Рис подошел ко мне со словами:

   — Не смотри на лицо.

   — Мне не нужны подобные советы, — сказала я резко, хоть и не собиралась огрызаться.

   — Я хотел сказать, смотри не только на лицо.

   Я нахмурилась, но послушалась, и едва мне удалось отвлечься от кошмара лица и посмотреть на обнаженные руки и ноги жертвы, как я поняла, что он имел в виду.

   — Она брауни.

   — Именно, — подтвердил он.

   — Ей нарочно придали с ними сходство, — сказала Люси.

   — Нет, Рис имеет в виду руки и ноги. Они длиннее, чем у людей, и очертания немного другие. Уверена, что она проделала какую-нибудь процедуру эпиляции, чтобы удалить слишком обильную для человека растительность.

   — Но лицо-то у нее человеческое? Кровь всю смыли, но ясно видно, что это раны, а не природное.

   Я кивнула:

   — Я знакома минимум с двумя брауни, которые приобрели нос и губы с помощью пластических хирургов. Но руки и ноги искусственно не утолщают, не меняют их форму.

   — Роберт таскает штангу, — сказал Рис. — Поддерживает мышцы в тонусе, а заодно конечности приобретают нужный вид.

   — Брауни могут поднять впятеро больше собственного веса. В норме им со штангой упражняться не надо.

   — Он это делает ради сходства с человеком.

   — Я тронула Риса за руку:

   — Спасибо. Я ни на что не могла смотреть, кроме лица. Пусть кровь убрали, но раны явно свежие.

   — Так вы утверждаете, что она на самом деле брауни? — переспросила Люси.

   Мы кивнули одновременно.

   — В документах нет ни намека, что она не самая обычная уроженка Лос-Анджелеса.

   — Она не может быть полукровкой? — спросил подошедший к нам Гален.

   — Как Ба? — спросила я.

   — Да.

   Я задумалась, посмотрела на тело, стараясь отвлечься от эмоций.

   — Возможно, но в таком случае все равно одним из родителей должен быть нечеловек, а это отражается в документах. В самых разных документах. Где-то должны быть настоящие записи.

   — Обычная проверка указывает только на человеческое происхождение, и родилась убитая здесь, в городе, — сказала Люси.

   — Копните глубже, посоветовал Рис. — Такое явное генетическое сходство вряд ли вылезет у отдаленного потомка.

   Люси кивнула, выцепила из толпы какого-то детектива, что-то ему сказала, и он поспешно удалился. Всегда приятно на осмотре места преступления получить конкретную задачу: когда занимаешься делом, не так страшно смотреть на все эти ужасы.

   — Камин, кажется, прямо из магазина, — заметил Гален.

   — Да, так и есть, — сказала я.

   — В прошлый раз было так же? — спросил Рис.

   — Что ты имеешь в виду?

   — Принесенные с собой предметы, инсценировка книжной иллюстрации?

   — Да, — сказала я. — Только книжка другая. Совсем другая сказка, но реквизит тоже принесли с собой, чтобы сделать сходство как можно более точным.

   — Вторая жертва не настолько тщательно подобрана, — сказал Гален.

   Мы с Рисом кивнули. Предположительно жертвами были Клара и Марк Бидвелл, проживавшие по этому адресу. Обе жертвы соответствовали их общему описанию, и рост совпадал, но вообще-то пока их не идентифицируют по зубам или отпечаткам пальцев, полной уверенности не будет. Лица их теперь никак не походили на улыбающиеся фотографии на стенах. Мы пока приняли, что это и есть постоянные жильцы квартиры, но это было лишь предположение. Полиция тоже придерживалась такого мнения, что меня несколько успокаивало, но все равно мы нарушали первое правило Джереми: никаких допущений, только точные сведения.

   Джереми Грей оказался легок на помине — едва я о нем подумала, он показался на пороге. Он примерно моего роста пять футов ровно; одет был в отлично сшитый черный костюм, придававший его серой коже глубокий и красивый оттенок, и хоть у людей никогда не бывает серой кожи, почему-то в этом костюме он казался совсем человеком. Он только в этом году перестал одеваться во все серое, и мне нравилась новая цветовая гамма. Вот уже три месяца он встречался с одной женщиной — она работала костюмером на киностудии и к одежде подходила серьезно. Джереми всегда одевался дорого, в дизайнерскую одежду и обувь, но теперь все на нем стало сидеть как будто лучше. Может быть, это заслуга лучшего аксессуара в мире — любви?

