- Как тебе нравится новый учитель?

Она думает также как я.

Что тебе здесь не место.

Я жевал очередной кусок курицы и проглотил его машинально, не поднимая глаз.

[Проблема.]

- Я слышала, как ты кричал, - продолжала она тихо.

Сейчас она говорила медленно, как с ребенком.

Я не был уверен, было ли это оскорблением или способом удостовериться, что я понимаю ее.

- Ты кричал как пташка.

Я сделал глоток теплого козьего молока и вытер рот.

Движение моей руки натянуло рубашку на следах удара на моей спине, жаля как сотня пчел.

- Это был крик любви? - спросила она, сделав жест, который я не понял.

- Может Вашет обняла тебя?

Твоя щека несет следы от ее языка?

Я взял кусочек пудинга.

Он не был таким сладким, как я помнил.

Карсерет взяла кусочек своего пудинга.

- Каждый делает ставку на то, что ты уйдешь, - продолжала она, говоря также медленно и тихо, только для моих ушей.

Я поставила два таланта на то, что ты не дотянешь до второго дня.

Если ты уйдешь ночью, как я надеюсь, я выиграю серебряный.

Если я ошибаюсь, и ты останешься, я выиграю в синяках и слушании твоих воплей. - [Просьба.]

- Оставайся.

Я поднял на нее взгляд.

- Ты говоришь так, как лает собака. - сказал я.

- Бесконечно.

Бесчувственно.

Я говорил тихо, чтобы быть вежливым.

Но не настолько спокойно, чтобы мой голос не достиг ушей всех, кто сидел рядом с нами.

Я знаю, как передать тихий голос.

Мы, Руэ, изобрели театральный шепот.

Я увидел, как ее лицо краснеет, сделав выделяющимися бледные шрамы на ее челюсти и брови.

Я опустил взгляд и продолжил есть, являя картину спокойной беспечности.

Это сложно, оскорбить кого-то из другой культуры.

Но я внимательно выбирал слова, основываясь на словах, услышанных от Темпи.

Если она ответит любым способом, это, кажется, только докажет мою точку зрения.

Я медленно и методично закончил поедать пищу, воображая, что я могу почувствовать, как гнев скатывается с нее, как теплые волны.

В этой маленькой битве, по крайней мере, я мог победить.

Это была пустая победа, конечно.

Но иногда вы должны принимать то, что вы можете получить.

***

Когда Вашет вернулась в маленький парк, я уже сидел на одной из каменных скамей, ожидая ее.

Она встала передо мной и бурно вздохнула.

- Прекрасно.

Непонятливый ученик, - сказала она на своем прекрасном атуранском.

- Иди, принеси тогда свою палку.

Мы увидим, смогу ли я доказать свою точку зрения более четко на этот раз.

- У меня уже есть моя палка, - сказал я.

Я потянулся за скамью и достал учебный деревянный меч, которое я позаимствовал из школы.

Он был старой, смазанной маслом деревяшкой, полностью изношеной бесчисленными руками, жесткой и тяжелой, как кусок железа.

Если она использует это, чтобы ударить мои плечи, как она сделала с ивовым прутом, он сломает кости.

Если она ударит мне в лицо,то разобьет мою челюсть.

Я положил его на скамейке рядом со мной.

Деревяшка не стукнула о камень.

Она была так тяжела, что зазвенела почти как колокол.

После того, как я положил тренировочный меч, я начал стягивать мою рубашку через голову, втягивая воздух сквозь зубы, когда она протащилась по горящим рубцам на моей спине.

- Ты надеешься поколебать меня, показав свое болезненное юное тело? - спросила Вашет.

- Ты мил, но не настолько мил для этого.

Я аккуратно положил мою рубашку на скамейку.

- Я просто подумал, что будет лучше, если я покажу вам кое-что. - Я повернулся, чтобы она могла увидеть мою спину.

- Ты был исхлестан, - сказала она.

- Я не могу сказать, что я удивлена.

Я уже знала, что ты был вором.

- Это не за воровство, - сказал я.

- Они из Университета.

Я был наказан по обвинению и приговорен к бичеванию.

