Но как только лук бросился из моих рук, я почувствовал в себе холодную пиявку.

Не только руки, но и через всего меня: живот, грудь и горло.

Я знал, что не мог доверять силе моих рук в одиночку порвать пять струн тетивы сразу.

Так что мне пришлось использовать только огонь, который всегда с арканистом, теплотой моей крови.

Мне грозило заклинательное переохлаждение.

Если я не найду способа, чтобы согреться, я впаду в шок, затем переохлаждение и смерть.

Я выпал из "каменного сердца", и дал частицам моего разума сложиться вместе, шатаясь немного в растерянности.

Холодеющий, мокрый и с кружащейся головой, я карабкался назад к вершине холма.

Дождь был холодным, как мокрый снег на моей коже.

Я увидел только одного лучника.

К сожалению, он был настороже и как только мое лицо показалось над вершиной холма, он потянул и пустил в полет стрелу плавным движением.

Порыв ветра спас меня.

Его стрела выбила суровые желтые искры из каменных выворотней чуть ли не в двух футах от моей головы.

Дождь залил мое лицо и молния пересекла небо.

Я заставил себя отступить из виду и в бреду ярости ударял тело часового снова и снова.

Наконец, я ударил в пряжку и лезвие сломалось.

Задыхаясь, я бросил сломанный нож.

Я вернулся в чувство от голоса Мартена - этот несчастный молился в мои уши.

Мои конечности стали холодными, как свинец, тяжелыми и неудобными.

Хуже того, я мог чувствовать медленное онемение от переохлаждения, ползущего сквозь меня.

Я понял, что я не дрожу, и знал, что это плохой знак.

Я был мокрый, без огня поблизости, чтобы призвать его на себя.

Молния снова прорезала небо.

У меня не было идей.

Я засмеялся ужасным смехом.

Я посмотрел поверх холма и с удовлетворением не увидел никаких лучников.

Но главарь пролаял новые приказы и я не сомневался, что новые луки будут найдены или будут замены тетивы.

Хуже того, они просто могут отказаться от своего укрытия и перебьют нас только одним количеством.

Там запросто могло быть около десятка стоящих на ногах человек.

Мартен еще лежал, молясь на обрыве.

- Тейлу, которого не смог убить огонь, следи за мной в огне.

Я пнул его.

- Вставай, черт тебя побери, или мы все мертвы. - Он сделал паузу в своей молитве и посмотрел наверх.

Я закричал что-то непонятное и наклонился, чтобы вытащить его наверх за воротник рубашки.

Я жестко потряс его и сунул ему лук своей другой рукой, не зная, откуда он там очутился.

Молния сверкнула снова и показала мне, что он увидел.

Моя рука, да и обе руки были в крови часового.

Проливной дождь струился и бежал по ней, но не смывал ее.

Она выглядела черной в недолгой яркой вспышке.

Мартен тупо взял свой лук.

- Стреляй в дерево, - крикнул я через гром.

Он посмотрел на меня, как будто я сошел с ума.

- Стреляй в него!

Что-то в моем выражении лица должно быть убедило его, но его стрелы были разбросаны и он снова приступил к исполнению своей литании, пока искал одну на грязном берегу.

- Тейлу, который держал Энканиса на колесе, узри меня во тьме.

После долгих поисков он обнаружил стрелы и вертел их дрожащими руками, молясь все время и пытаясь приладить их к тетиве.

Я перенес свое внимание обратно на лагерь.

Их главарь вернул всех их под свой контроль.

Я мог видеть его рот, выкрикивающий приказы, но все, что я слышал это только звук дрожащего голоса Мартена:

Тейлу, чьи глаза правдивы,

Узри меня.

Вдруг главарь остановился и поднял голову.

Он держался совершенно спокойно, как бы прислушиваясь к чему-то.

Мартен продолжал молиться:

Тейлу, свой собственный сын,

Узри меня.

Их лидер быстро взглянул влево и вправо, как если бы он что-то услышал, что встревожило его.

Он наклонил свою голову снова.

