Она покачала головой, ее глаза были серьезны.

- Нет. Ты ошибаешься в этом.

Ты можешь сказать сколькие из сотни варваров страдают этим?

Это была простая статистика, которую я знал из Медики.

- Из каждой сотни?

Возможно пятеро.

Больше всего среди тех, кто работает в публичных домах или часто посещает подобные места, конечно.

Лицо Пенти показало очевидное отвращение и она вздрогнула.

- Из сотни Адем никто не страдает этим, - твердо сказала она.

Абсолютно.

- Да ладно. - Я поднял свою руку очерчивая пальцами окружность.

- Никто?

- Никто, - ответила она с мрачной уверенностью.

- Единственное место, где мы могли получить такие вещи - это от варваров и те, кто путешествуют, предупреждены об этом.

- Что делать, если вы поймаете болезнь от другого Адем, который не был осторожен во время путешествия? - спросил я.

Маленькое лицо Пенти в форме сердечка стало мрачным, ее ноздри раздулись в гневе.

- С одним из моих собственных? - [Огромный гнев.]

- Если один из Адемре передаст мне болезнь, я была бы в ярости.

Я прокричу с вершины скалы о том, что они сделали.

Я захотела бы сделать их жизнь болезненной, как сломанная кость.

Она показала жест [отвращения], проведя по передней части своей рубашки в одном из первых жестов Адемского языка жестов, который я когда-то выучил у Темпи.

- Затем я проделала бы долгий путь через горы в Таль, чтобы излечиться от нее.

Даже если поездка должна была занять два года и не принесла денег в школу.

И никто бы не думал обо мне хуже из-за этого.

Я кивнул самому себе.

Это имело смысл.

С учетом их отношения к сексу, если бы это было иначе, болезнь прогрессировала бы угрожающими темпами по всему населению.

Я увидел, что Пенти выжидающе на меня смотрит.

- Спасибо тебе за цветы, - сказал я.

Она кивнула и подошла ближе, глядя на меня.

Ее глаза были возбуждены, когда она улыбнулась своей застенчивой улыбкой.

Затем ее лицо стало серьезным.

- Достаточно ли этого, чтобы удовлетворить ваши варварские ритуалы, или это больше, чем нужно было сделать?

Я протянул руку и побежал рукой по гладкой коже ее шеи, скользя кончиками пальцев по длинной косе, которая терлась о заднюю часть ее шеи.

Она закрыла глаза и запрокинула лицо в мою сторону.

- Они прекрасны, и их более чем достаточно, - сказал я и наклонился, чтобы поцеловать ее.

***

- Я была права, - сказала Пенти с довольным вздохом, когда мы лежали голые среди цветов.

- У тебя прекрасная ярость. - Я лежал на спине, а ее маленькое тело свернулось у меня под рукой, и лицо в форме сердца мягко покоилось на моей груди.

- Что ты имеешь ввиду? - спросил я.

- Я думаю, что ярость может быть неправильным словом.

- Я имею в виду "Ваэвин", - сказала она, используя адемское понятие.

- Это тоже самое?

- Я не знаю этого слова, - признал я.

- Я думаю, что ярость правильное слово, - сказала она.

- Когда я разговаривала с Вашет на вашем языке, она не поправила меня.

- Что ты понимаешь тогда под яростью? - спросил я.

- Я конечно не чувствую ярости.

Пенти опустила свою голову мне на грудь и одарила меня ленивой, довольной улыбкой.

- Конечно нет, - сказала она.

- Я забрала твою ярость.

Как ты мог почувствовать такие вещи?

- Разве...

разве ты теперь в ярости? - спросил я, уверенный, что мне не хватает полноты понимания.

Пенти рассмеялась и покачала головой.

У нее расплелись ее длинные косы и медового цвета волосы свисали по сторонам ее лица.

Это сделало ее похожей на совсем другого человека.

Это и отсутствие на ней красной одежды наемника, я полагаю.

- Это не такой гнев.

Я рада иметь его.

- Я до сих пор не понял, - сказал я.

- Это может быть чем-то, что варвары не знают.

Объясни мне, как если бы я был ребенком.

