— Я бы чувствовала то же самое, если бы пережила подобный кошмар, — тихо ответила Кордула. Девушки замолчали. — Как жаль, что Моргана сейчас нет с нами, — произнесла она после паузы, с горечью глядя на Урсулу. — В моей голове крутится одни и те же вопросы. Где он сейчас? Что делает? Какая опасность ему угрожает? Жив ли он? Здоров?

— Ты должна оставить эти мысли. Иначе они сведут тебя с ума.

— Не могу.

— Не можешь, я знаю, — Урсула протянула руку и коснулась кисти кузины. — Я тоже не могу.

Девушки посмотрели друг другу в глаза и постарались улыбнуться. Потом они снова замолчали и, погрузившись в тяжелые размышления, продолжили свое путешествие, которое уже казалось им бесконечным.

— Пинноса загнала себя в угол, и выбраться оттуда может только она сама, — произнесла Кордула после раздумий.

— Да, но, слава Богу, что мы здесь, рядом с ней, чтобы помочь ей, когда эта помощь понадобится, — ответила Урсула. — Кроме нас у нее теперь никого нет.

Урсула вспомнила о собственных страхах и содрогнулась. Она вспомнила о том, что произошло на вилле Флавиев лишь два дня назад.

Марты не было всего несколько часов, но это ожидание далось им очень нелегко. Урсула и другие девушки обыскали ирландцев, чтобы отобрать у них спрятанное оружие. После гибели своего предводителя бандиты превратились в перепуганное стадо. Особенно они боялись яростной рыжеволосой женщины, говорившей на их родном наречии. Ни один из них не пытался сопротивляться и не произнес ни слова. Подчинившись приказу снять всю одежду до тонкой туники, бандиты безропотно позволили связать себе руки. Потом Урсула занялась самыми тяжелыми ранами, а Пинноса стала осматривать виллу в поисках своего старшего брата, Юлия. Сначала поиски были аккуратными и методичными, но потом превратились в судорожные и неистовые.

Все слышали, как она выкрикивала его имя то в доме, то далеко в лесу, возле реки. Ее голос отражался эхом от пустых стен имения, как плач башни. [19]

Когда она вернулась, девушки вынули последнюю стрелу из тела раненого. Пинноса ворвалась во двор с обнаженными мечами и прохрипела: « Гдеон? Вы, подлые убийцы, что вы с ним сделали?» Урсула бросилась к ней, но та успела выбрать одного из безоружных мужчин, сидевших на полу. Пинноса разрезала веревки на его руках, заставила его вытянуть пальцы на вой руке и прижала их к земле лезвием своего меч «Говори, сейчас же, — прорычала она. — Иначе тебе больше нечем будет держаться за весла!»

Человек был слишком напуган, чтобы ответить сразу, а Урсула слишком долго мешкала, прежде чем оторвать Пинносу от несчастного. Это стоило ему трех пальцев.

Парнишка, едва ли достигший шестнадцатилетнего возраста, не пострадавший во время нападения, смело поднялся с земли и, встав на колени, произнес на хорошем английском:

— Простите, госпожа, вы ищете юношу, который защищал дом?

Пинноса освободилась от цепких рук Урсулы и резко повернулась к рыжеволосому юноше. Вглядевшись в него, Урсула заметила нечто, поразившее ее: он держался за деревянный крестик, висевший у него на шее, будто бы стараясь нарочно выставить его напоказ.

По дороге назад Бриттола ехала рядом с ним, разговаривала с ним о Боге и время от времени напевала гимн или псалом, если оказывалось, что они знают его оба.

Урсула задумалась. «Они — смертельные враги. Он — ирландский разбойник, она — дочь состоятельного британского рода. В обычных обстоятельствах он бы перерезал ей горло, чтобы обокрасть. Но теперь они идут одной дорогой, восхваляют одного Бога, поют одинаковые песни. Даже сплотились в поклонении Богу».

— Кордула, тебе не кажется это странным? — спросила она. — Мы считаем этих ирландцев дикими варварами, но перед нами один из них, и он знает стихи из Писания. Интересно, сколько еще таких, как он, за границами Римской империи? Как он чувствует Бога? Так же, как мы, или иначе?