- Он слышит тебя! - бешено закричал я Мартену.

- Заткнись!

Он готов уже что-нибудь предпринять!

Мартен прицелился в дерево в центре лагеря.

Ветер ударял в него, когда он продолжал молиться.

Тейлу, который был Мендом, кто ты такой.

Узри меня именем Менда,

Именем Периаля

Именем Ордаля

Именем Андана

Узри меня.

Их главарь повернул голову, как бы ища что-то в небе.

Кое-что в его движениях казалось ужасно знакомым, но мои мысли замутнились, в то время как озноб переплетчика усилился.

Бандитский главарь повернулся и зашел в палатку, скрываясь внутри.

- Стреляй в дерево! - закричал я.

Он позволил стреле лететь, и я увидел, как она прочно воткнулась в ствол массивного дуба, который маячил в центре лагеря бандитов.

Я чертил в грязи одной из стрел, рассыпанных Мартеном, и начал смеяться над тем, что я попытаюсь сделать.

Это может ни к чему не привести.

Это может убить меня.

Проскользнула одна...

Но это не имело значения.

Я скоро буду мертвым, если не найду, где найти тепло, чтобы обсохнуть.

Я скоро впаду в шок.

Возможно, я уже был в нем.

Моя рука накрыла стрелу.

Я разбил свой разум на шесть частей и выкрикнул привязку, которую я глубоко вырезал на сырой земле.

- Как выше так и ниже! - Закричал я шутку, которую мог бы понять только кто-нибудь из Университета.

Прошла секунда.

Ветер исчез.

Появился туман.

Яркость.

Шум.

Я падал.

Затем ничего.

Я проснулся. Я был теплым и сухим.

Было темно.

Я услышал знакомый голос, задававший вопрос.

Голос Мартина: – Это был он.

Он сделал это.

Вопрос.

- Я никогда не скажу, Ден.

Клянусь Богом, не буду.

Я не хочу думать об этом.

Заставь его сказать тебе , если ты хочешь.

Вопрос.

–Ты бы знал, если видел.

Тогда бы ты не захотел знать больше.

Не переходи ему дорогу.

Я видел его рассерженным.

Это - все, что я скажу.

Не переходи ему дорогу.

Вопрос.

– Перестань, Ден.

Он убивал их одного за другим.

Тогда он немного сошел с ума.

Он ...

Нет. Вот что я скажу.

Я думаю он призвал вниз молнию.

Как сам Бог.

Как Tаборлин Великий, подумал я.

И улыбнулся.

И заснул.

После четырнадцати часов сна я был в прекрасном настроении.

Мои напарники были удивлены этому, потому как обнаружили меня в бессознательном состоянии, не реагирующим на прикосновения и покрытым кровью.

Они раздели меня, немного растерли мои конечности, затем завернули меня в простыни и положили в единственную уцелевшую палатку бандитов.

Остальные пять были сожжены, погребены или потеряны, когда огромный белый столп молнии взровал высокий дуб, стоявший в центре бандитского лагеря.

Следующий день был пасмурным, но, к счастью, без дождя.

Перво-наперво мы занялись нашими ранами.

Хеспе словила стрелу в ногу, когда часовой застал их врасплох.

У Дедана была глубокая рана через плечо, что было сравнительной удачей, если учесть, что он бросился на часового с голыми руками.

Когда я спросил его об этом, он сказал, что у него просто не было времени достать свой меч.

Мартин схлопотал пылающий красный синяк на лбу над одной из бровей, вероятно, когда я пнул его или таскал туда сюда.

Он реагировал на прикосновение, но он заявлял, что зарабатывал и много худшее в ходе драк в тавернах.

А я, восстановившись от переохлаждения, снова пришел в форму.

Должен признать, мои напарники были удивлены моим скорым возвращением прямо от дверей смерти, но я решил оставить их при этом удивлении.

Немного таинственности не повредит моей репутации.

Я перевязал рваную рану на том месте, где стрела задела мое плечо, и перешел к нескольким синякам и царапинам, которые я и не помню, как получил.