Мало того, что я находил его на удивление спокойным учителем, когда обучал меня иллийскому, но он был добр ко мне, когда я был новичком в Университете.

Тем не менее, я не особенно волновался.

Арвил и сотрудники Медики могли сделать все, только за исключением поднятия людей из мертвых.

Но дни проходили, а из Медики не было новостей.

Слух говорил, что он был слишком слаб, чтобы вставать с постели, страдая от приступов лихорадки, которая грозила сжечь его мощный разум арканиста.

Когда стало очевидно, что он не сможет вернуться к своим обязанностям в качестве ректора в ближайшее время, магистры собрались, чтобы решить, кто займет его место.

Возможно постоянно, если его состояние ухудшится.

И, чтобы сделать болезненную историю короткой, Хемме был назначен ректором.

После шока, было легко понять, почему.

Килвин, Арвил и Лоррен были слишком заняты, чтобы заниматься дополнительными обязанностями.

То же самое можно сказать о Мандраге и Дале, хотя и в меньшей степени.

Затем следовали Элодин, Брандер и Хемме.

Элодин не хотел этого, и, как правило, рассматривался, как слишком непостоянный, чтобы служить.

И Брандер всегда пел под дудочку Хемме.

Таким образом Хемме занял кресло ректора.

Пока я нашел это раздражающим, это мало повлияло на мою каждодневную жизнь.

Единственную меру предосторожности, которую я предпринял, было соблюдать особую осторожностью во всем, даже менее законов Университета, зная, что если меня положат на рога сейчас, голос Хемме будет засчитан вдвойне против меня.

***

Когда прием приблизился, магистр Эрма оставался слабым и лихорадочным.

С узлом кислого страха в животе, я готовился к моему первому приемному собеседованию с Хемме на посту ректора.

Я прошел через опросы с той же осторожной хитростью, которой я придерживался в течение последних двух семестров.

Я колебался и сделал несколько ошибок, получив плату за обучение в двадцать талантов или около того.

Достаточно, чтобы заработать немного денег, но не настолько, чтобы зарекомендовать себя слишком плохо.

Хемме, как всегда, спросил двусмысленные или вводящие в заблуждение вопросы, предназначенных провести меня, но в этом не было ничего нового.

Единственное реальное различие казалось в том, что Хемме очень много улыбался.

К тому же это не было приятной улыбкой.

Магистры, как обычно, вели свои приглушенные разговоры.

Затем Хемме прочитал плату за мое обучение: пятьдесят талантов.

Видимо ректор имел больший контроль над такими вещами, чем я знал.

Я заставил себя кусать губу, чтобы удержаться от смеха, и состроил на своем лице удрученное выражение, когда я направился в подвал "Пустот", где казначей держал свою бухгалтерию.

Глаза Риема сверкнули при виде моего листа с платой за обучение.

Он исчез в своей задней комнате и вернулся через минуту с конвертом из плотной бумаги.

Я поблагодарил его и вернулся в свою комнату в Анкер, оставаясь с угрюмым выражением на протяжени всего пути.

После того как закрыл дверь, я разорвал тяжелый конверт и вытряхнул его содержимое в свою руку: две блестящие золотые марки стоимостью десять талантов каждая.

Затем я рассмеялся.

Смеялся до слез и до боли в боках.

Затем я надел свой лучший костюм и собрал моих друзей: Вилема и Симмона, Фелу и Молу.

Я послал гонца в Имре с приглашениями Деви и Трепе.

Затем я нанял четрехконную упряжку и переправил большую часть нас через реку в Имре.

Мы остановились у Эолиана.

Денны там не было, но вместо нее я забрал Деоча и мы направились в "Герольдмейстер", заведению того вида, которое не мог себе позволить ни один уважающий себя студент.

Швейцар презрительно посмотрел на нашу пеструю толпу, как если бы он стал возражать, но Трепе нахмурился своим лучшим джентльменским нахмуренным взглядом и провел нас всех благополучно внутрь.

Затем началась ночь приятного декаданса, любя которые, я с тех пор почти не видел.

