Говоря это, м-ръ Джаксонъ ласкалъ указательнымъ пальцомъ оконечность своего носа, давая знать такимъ образомъ, что слова его надо понимать въ ироническомъ смыслѣ.

Вслѣдъ затѣмъ, стаканчикъ джина дѣйствительно былъ отправленъ къ застѣнчивому джентльмену и застѣнчивый джентльменъ проглотилъ его залпомъ, закусилъ и облизнулся. М-ръ Джаксонъ тоже промочилъ горло какой-то влагой, и прекрасныя леди, всѣ до одной, выкушали за компанію по рюмочкѣ мадеры. Тогда м-ръ Джаксонъ замѣтилъ, наконецъ, что ужъ время никакъ не терпитъ, и поэтому м-съ Сандерсъ, м-съ Клоппинсъ и маленькій Томми поспѣшили сѣсть въ карету. Было рѣшено, что мастеръ Томми поѣдетъ съ своей матерью, тогда какъ другія дамы останутся подъ покровительствомъ м-ра Раддля.

— Исаакъ! — сказалъ м-ръ Джаксонъ, когда м-съ Бардль приготовлялась сѣсть въ карету. При этомъ молодой человѣкъ взглянулъ на джентльмена съ ясеневою тростью: тотъ сидѣлъ на козлахъ и покуривалъ сигару.

— Что?

— Вотъ это м-съ Бардль.

— О, это я давно зналъ, — отвѣчалъ джентльменъ, засѣдавшій на козлахъ.

М-съ Бардль вошла и усѣлась; м-ръ Джаксонъ вошелъ послѣ нея, и карета двинулась съ мѣста. М-съ Бардль невольно задумалась надъ словами, произнесенными другомъ м-ра Джаксона. Какой умный народъ всѣ эти юристы: право!

— Странныя хлопоты бываютъ иной разъ съ этими судебными издержками! — сказалъ Джаксонъ, когда м-съ Клоппинсъ и м-съ Сандерсъ задремали на своихъ мѣстахъ, — я разумѣю издержки по вашему дѣлу, сударыня.

— Мнѣ очень жаль, право, что господа Додсонъ и Фоггъ не могутъ до сихъ поръ получить этихъ издержекъ, — отвѣчала м-съ Бардль, — но ужъ, конечно, эти лица должны иной разъ терпѣть и убытокъ, какъ скоро ихъ расчетъ оказывается невѣрнымъ.

— Вы однако жъ, какъ мнѣ сказывали, дали имъ собственноручную расписку на всю сумму по этому дѣлу, — сказалъ Джаксонъ.

— Да. Это сдѣлано для формы, — сказала м-съ Бардль.

— Разумѣется для формы, — отвѣчалъ Джаксонъ сухо. — Форма тутъ главное дѣло.

Скоро м-съ Бардль, убаюканная пріятной качкой экипажа, погрузилась въ сладкій сонъ. Она проснулась черезъ нѣсколько минутъ, когда карета внезапно остановилась.

— Ахъ, куда это мы заѣхали! — проговорила изумленная вдова. — Додсонъ и Фогтъ кажется не здѣсь живутъ.

— Не здѣсь, да все равно, — отвѣчалъ Джаксонъ. — Не угодно-ли вамъ выйти, сударыня?

М-съ Бардль, протирая заспанныя глаза, вышла изъ кареты. Мѣсто оказалось удивительно страннымъ: большая каменная стѣна съ желѣзными воротами по серединѣ: изнутри виднѣлся газовый свѣтъ.

— Ну, сударыни, — закричалъ джентльменъ съ ясеневою тростью, заглядывая въ карету и стараясь разбудить м-съ Сандерсъ, — выходите, сударыня.

М-съ Сандерсъ вышла. Желѣзныя ворота отворились, и м-съ Бардль, сопровождаемая возлюбленнымъ сыномъ, вступила въ длинный корридоръ. Кумушки ея послѣдовали за ней.

Комната, куда онѣ вошли была еще страннѣе длиннаго корридора. Ихъ обступили грязныя и неуклюжія лица.

— Что это за мѣсто? — спросила м-съ Бардль, озадаченная множествомъ пытливыхъ взоровъ, обращенныхъ на нее.

— Это одна изъ нашихъ публичныхъ конторъ, — отвѣчалъ Джаксонъ, озираясь назадъ и разглядывая спутницъ м-съ Бардль. — Смотрите въ оба. Исаакъ!

— Все обстоитъ какъ слѣдуетъ, — отвѣчалъ джентльменъ съ ясеневою тростью.

И они спустились по маленькой лѣстницѣ въ галлерею перваго этажа.

— Вотъ мы и пришли, — сказалъ наконецъ Джаксонъ, бросая вокругъ себя радостные взоры. — Все теперь исполнено, м-съ Бардль, по законной формѣ.

— Что это значитъ? — сказала м-съ Бардль, чувствуя сильнѣйшее біеніе сердца.

— A вотъ я вамъ объясню, сударыня, — отвѣчалъ Джаксонъ, отводя ее въ сторону, — не бойтесь ничего, м-съ Бардль. Не было на свѣтѣ человѣка деликатнѣе Додсона, сударыня, или въ нѣкоторомъ смыслѣ, человѣколюбивѣе Фогга. По обязанностямъ службы, имъ слѣдовало взыскать съ васъ законнымъ порядкомъ судебныя издержки, и они, какъ видите, выполнили эту обязанность съ тонкою деликатностью, оказывая всякую пощаду и снисхожденіе вашимъ нѣжнымъ чувствамъ. Вы будете впослѣдствіи вспоминать объ этомъ не иначе, какъ съ великимъ наслажденіемъ, сударыня. Это Флить, сударыня, долговая тюрьма. Желаю вамъ спокойной ночи, м-съ Бардль. Прощай, Томми.

