На бедре под юбкой у меня был еще примотан нож — не столько в качестве холодного оружия, сколько ради защиты от гламора. Не будь у меня такой большой примеси крови брауни и людей, я бы вряд ли смогла носить сталь прямо на теле, но я наследница всех своих предков, не кого-то одного.

   Мой ум оставался спокойным, пока Рис вел машину к холмам. Я надеялась, что съеденный мной легкий ужин не покажется моему обремененному младенцами организму излишним. Не хотелось бы, чтобы меня вывернуло прямо там. С другой стороны, может, и стоило бы — это точно будет отвлекающим фактором.

   Собственно, я могу разыграть тошноту. Я оставила эту мысль про запас и помолилась Богине и Консорту, чтобы Джулиан не сильно пострадал, и чтобы мы все выбрались живыми и здоровыми. Об этом я молилась, въезжая в надвигающиеся сумерки.

   Но розами в ответ не запахло.

Глава 46

   Когда Рис завернул на небольшую гравийную площадку, до назначенного времени оставалось двадцать минут. Что полагается делать, если приезжаешь раньше времени на рандеву с похитителями? Уехать? Ждать на месте? Спрашивать мисс Мэннерс ^[3]не стоит — вряд ли у нее про это где-нибудь написано.

   Первым вышел Рис, следом Баринтус — он открыл мне дверцу и подал руку. Я накинула короткий жакет поверх летней блузки и юбки, чтобы не видно было 9-миллиметровой «Леди Смит» на пояснице. Рис и Баринтус оба надели легкие плащи, прикрывая пистолеты, ножи и мечи, а у Риса имелся еще и топорик за плечами. Кое-что из этого арсенала относилось к священным магическим артефактам. Свой артефакт я оставила дома — потому что доставшийся мне меч мог только убивать, и убивать очень неприятным способом, а мы делали вид, что пришли сюда не за тем. Если полицию все-таки вызовут, нам надо хотя бы изобразить, что мы приехали спасать Джулиана, а не убивать Стива и его маленькую подружку. Я не сомневалась, что от обеих этих работ никуда не деться, но если соседи вызовут копов, надо иметь отмазку.

   Мы пошли к дому, словно в гости идем. Как-то странно было нажимать кнопку звонка и ждать ответа. Дойл позвонил нам по дороге — они не рискнули пробиваться через щиты, Джулиана могли убить раньше, чем они до него доберутся. Поэтому мы пойдем в дом, и на пороге Баринтус выбросит столько магии, что сорвет все их щиты. Если время рассчитаем правильно, то троица диверсантов тогда же проникнет в дом. Уверена, что Дойл рассчитает правильно.

   Рис позвонил в дверь. Меня поставили между Рисом и Баринтусом с наказом не высовываться, пока Рис не разрешит, так что мне видно было только, что дверь открылась.

   Только по спокойному замечанию Риса я поняла, что…

   — Ствол пистолета — не лучшее приветствие.

   — Где принцесса?

   — Помаши дяде ручкой, Мерри.

   Я помахала рукой из-за его широкого плеча.

   — Проходите. Не вздумайте применить магию, или ваш приятель будет мертв, не успеете моргнуть. С ним Паслена.

   Про Паслену мне очень не понравилось, но я вслед за Рисом шагнула на порог. Щиты полыхнули настолько мощным выбросом магии, что у меня на миг перехватило дыхание. Я такого даже в стране фейри не встречала.

   Баринтус вошел последним и сделал то, что собирался. Он раскинул магию будто взмахом широкого плаща — чтобы наверняка задеть все звоночки. Но здешняя сигнализация не звенела, сигнал был магический.

   Рис переставил меня за спину, закрывая собой.

   — У тебя щиты слишком чувствительные для Баринтуса. Спокойней, он Мананнан Мак-Ллир. Сейчас сюда войдет чертова прорва магии.

   Если бы Баринтус не так впечатлял своей физической мощью, нас бы, наверное, заподозрили, но глядя на семифутового бога с волосами всех оттенков океанских вод и овальными зрачками в синих глазах, как у глубоководного чудовища, невозможно было не понять, что перед тобой живое воплощение магии.

   Паслена вихрем вынеслась с балкона, похожего на громадную гостиную на свежем воздухе. Я таких огромных даже не помню, чтобы видела. Фею-крошку я разглядела поверх плеча Риса, пока они с Баринтусом уговаривали Стива Паттерсона убрать пистолет.

