— Неужели все ваши знатные девушки умеют ездить на лошади без седла?

— А что вы надеваете, когда едете на охоту?

Вопросы сыпались один за другим. Свой собственный голос, отвечающий на эти вопросы, удивительно спокойный, она слышала будто издалека. Глубоко в сердце ее пожирали языки черного пламени страха. Ее душа кричала: «Не уходи. Констант! Прошу тебя, не уходи!»

Следующий день прошел для Кориния в суете и хлопотах. Каждый его житель, мужчина, женщина или ребенок, был занят приготовлениями к выступлению армии. Колесных дел мастера и плотники ремонтировали повозки и колесницы. Кузнецы, сапожники, портные и кожевенники штопали старое обмундирование и шили новое. Слуги мыли и чистили все, что входило в армейскую поклажу. Дети бегали с поручениями, принося воду, передавая сообщения и разнося посылки во всех направлениях. Артиллеристы ходили по городу, добывая необходимые припасы, проверяя имеющиеся и упаковывая все надлежащим образом. Лекари осматривали всех недужных, стараясь, чтобы ни одна царапина не ускользнула от их внимания. Ветеринары проверяли здоровье лошадей. Даже сторожевые псы и те не остались в стороне.

Цирюльникам в тот день пришлось выдрать пятьсот зубов. Через много лет они были сложены в специально изготовленную для этого костяную шкатулку, которую поместили в базилике в ногах статуи императора Клавдия, который присоединил Британию к Римской империи.

Гонцы и не занятые на других работах солдаты проверяли, как закреплен груз, все ли собрано на местах стоянок и в бараках. В порты были отправлены гонцы с приказом разыскать оснащенные грузовые галеры, с экипажем, готовым пересечь пролив.

Старшим посланцев был назначен Морган, а это значило, что он должен покинуть город одним из первых. Так случилось, что Урсула выглянула в окно своей комнаты, выходящее прямо на дорогу в Лондиний, как раз в тот момент, когда на ней показался Морган. Стражник у ворот протрубил громко и пронзительно, потом сигнал дополнился еще тремя короткими звуками, и с той части казарм, где квартировались гонцы, послышался громкий прощальный клич. Морган, вылетев за пределы городских ворот уже во весь галоп, постепенно стал удаляться в сторону Лондиния.

Когда всадник подъехал к небольшому подъему на дороге, из-за дерева перед ним показалась фигура и жестами приказала ему остановиться. Урсула сразу поняла, что это Кордула.

— Стой! — закричал Морган, натягивая поводья Гермеса.

— Вот как! — игриво сказала Кордула. — Ты думал, что сможешь ускользнуть, да? Думал, что уедешь, так и попрощавшись?

Морган отъехал совсем недалеко от города, и поэтому спешиваться ему было нельзя. За ним наблюдали десятки глаз, и такой поступок посланника мог быть воспринят как плохое предзнаменование. Он потянулся к своей возлюбленной, которая привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его на прощание.

— Кордула, мне нельзя задерживаться, я должен торопиться. У нас мало времени, и мое задание…

— О, замолчи! У меня тоже есть задание: поймать порыв легкого ветра и заставить его исполнить обещанное. — Кордула старалась говорить легко и шутя, но голос предательски дрожал. Сердце ее было полно любви к молодому красавцу, который присоединился к гарнизону всего два года назад. Морган был сыном коневода из приграничных земель. Его отец погиб, когда ирландцы напали на их ферму и выжгли ее дотла. Морган в то время впервые отправился в гарнизон в Деве.

Когда он вернулся, на месте дома нашел только пепелище. Единственное, что у него тогда осталось, — молодой, сильный черный жеребец Гермес, на котором Морган отправился бродить по свету. Они вместе поступили на службу в армию. Осторожный, умный юноша с хорошо подвешенным языком со своим удивительно быстроногим конем быстро завоевал симпатию Константина и репутацию самого скорого гонца на британской земле. Морган и в жизнь Кордулы ворвался как безудержный мартовский ветер. Темноволосый юноша и девушка с рыжими волосами и россыпью веснушек сразу проникнись взаимной пылкой любовью.