Сказавъ это, Джаксонъ поклонился и ушелъ въ сопровожденіи джентльмена съ ясеневою палкой. Вдовица осталась на попеченіи другого джентльмена съ ключемъ въ рукахъ. То былъ тюремщикъ. М-съ Бардль завизжала; Томми заревѣлъ; м-съ Клоппинсъ отпрянула назадъ, м-съ Сандерсъ вскрикнула и всплеснула руками. Передъ ними стоялъ м-ръ Пикквикъ, собиравшійся въ эту пору освѣжиться ночнымъ воздухомъ, и подлѣ м-ра Пикквика стоялъ м-ръ Самуэль Уэллеръ, который, увидѣвъ м-съ Бардль, почтительно снялъ шляпу и отвѣсилъ ей низкій поклонъ.

— Не безпокойте эту женщину, — сказалъ тюремщикъ, обращаясь къ м-ру Уэллеру, — она только что пришла къ намъ.

— Зачѣмъ? Для чего?

— Она арестантка.

— Кто-жъ ее арестовалъ?

— Додсонъ и Фоггъ.

— За что?

— За неустойку по судебнымъ издержкамъ.

— Урра! — вскричалъ Самуэль, поспѣшно надѣвая шляпу. — Эй! Іовъ, Іовъ! — завопилъ онъ, побѣжавъ по галлереѣ. — Бѣгите сейчасъ къ м-ру Перкеру и зовите его сюда. Гдѣ старшина?

Но не было отвѣта на этотъ вопросъ: Іовъ Троттеръ мигомъ сообразилъ сущность возложеннаго на него порученія и бросился стремглавъ съ лѣстницы перваго этажа. М-съ Бардль грянулась на холодный полъ и обмерла серьезно, искренно, первый разъ въ своей жизни.

Нетерпѣливый и бурный въ своихъ движеніяхъ, Іовъ Троттеръ бросился по направленію къ Гольборну и бѣжалъ посреди дороги, то по мостовой, то по канавѣ, смотря по тому, какъ видоизмѣнялся его путь встрѣчными толпами женщинъ, мужчинъ, дѣтей, извозчиковъ и кучеровъ. Онъ остановился перевести духъ только на Грэинскомъ скверѣ, передъ воротами судебной палаты, гдѣ можно было навести справку о настоящемъ мѣстопребываніи м-ра Перкера. Но несмотря на величайшую поспѣшность, употребленную м-ромъ Троттеромъ, дѣло повернулось вовсе не такъ скоро, какъ можно было ожидать. Прошло добрыхъ полчаса, какъ ворота Грэина были уже заперты, когда онъ подошелъ къ нимъ. Іовъ отправился къ прачкѣ м-ра Перкера, жившей гдѣ-то въ Грэинскомъ переулкѣ y своей замужней дочери; н когда онъ отыскалъ эту особу, прошло слишкомъ четверть часа послѣ того, какъ обыкновенно запирались тюремныя ворота. Прачка сообщила адресъ м-ра Лоутона, котораго надлежало въ ту пору отыскивать въ общей залѣ трактира «Сорока», и когда, наконецъ, м-ръ Троттеръ выполнилъ порученіе Самуэля, на часахъ ближайшей башни прогудѣло десять.

— Вы ужъ черезчуръ опоздали, любезный, — сказалъ м-ръ Лоутонъ, — сегодня не попадете назадъ въ тюрьму. Гдѣ вы будете ночевать?

— Обо мнѣ тужить нечего, — отвѣчалъ Іовъ, — засну гдѣ-нибудь подъ мостомъ и дѣло съ концомъ. Но нельзя-ли отыскать теперь м-ра Перкера и объяснить ему все дѣло, такъ, чтобы завтра поутру онъ отправился туда какъ можно раньше?

— Мудреная задача, — отвѣчалъ Лоутонъ, послѣ минутнаго размышленія. — Перкеръ не любитъ, когда отрываютъ его отъ домашнихъ занятій; но такъ какъ здѣсь рѣчь идетъ о м-рѣ Пикквикѣ, то, пожалуй, попытаться не мѣшаетъ. Надобно нанять кабріолетъ на счетъ конторы.

Остановившись на этомъ, м-ръ Лоутонъ взялъ шляпу, извинился передъ товарищами, пировавшими за общимъ столомъ, отправился на ближайшую биржу и, взявъ извозчика, приказалъ ему ѣхать на Россель-Скверъ, въ квартиру м-ра Перкера.

Въ тотъ день y м-ра Перкера былъ большой парадный обѣдъ, какъ объ этомъ тотчасъ-же можно было догадаться по великолѣпному освѣщенію гостиной, откуда неслись торжественные звуки фортепьяно. Запахъ лакомыхъ блюдъ, распространившійся отъ кухни до крыльца, окончательно убѣждалъ въ этой догадкѣ. Въ числѣ гостей м-ра Перкера были: м-ръ Сникксъ, секретарь компаніи страхованія жизни, м-ръ Прози, знаменитый стряпчій, три адвоката, одинъ комиссіонеръ банкротскаго суда, директоръ изъ Темпля и ученикъ его, одноглазый молодой джентльменъ, подававшій блистательныя надежды и выступившій на юридическое поприще ученымъ трактатомъ о хлѣбныхъ законахъ. Были еще и другія, болѣе или менѣе знаменитыя особы. Когда доложили о внезапномъ прибытіи письмоводителя изъ конторы, м-ръ Перкеръ, оставивъ гостей, пошелъ въ столовую, гдѣ, при слабомъ свѣтѣ кухонной свѣчи, дожидались его м-ръ Лоутонъ и м-ръ Іовъ Троттеръ.