— Я думаю, она как раз и задает ему подобные вопросы, — ответила Кордула, кивнув в сторону Бриттолы, и улыбнулась. — Надо же, какой он, оказывается, разговорчивый!

Урсула рассмеялась. Впервые за несколько дней она взглянула на молодого ирландца другими глазами. Он был неожиданно хорош собой для простого сельского паренька, этот обладатель длинных вьющихся рыжих волос, свободно падавших на плечи. Неуправляемые черные кудри Бриттолы составляли с ними приятный контраст. Только сейчас Урсула заметила, что в ее волосах поблескивал золотой с ониксом гребень, который она дала Бриттоле надеть в день пира. Она показала на него Кордуле, и они вместе засмеялись.

— Да, боюсь, пройдет еще немало времени до следующего Великого пира. А до этого времени мне гребень не понадобится. Да и в ее волосах он неплохо смотрится. Пусть пока побудет у нее. Он хорошо сочетается с крестом… — тут Урсула схватила Кордулу за руку.

—  Крест! — воскликнула она. — Я только сейчас поняла! Он — тот самый парень, который полез под рубашку во время нашей атаки. А я думала, что он там прячет оружие! Хорошо, что я тогда промахнулась. Оказывается, он просто хотел коснуться своего креста, как делает Бриттола, когда чем-то напугана или расстроена.

— Да, опасно носить крест под туникой, — отозвалась Кордула. — Всякий раз, когда ты будешь его трогать, люди будут думать, что ты хочешь достать оружие.

Мысли Урсулы обгоняли одна другую. «Если же ты все-таки носишь на теле тайное оружие, незаметно достать его для того, чтобы использовать, очень трудно. Но если тебе все же необходимо воспользоваться этим оружием, не вызывая подозрений у окружающих, как ты будешь действовать?»Она все еще смотрела на затылок Бриттолы, и внезапно на нее нашло прозрение. «Ну конечно!»

От размышлений ее отвлек звук разбрызгиваемой воды. Они переходили вброд довольно широкую реку. Ирландцам вода доходила уже до колен. Быстрой, похоже, нравилось ощущение прохлады. Вдруг неожиданно слева от них появилась Пинноса. Она неслась прочь от них по небольшому ответвлению реки, разбрызгивая воду на лету. Стук подков о камни присоединился к однообразному клацанью оков пленных разбойников.

Внезапно она вспомнила слова паренька: «Он мертв, госпожа». Так он сказал. Урсула восхитилась его смелостью, тем, что он не побоялся вызвать на себя ярость Пинносы.

— Он был убит так же, как и первый. Только его не повесили на дереве, а… — тут он кивнул в сторону мертвого вожака и его охранников. — Они бросили его в реку.

Пинноса помертвела и затихла, услышав эту новость. Урсула приготовилась сдержать очередной всплеск ее гнева, но та, вместо того чтобы кричать и неистовствовать, медленно опустила голову и пошла назад в Западную залу, где лежали тела ее родителей. Снова подруги ее увидели только ближе к полудню.

Марта уже вернулась с подмогой. Она привезла с собой не просто кандалы и повозки. Как раз в тот момент, когда она вернулась в Магнис, туда прибыли конники, посланные из Роксетера. Все двадцать человек приехали вместе с ней. С их помощью женщины надели на способных самостоятельно передвигаться пленных кандалы и уложили серьезно раненных на телеги. Они были уже готовы отправляться в Магнис, когда на входе в виллу появилась Пинноса.

Ее глаза опухли и покраснели от слез. Судя по всему, она рвала на себе волосы от горя, и теперь они свалявшейся паклей свисали с ее головы.

— Куда вы их везете? — крикнула она. Ее голос был страшным, хриплым и изменившимся до неузнаваемости.

— В тюрьму в Магнисе, госпожа, — ответил начальник гарнизона, старый солдат, повидавший на своем веку не одну военную кампанию.

— Ну уж, нет! — Пинноса отдернула руку от головы, держа в пальцах огромный клок волос. Волосы полетели на землю. Пинноса же резко схватилась за меч. — Они уйдут туда, откуда пришли. Я не успокоюсь, пока не очищу эту землю от таких мерзавцев, как они.

— Но, госпожа…

— Но, Пинноса… — двинулась навстречу ей Урсула.