   У Паслены в руках был окровавленный нож почти с нее размером, и с первого взгляда мне стало ясно, что она теперь опять Белена. Нам предстояла встреча с ее злой сущностью.

   — Она заходит сзади, Рис, — сказала я тихо.

   — Меня пистолет волнует, — ответил он, улыбаясь и не прекращая попыток успокоить Паттерсона.

   Я шагнула навстречу Паслене, громко крикнув:

   — Я пришла уложить тебя в одну постель со Стивом!

   Мне ничего другого не пришло на ум, что пробилось бы сквозь написанную у нее на лице жажду крови.

   Она и правда остановилась в воздухе, бешено треща крыльями. С неправдоподобно длинного ножа густо капала кровь. Наверняка у ножа Деревянная или керамическая рукоять, иначе она его держать бы не смогла.

   — Они пришли нам помочь, Белена. Они помогут тебе вырасти, и мы сможем сделать все, о чем мечтали.

   Она моргнула, словно слышала его, но не понимала. Я испугалась, не опоздали ли мы. Вдруг ее болезнь настолько ею завладела, что жажда крови для нее стала важнее, чем любовь?

   — Паслена! — сказал он. — Солнышко, ты меня слышишь?

   Не только меня беспокоил этот вопрос.

   Паслена! — позвала я. — Ты хочешь любить Стива по-настоящему?

   Маленькое личико сморщилось в усилии сосредоточиться; наконец она кивнула.

   — Вот и хорошо, — сказала я. — Я пришла помочь тебе стать для Стива настоящей парой. — Ее лицо то ли опустело, то ли наоборот, наполнилось.

   Ярость стихла, зато в глазах проявился разум. Нож выпал из рук, зазвенев о пол и забрызгав все кровью — даже мне на юбку попало. Я только усилием води не вздрогнула — не из-за крови, а от мысли о том, что это кровь Джулиана.

   Паслена посмотрела себе на руки, на выпавший нож и завыла. Только этим словом и можно описать ее крик. Хуже я мало что в жизни слышала — в нем слились отчаяние и страдание с полной безнадежностью. Если существует христианский ад, то так в нем, должно быть, вопят грешники.

   — Стив, Стив, что я наделала? Что ты дал мне сделать? Я же просила не давать мне его резать!

   — Паслена, это ты?

   — Пока я, — сказала она и устало поглядела на меня. — Ты ведь не сможешь сделать меня высокой, правда?

   — Может быть, и смогу, если на это будет милость Богини.

   — Не будет для меня милостей, — ответила она. — Богиня больше не говорит со мной.

   Она опустилась на пол и подняла ко мне голову. Она была совершенно голая, но кровь так густо ее покрывала, что я только сейчас это заметила. Что она сделала с Джулианом? Где сейчас Дойл и другие двое? Спасут ли они его?

   Паслена протянула мне руку, и я опустилась на колени.

   Рис сказал:

   — Мерри, зря это ты.

   — Опусти пистолет, — сказал Баринтус Стиву.

   Мужчины продолжили ритуальные пляски с пистолетами, но для меня мир сузился до маленькой залитой кровью фигурки на покрытом ковром полу. Я подала ей руку и она уцепилась ручонками за палец. Она попыталась призвать гламор и затуманить мне разум, как делала это с людьми, но ей не хватало силы. Как будто внешность она унаследовала от отца-феи, но магию — от брауни-матери. До чего несправедливо.

   — Ты не в силах нас спасти, — вздохнула она.

   — Паслена, она сделает тебя высокой, мы сможем быть вместе!

   — Я знаю, что я очень больна, — сказала она спокойно.

   — Да, — ответила я. — Любой суд легко признает тебя невменяемой.

   Она улыбнулась, пожимая мне палец, но улыбнулась невесело.

   — Я знаю, о чем сейчас думает та, другая часть моего разума. Она хочет делать страшное. И я не могу понять, что я уже натворила, и о чем только думала. — Она снова пожала мне палец. — Эта другая во мне хочет, чтобы ты сделала ее большой, но как только ты это сделаешь, она хочет вырезать младенцев у тебя из живота и сплясать на твоей крови. Я не могу ей помешать, ты понимаешь?