Мы ели и пили, и я счастливо заплатил за всех.

Вода на столе была только в миске для мытья рук.

В наших чашах было только старое винтийское вино, темный скаттен, прохладная медовуха, сладкое бренди, и каждый тост, который мы пили был за глупость Хемме.

Квоут глубоко вздохнул и кивнул сам себе.

- Пора остановиться, - сказал он.

- Деньги в моих карманах впервые в жизни.

В окружении друзей.

Это хорошее место, чтобы закончить ночь. - Он лениво потер руки, правой рукой рассеянно массируя левую.

- Если мы пойдем дальше, все станет снова мрачным.

Хронист взял короткую стопку готовых страниц и постучал ими по столу, равняя ее края по лежащей сверхе полузаконченной странице.

Он открыл свою кожаную сумку, снял ярко-зеленую падубовую корону, и сунул страницы внутрь. Затем он закрутил чернильницу и начал разбирать и чистить все части своего пера.

Квоут встал и потянулся.

Затем он собрал пустые тарелки и чашки, отнеся их на кухню.

Баст просто сидел, с пустым выражением лица.

Он не двигался.

Он, казалось, почти не дышит.

Через несколько минут Хронист начал бросать взгляды в его сторону.

Квоут вернулся в комнату и нахмурился.

- Баст - сказал он.

Баст медленно повернул глаза, чтобы посмотреть на человека за барной стойкой.

- Поминки Шепа все еще продолжается, - сказал Квоут.

- Там немного нужно прибраться этим вечером.

Почему бы тебе не встать воглаве, чтобы закончить это?

Они будут рады видеть тебя...

Баст задумался, потом покачал головой.

- Я не думаю, Реши, - сказал он своим плоским голосом.

- Я действительно не в настроении. - Он оттолкнулся от стула и направился через всю комнату к лестнице, не глядя никому из них в глаза.

- Я просто лягу спать.

Жесткий звук его шагов отступил медленно вдаль, а затем последовал звук закрывающейся двери.

Хронист посмотрел ему вслед, потом повернулся и посмотрел на рыжего человека за барной стойкой.

Квоут тоже посмотрел на лестницу заинтересованным взглядом.

- У него просто был тяжелый день, - сказал он, звуча, будто разговаривал сам с собой, а не со своим гостем.

- Он будет в порядке завтра.

Вытирая руки, Квоут обошел вокруг бара и направился к входной двери.

- Тебе нужно что-нибудь, пока ты не лег спать? - спросил он.

Хронист покачал головой и снова начал собирать перо вместе.

Квоут запер входную дверь большим латунным ключем, а затем повернулся к Хронисту.

- Я оставлю это в замке для тебя, - сказал он.

- В случае, если ты рано проснешься и почувствуешь желание прогуляться или что-то в этом роде.

Я не склонен очень много спать в эти дни. - Он коснулся стороны лица, где на челюсти начал наливаться синяк.

- Но сегодня вечером я могу сделать исключение.

Хронист кивнул и закинул на плечо сумку.

Затем он осторожно поднял падубную корону и направился вверх по лестнице.

Оставшись один в общей зале, Квоут методично подметал пол, выметая все углы.

Он закончил расставлять блюда, мыть столы и бар, и убрал все лампы, кроме одной, оставляя тускло освещенную комнату, полную мерцающих теней.

На мгновение он посмотрел на бутылки за стойкой бара, затем развернулся и сам медленно поднялся наверх.

***

Баст вошел медленно в свою комнату, закрыв за собой дверь.

Он спокойно двигался во тьме, встав перед очагом.

Ничего, кроме золы и шлака не осталось от утреннего огня.

Баст открыл деревянный ларь, но внутри него не было ничего, за исключением толстого слоя резаной соломы и крошек на дне.

Тусклый свет из окна сверкнул в его темных глазах и очертил его лицо, когда он стоял неподвижно, словно пытаясь решить, что делать.

Через некоторое время он отпустил крышку ларя и она падая закрылась, завернулся в одеяло, и уселся на небольшой диван перед пустым камином.