— Почему бы тебе не выехать с открытого места, а потом вернуться и встретиться со мной, скажем, в Хог Ботом Вел? — предложила она. — Я буду там очень скоро, совсем одна. И у меня есть для тебя сюрприз…

Но Морган ее прервал.

— Нет, — твердо сказал он. Однако лицо его выдало то, что скрыл голос. Кордула увидела, как сильно хотелось ему согласиться.

— Прошу тебя! — умоляла она. — Совсем ненадолго!

— Нет. — Морган решительно отстранился от девушки, пытавшейся погладить его лицо и поцеловать. Жеребец от неожиданно резкого движения своего наездника отпрыгнул в сторону, и Морган с трудом удержал его на месте. — Нет, любимая. Я должен ехать.

— Тогда возьми меня с собой, — простодушно предложила она. Разум ее понимал, что это невозможно, но каждая частичка ее тела стремилась быть рядом с ним, уехать вместе и никогда не терять его из виду.

Наконец он освободился от руки Кордулы. Гермес тут же успокоился, и Морган смог взглянуть в ее глаза и нежно сказать: «Мне очень жаль, но я не могу этого сделать».

С этими словами он хлестнул коня, и огромный жеребец рванулся вперед, прочь от города. Морган, обернувшись, на прощание махал Кордуле рукой, пока не скрылся из виду. На девушке была ярко-красная накидка, краем которой она тоже махала вслед Моргану, даже когда он растворился в придорожном пейзаже.

Прошло немало минут с тех пор, как исчез силуэт всадника на черном коне, а Кордула так и стояла, застыв на месте. Накидка безвольно повисла на поднятой руке, потом упала и свернулась возле ее ног. Кордула в слезах осела в дорожную пыль. Ее сердце было разбито.

Урсула знала, что, как только Морган исчезнет за линией горизонта, каждая секунда жизни будет приносить Кордуле невыносимые страдания. Она не сможет ни думать, ни мечтать ни о чем, кроме его возвращения. Урсула знала об этом, потому что чувствовала то же самое, когда уезжал Констант.

«Выдастся ли нам возможность побыть наедине перед расставанием?»

Она вспомнила о том, как много должно быть сделано для того, чтобы поход и переправа через пролив были успешными и безопасными. И за этим следили старшие полководцы и военачальники.

«Я не увижу его сегодня до поздней ночи, если увижу вообще. А завтра при первом луче восходящего солнца он уедет со своими войсками».Ее пронзила ужасная мысль о том, что она сможет попрощаться с ним только на публике в окружении вельмож.

— Олеандра! — крикнула она. — Беги к казармам и передай Константу сообщение. Скажи ему, что я бы хотела с ним встретиться, когда они сделают перерыв на ужин.

— Прошу прощения, госпожа, но я только что слышала, что генералы и ваш отец уже приказали, чтобы горячие блюда и угощения принесли прямо в залу, где они совещаются. Они не будут делать перерыв на ужин.

— Тогда скажи ему, что я буду ждать его в полночь в дворцовом саду.

— Слушаюсь, госпожа.

Урсула снова посмотрела за окно, на фигуру все еще рыдающей на дороге кузины. Глубоко вздохнула, промокнула глаза краешком платка и вернулась к своему рукоделию.

Полночь застала Урсулу в самом нарядном летнем платье, сидящей на колоннаде дворцового сада. Она смотрела на звезды. Там сияла Малая Медведица, созвездие, в честь которого ее назвали. [18]Вечный танец вокруг Полярной звезды объединял ее с Большой Медведицей.

— Неужели только на небесах мы сможем найти свое истинное прибежище, где проведем вечность наедине и в объятиях друг друга? — спросила она вслух.

Так она просидела всю ночь на своем посту, пока предрассветная дымка не разбудила петуха и его крик не прервал ее размышлений. Олеандра тихо посапывала невдалеке, под разлапистой ивой. Петушиный крик возвестил начало нового дня, и дворцовые кухни почти сразу наполнились звуками пробуждающейся жизни. Проснулись и засуетились слуги. Ночной отдых закончился.