   Главной деталью треугольного лица Джереми был здоровенный крючковатый нос. Джереми был трау — по расовой принадлежности. Сородичи его изгнали несколько веков назад за кражу одной-единственной ложки. Среди фейри воровство не считается слишком уж предосудительным, но трау славятся пуританскими взглядами во многих областях. Зато они воруют женщин у людей, то есть пуритане они далеко не во всем.

   Двигался он изящно, как всегда; даже пластиковые бахилы поверх дорогих туфель не портили его элегантный вид. Об элегантности трау легенды не ходят, и мне всегда было интересно, это особенность Джереми или все же общее свойство его народа. Спрашивать я не решалась, не желая напоминать ему о давней потере. У фейри легче спросить о трагически погибшем родственнике, чем об изгнании из волшебной страны.

   — Мужчина в спальне — человек, — сказал Джереми.

   — Мне надо взглянуть еще раз, потому что, если честно, я видела только изуродованное лицо.

   Джереми похлопал меня по руке рукой в перчатке. Нас всех практически закутали в пластик, и все равно накричали бы, если б мы к чему-нибудь прикоснулись. Смотреть было можно, трогать — нельзя. Впрочем, меня и не тянуло что-то трогать.

   — Я тебя провожу, — предложил он, из чего я поняла, что он хочет поговорить со мной без лишних ушей. Гален шагнул за мной, но Рис его удержал. Мы с Джереми вдвоем прошли по неприятно темным коридорам. Квартира была отделана в коричнево-бежевых тонах, вполне обычных для интерьеров, но здесь и мебель была коричневая, и впечатление создавалось мрачное и несколько гнетущее. Но может, мне так казалось из-за убийства.

   — Так в чем дело, Джереми? — спросила я.

   — Там в холле с остальными твоими телохранителями стоит лорд Шолто.

   — Да, у них нет лицензий детективов.

   — В другой раз предупреждай трау, если ожидается присутствие Царя Слуа.

   — Прости, не подумала.

   — Лорд Шолто подтвердил то, что мне по телефону сообщил Утер. Я его поставил на другой стороне улицы, поглядывать за домом.

   — Он что-то видел?

   — Ничего относящегося к делу.

   Джереми махнул рукой, предлагая войти в спальню, где лежал второй труп. Лицо у мужчины было порезано так же, как у женщины, но сейчас, сумев отвлечься от лиц, я поняла, что Рис и Джереми не ошиблись: она была брауни, а он — человек. Руки, ноги и торс у него были вполне пропорциональны. Одет он был в халат, который убийцы прорезали в нескольких местах — для сходства с лохмотьями, которые носил брауни из сказки, — но здесь и близко не было той тщательности, что с первой жертвой.

   Иллюстрацию здесь тоже оставили, и картина совпадала, но реквизит здесь был импровизированный. Тело уложили на спину, как на иллюстрации — она изображала брауни, пьяного от волшебного вина. На самом деле брауни никогда не напиваются — напиться может богарт, а не брауни. А если брауни становится богартом, он превращается в очень опасное существо; это превращение сродни тому, что описано в истории доктора Джекила и мистера Хайда. Пьяный брауни не уляжется мирно спать, как перебравший человек. Но сказки часто таковы: что-то в них очень-очень правильно, а остальное бывает до смешного далеко от истины.

   — Может, книгу они и принесли с собой, но эту иллюстрацию выбрали поздно, так что не смогли подобрать все нужные предметы.

   — Согласен, — сказал Джереми.

   Тон был какой-то странный, я повернулась к нему.

   — Так что такого важного видел Утер, если к делу оно не относится?

   — Кто-то из журналистов пораскинул умишком и высчитал, что небольшого роста женщина под ручку с Джулианом должна быть замаскированной принцессой.