Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Парламентеры стали ездить каждый третий день к вражескому стану, объявлять о переговорах и оставлять мешки с едой. И мука, и крупа, и яблоки с орехами — все растаскивалось баймами вмиг. Но на визитеров они не нападали, поубавилось у них и наглости, и храбрости, и самоуверенности.

Правда, и согласия на переговоры тоже не было. Баймы осторожно молчали, принимая еду и визиты как должное.

— Это мозги у них туго поворачиваются, со скрипом. Пока сообразят, что от них надо — полгода пройдет, — возмущался Сэм.

— Ничего, главное, чтобы сообразили, — усмехался в ответ Марк.

После Сэм спросил у своего отца:

— Где может быть сам Гзмарданум?

Тот задумчиво потер переносицу и ответил:

— Видимо, он сейчас в некоторой растерянности. Он уже не дракон, и прежняя сила его пропала. Но темной магией он все еще владеет, как и коричневые колдуны, и Меч Смерти, убивающий все живое, при нем. Кто знает, чем сейчас занят Гзмарданум — обдумывает ли наше предложение, или разрабатывает новые атаки. Но пророчество Создателя уже сбывается, значит, дни человека-дракона сочтены…

А в Суэме жизнь потихоньку налаживалась. Полчища баймов отхлынули, оставив после себя разрушенные, ограбленные фермы, деревни и городки. К пострадавшим селениям направили отряды воинов с продовольствием и добровольцев, желающих помочь восстанавливать разрушенные дома. В лесах и степях разыскивали уцелевших суэмцев. Раненых доставляли в Лионас, для здоровых строили дома и передавали продукты.

Суэмцы трудились с радостью и надеждой. Войне пришел конец, страх и тревога миновали, и надежда на спокойное, мирное будущее сияла, словно утреннее солнце, победно и радостно.

И Джейка, и Марка, и Кей и даже мальчишку Сэма сделали почетными старейшинами Лионаса. За них каждый день возносили молитвы в Храме Поклонения, их любили, уважали и чтили. Но больше всего хвала и благодарность возносились Отцу. В каждом доме звучали хвалебные гимны, над дверьми домов развешивали ветви елей — символы вечности, и яркие оранжевые фонари — символы Божественного Света. И город по ночам переливался теплыми, апельсиновыми огнями. Сияли голубые праздничные гирлянды на воротах и звенели нежные бубенчики на лошадиных сбруях.

Марк еще пару дней пролежал в постели, дожидаясь, пока начнет затягиваться страшная рана на ноге. И это был счастливые дни. Кей проводила с ним все время, наблюдая, как Марк играет с Грэгом или поет песни. Они говорили о многом — о печальном прошлом в другом мире, и о тех надеждах на будущее, которые горели у них в душе.

По вечерам в столовой собирались избранные и воины, что сражались с ними бок о бок. Вместе с ними сидел Галиен. Он уже играл понемногу на скрипке, хотя все еще двигал раненым плечом медленно и осторожно. Вернулись Мас, Мэн, Гаэс, Кассаэл и — главное — живой Тэн. Он был очень слаб, и его привезли на санях, укутанного в меховые одеяла. Но он был жив, и поправлялся. Вновь в Сосновом Приюте зазвучал дерзкий и звонкий голос Гаэс.

Вспоминали о Лариэне, Самэйне, Смаике — и не только о них. Немало верных ушли в мир Создателя в этой войне, но разлука не будет вечной. Каждому человеку суждено однажды встретиться со своим Создателем, и тех, кто оказался верен, ждет вечность с любящим Отцом. Об этом помнили, в это верили, на это надеялись…

Марк, как только смог более-менее сносно передвигаться на своих ногах, тоже присоединился к отряду парламентеров. Кроме этого он занялся делами своей фирмы и целыми днями отсутствовал в Сосновом Приюте. Но появляясь вечером, неизменно привозил подарки для Кей и Грэга, и вскоре комната девушки оказалась заставлена фарфоровыми фигурками, игрушками, книжками и редкими комнатными растениями в затейливых горшках. Принимая очередной подарок, Кей, смеясь, говорила:

— Марк, мне уже некуда все это ставить…

На что Марк только загадочно улыбался.

Как-то в один из вечеров Марк пришел раньше обычного. Нашел Кей в столовой, привычно обнял, поцеловал и сказал, радостно сияя глазами:

— Поехали, покатаешься со мной. Хочу тебе кое-что показать.