Когда это случается, многие студенты просто уходят и заканчивают свое образование в другом месте.

Я решил остаться.

В конце концов это были только три удара. -

Я ждал, стоя поодаль.

Через мгновение она проглотила приманку.

- Тут больше шрамов, чем после трех ударов. -

- Через некоторое время, - сказал я, - я опять был обвинен.

На этот раз шесть ударов.

Все равно я остался. - Я повернулся назад к ее лицу.

- Я остался, потому что больше ни в одном другом месте не мог научиться тому, чему хотел.

Простой плеткой меня не отпугнуть. -

Я поднял тяжелый деревянный меч со скамьи.

- Я считаю справедливым, чтобы Вы это узнали.

Меня не испугаешь угрозой боли.

Я не подведу Темпи после оказанного им доверия.

Здесь есть вещи, которые я хочу выучить и я могу выучить их только здесь.

Я протянул ей твердый и темный кусок дерева.

- Если ты хочешь прогнать меня, тебе нужно сделать нечто худшее, чем рубцы.

Я шагнул назад и оставил свои руки висеть по бокам.

Я закрыл свои глаза.

Я хотел бы сказать, что держал глаза закрытыми, но это не будет правдой.

Я услышал песчаный звук грязи под подошвами Вашет и не мог не открыть их.

Я не мог взглянуть.

Это только выставит меня выглядящим по-детски.

Я просто открыл глаза и посмотрел на нее.

Она смотрела назад, создавая больший зрительный контакт, чем я мог получить от Темпи за оборот дней.

Ее бледно серые глаза былы твердыми на ее нежном лице.

Ее сломанный нос не долго выглядел не на месте.

Это было мрачное предупреждение миру.

Ветер закручивался между нами, увеличивая гусиную кожу на моих голых руках.

Вашет вдохнула, выдохнула и пожала плечами, затем перевернула деревянный прут, чтобы взяться за рукоятку.

Она задумчиво взвесила его обеими руками, проверяя его вес.

Потом она поднесла его к своему плечу и качнула.

Исключения она не сделала.

- Прекрасно! - Сказала она раздраженно, разводя руками.

- Ты слегка хрупкий скич.

Прекрасно!

Дерьмо и лук.

Одень свою рубашку обратно.

Ты заставляешь меня мерзнуть.

Я спустился вниз, пока я сидел на скамейке.

- Спасибо, Господи, - сказал я.

Я начал одевать свою рубашку, но это было трудно, поскольку мои руки дрожали.

Это было не от холода.

Вашет увидела.

- Я знала это! - Сказала она торжественно, указывая на меня пальцем.

- Ты стоишь, как будто готов к повешению.

Я знала, что ты готов бежать, как кролик! - Она топнула ногой в отчаянии.

- Я знала, что я должна была повесить тебя!

- Я рад, что вы этого не сделали, - сказал я.

Мне удалось одеть мою рубашку, когда я понял, что она одета на изнанку.

Я решил оставить ее, а не перетаскивать ее через мою ободранную спину обратно.

- Что даст мне уйти? - потребовала она.

- Ничего, - сказал я.

- Это было мастерское исполнение.

- Тогда как ты узнал, что я не собиралась раскалывать твой череп?

- Я думал это пройдет, - сказал я.

- Если бы Шейн действительно хотела, чтобы я уехал, она могла просто сказать мне собираться.

Если бы она хотела меня убить, она тоже могла это сделать.

Я вытер свои вспотевшие руки о штаны.

- Это значит, что вы на самом деле назначены моим учителем.

Таким образом есть только три разумных варианта. - Я поднял один палец.

- Это ритуальная инициация. - Второй палец.

- Это проверка моей решимости...

- Или я действительно пыталась заставить тебя сбежать, - закончила Вашет, когда она села на скамейку напротив меня.

- Что, если я говорила правду и могла ударить тебя до крови?

Я пожал плечами.

- По крайней меря я бы узнал.

Но это кажется большой странностью, что Шейн могла выбрать что-нибудь как это.

Если бы она хотела меня избить, она могла позволить Кансерет сделать это. - Я поднял мою голову.