отец. Пока Ругила докладывал о переговорах, Урсула ясно видела, как выражение лица Мундзука менялось от угрюмого и угрожающего до откровенно изумленного. Она улыбнулась. Она знала, что слова Ругилы станут для вождя гуннов полным сюрпризом. И еще она знала, что ее план непременно сработает. Урсула снова повторила в уме послание, которое они с Пинносой долго и тщательно составляли и репетировали.

«Принцесса Урсула Британская, Легат Первого Легиона Афины, пришла сюда сегодня не сражаться, а самой убедиться в том, что гунны достойны того, чтобы она нарушила данный ею Обет безбрачия и вышла замуж за их прославленного вождя, Великого Мундзука, повелителя всех земель к северу от империи. Поэтому она призывает гуннов продемонстрировать свою доблесть, доказав, что они достойны того, чтобы их королевой стала Британская принцесса».

Возникла долгая молчаливая пауза, во время которой Мундзук внимательно рассматривал Урсулу. Она хоть и не видела его глаз, но остро чувствовала холодное прикосновение этого взгляда. Ее улыбка постепенно угасла. Потом неожиданно Мундзук улыбнулся. Он повернулся к Ругиле, что-то ему сказал и отрывистым взмахом руки отослал обратно со своим ответом.

Ругила выехал к центру поляны и громко крикнул:

— Повелитель Мундзук с радостью покажет Первому Легиону Афины мастерство гуннов в верховой езде и боевом искусстве. Но он спрашивает, не порадуют ли его самого знаменитые римские женщины своим мастерством?

Улыбка вернулась на губы Урсулы. Она сделала вид, что обсуждает что-то с Пинносой и другими офицерами, и потом отправила Эмбер вперед, чтобы передать свое решение.

— Первый Легион Афины сочтет за честь показать Мундзуку, на что он способен.

Спустя пару мгновений гунны начали свое представление. В общем, их умение управлять лошадьми не отличалось от того, которым обладали алеманы. Урсула развлекала себя спорами с Пинносой о том, кто из них у кого учился. Но когда они взяли в руки оружие, о котором она так много слышала, кнуты и арканы, она стала смотреть с большим вниманием. Урсула была потрясена тем, как без всякого внешнего усилия гунны могли связать и всадника, и самого коня на полном скаку, чтобы потом свалить их на землю.

В последнем выступлении участвовал сам Ругила. Он выставил пятерых помощников в ряд, по десять шагов между каждым, и послал своего коня в галоп вдоль этого ряда. Когда он равнялся с помощниками, каждый из них подбрасывал в воздух по яйцу, а Ругила громким ударом хлыста разбивал их в воздухе, разбрызгивая содержимое на участников представления.

Как только гунны закончили, Пинноса вместе с Эмбер отправились к центру поляны. К ним подъехал Ругила, и девушки, говоря так громко, чтобы их слышали все остальные гунны, передали им следующее:

— Принцесса Урсула благодарит повелителя Мундзука и его славных воинов за прекрасную демонстрацию своей воистину замечательной силы и ловкости! — Пинноса понизила голос и тихо сказала Эмбер: «А теперь попроси наших дорогих „друзей“ и их хозяина разойтись подальше, чтобы дать простор для выступления Первого Легиона!»

Пока Эмбер переводила, Пинноса мило улыбалась тупоголовому уроду.

Ругила в точности выполнил указания и передал своим сородичам то, о чем его просили. Мундзук и его соплеменники вытянулись в седлах в ожидании зрелища. Те из них, кто ближе всего находился к всадницам, откровенно пожирали их глазами.