На нем была новая белая рубашка и длинный кожаный жилет, тоже абсолютно новый. Он подстригся, и, глядя на его гладко выбритый подбородок, Кей подумала, что для простой прогулки он выглядит слишком торжественно.

— Мне одеться нарядно? — спросила она.

— Можешь. Только не копайся долго. Грэга оставим с Мартой, я уже договорился с ней заранее.

— Так все продумано?

— Скоро сама увидишь…

Марк оставлял немало денег Кей для покупки необходимых ей и мальчику вещей. Потому нарядное платье уже висело у девушки в шкафу, еще ни разу не надеванное. Жемчужно-серое, длинное и прямое, отделанное маленькими белыми бусинами. Кей нравился такой простой фасон, без оборок и кружев. Она долго всматривалась в зеркало, пытаясь понять, что же такого загадочного нашел Марк в ее зеленых глазах, а Грэг в это время сидел рядом на полу и пытался пальчиками отковырять бусины с ее нового платья.

— Вот глупыш, — засмеялась Кей, — давай маме платье. Хорошо, что не успел его обслюнявить…

Наконец, она была готова. На шее — кулон Лэстина, в волосах — пара жемчужных заколок.

— Все, Грэг, пойдем, я передам тебя Марте. Сегодня вечером тебе придется играть с ней и Сэмом…

На улице, перед парадными дверьми Соснового Приюта уже стояла, открытая повозка, запряженная четверкой белых, как молоко, лошадей. Марк сидел на козлах, и на его непокрытую голову падали маленькие, робкие снежинки. Ветра не было, сосны неподвижными громадами уходили ввысь, словно загадочные великаны. В вечернем сумраке грациозные фигуры белых лошадей казались сказочной картинкой, а улыбающийся Марк — прекрасным принцем. У порога Соснового Приюта перед Кей развернулась сказка, такая нежная и волшебная, что девушка на мгновенье закрыла глаза и замерла, чувствуя, как колкая волна восхищения разливается в сердце.

— Ну, же, Кей, садись в повозку, — негромко проговорил Марк, спрыгивая с козлов, — надеюсь, что ты тепло оделась, хотя вечер не холодный.

Он помог ей сесть, закрыл дверцу — и лошади тронулись. Застучали копыта, зазвенели бубенчики. Полозья повозки легко заскользили по уезженному снегу. Замелькали над головой в странной пляске верхние ветви елей, закружились хороводом снежинки, сосновым ароматом дыхнул в лицо морозный воздух.

Кей хотела спросить — куда они едут — но не стала. Какая разница? Пусть загадочная сказка разворачивается перед ней яркими картинками, пусть кружатся снежинки, звенят бубенчики, и четверка белых лошадей увозит ее и Марка в неизвестное будущее.

Они неслись сквозь сияющий огнями город, мимо ярких витрин и оранжевых фонарей. Кей не чувствовала холода, запахнувшись в новый белый плащ, отделанный светлым мехом. Наоборот, колкий морозец немного пьянил, и было приятно чувствовать его холодные поцелуи на щеках. И, всматриваясь в мелькание веселых огней, Кей счастливо улыбалась.

Повозка выехала за город. Дорога, слегка поднимаясь вверх, вела через небольшую дубовую рощу, и вдалеке Кей увидела огни, проступающие из зимнего сиреневого сумрака.

— Это — мой дом, — сообщил Марк, повернувшись, — ну, тот самый, который я завещал тебе. Хочу показать его. Я приготовил небольшой сюрприз, надеюсь, что тебе понравится.

Вдоль подъездной, хорошо утрамбованной аллеи росли молодые, недавно посаженные ели. Между ними стояли отлитые из бронзы фигуры животных — оленей, волков и лисиц. Небольшой, двухэтажный дом, сложенный из серого кирпича, казался таинственным и волшебным в этой торжественной, снежной пляске. За ним застывшими, четкими силуэтами выступали деревья сада и — вдалеке — поднимались суровые вершины Лионасских гор.

Кей вдруг показалось, что она уже где-то видела это. Отлитых из бронзы животных, дом из серого кирпича на фоне снежных гор, торжественные силуэты елей и сосен. Еле уловимое, смутное чувство охватило ее, будто протянулась нить, соединяющая прошлое и будущее. Не сразу, но в памяти всплыла помятая старая открытка брата, на которой был изображен точно такой же дом, такие же горы и такие же ели. Или Кей только так кажется? На открытке были написаны слова, которые и оказались ключом к Двери.

118
{"b":"152825","o":1}