Она посмотрела на меня на мгновение, ее глаза стали серьезными, затем она перевернулась на живот таким образом, чтобы ей можно было легче глядеть мне в лицо.

- Эта ярость не чувство.

Это... - Она помолчала, прелестно нахмурившись.

- Это желание.

Это создание.

Это то, чего хочешь от жизни.

Пенти огляделась, а затем сосредоточилась на траве вокруг нас.

- Ярость позволяет траве прорастать сквозь землю, чтобы достичь Солнца, - сказала она.

- Все существа, которые живут имеют ярость.

Именно этот огонь в них нужен чтобы двигаться, расти, делать и создавать. - Она подняла голову.

- Имеет ли это смысл для тебя?

- Думаю, да, - ответил я.

- И женщины берут ярость у мужчин во время секса?

Она улыбнулась и кивнула.

- Вот почему мужчины потом так устают.

Они отдают кусочек себя.

Они сильно ослабевают.

Они засыпают. - Она взглянула вниз.

- Или часть их засыпает.

- Ненадолго, - сказал я.

- Это потому, что у тебя прекрасная, сильная ярость, - сказала она гордо.

- Как я уже говорила.

Я могу сказать, потому что я взяла кусочек этого.

Я могу сказать, что это может обождать.

- Так и есть, - подтвердил я.

- Но что же женщинам делать с яростью?

- Мы используем ее, - просто сказала Пенти.

- Вот почему, после этого женщина не всегда спит, как мужчина.

Она чувствует себя более бодрой.

Полная желания двигаться.

Часто полная желания больше того, кто принес ей ярость в первую очередь. - Она опустила голову на мою грудь и игриво укусила меня, извиваясь своим обнаженным телом напротив меня.

Это было приятно отвлекающим.

- Означает ли это, что женщины не имеют своей собственной ярости?

Она опять рассмеялась.

- Нет. Все существа имеют ярость.

Но женщины имеют больше способов использовать эту ярость.

И у мужчин больше ярости, чем они могут использовать, слишком много для их собственного здоровья.

- Как можно иметь слишком много желания жить, расти и делать? - спросил я.

- Кажется, больше было бы лучше.

Пенти покачала головой, одной рукой забирая назад свои волосы.

- Нет. Это как пища.

Один раз поесть хорошо.

Два раза поесть не лучше. - Она снова нахмурилась.

- Нет. Это больше как вино.

Один бокал вина хорошо, два иногда лучше, но десять...

- Она серьезно кивнула.

- Это намного больше похоже на ярость.

Мужчина, который наполнен ею, как ядом.

Он желает очень многих вещей.

Он желает все.

Он становится странным и повреждается в мозгах, обретая насильственный характер.

Она кивнула сама себе.

- Да.

Вот почему ярость правильное слово, я думаю.

Ты можешь сказать это о человеке, который держит ярость в себе.

Она кисло бродит в нем.

Она оборачивается против него самого и заставляет разрушать, а не созидать.

- Я думаю, что мужчинам нравится это, - сказал я.

- Но думаю, что и женщинам тоже.

- Все существа имеют ярость, - повторила она, пожав плечами.

- Камень не намного больше пробивающегося дерева.

Так же и с людьми.

У кого-то этого больше, у кого-то меньше.

Некоторые используют ее с умом.

Некоторые нет. - Она широко улыбнулась мне.

- У меня ее много. Потому я так люблю секс и жестока в бою. - Она укусила мою грудь уже не так игриво и стала подбираться к шее.

- Но если ты берешь ярость у мужчины во время секса, - сказал я, пытаясь сосредоточиться, - это значит, что чем больше у тебя секса, тем больше ты его хочешь?

- Это как с водой, для накачивания которой нужен насос, - она горячо прошептала мне в ухо.

- И я собираюсь получить все, полностью... даже если это у нас займет весь день и половину ночи.

***

В конце концов мы перебрались в бани, а потом и в дом Пенти, состоящий из двух уютных комнат, встроенных прямо в скалу.

Луна наблюдала за нами с небес через окно, хотя я сомневаюсь что мы показали ей что-то, чего она раньше не видела.