— Что же, господа? — сказалъ онъ. — Никто не думаетъ повеселить насъ?

— Это ваша обязанность, господинъ президентъ, — отвѣчалъ, выходя изъ-за стола, молодой человѣкъ съ густыми бакенбардами и косыми глазами.

— Слушайте! Слушайте!

— У меня, господа, была всего одна пѣсня, да и ту я пропѣлъ два раза, — сказалъ президентъ. — Неужели я долженъ ее повторить опять?

Общее молчаніе замѣняло на этотъ разъ отрицательный отвѣтъ.

— Сегодня, господа, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, надѣясь ввзести какой-нибудь интересный предметъ для общихъ разсужденій, — сегодня вечеромъ, господа, зашелъ я въ такое мѣсто, которое, безъ сомнѣнія, всѣмъ вамъ извѣстно, но гдѣ, по стеченію разныхъ обстоятельствъ, не случалось мнѣ быть уже нѣсколько лѣтъ сряду. Я разумѣю гостиницу «Лебедя» и тотъ кварталъ, гдѣ она стоитъ. Велика и обширна британская столица, господа! Какихъ гостиницъ не найдешь въ этихъ захолустьяхъ!

— Ну, теперь пойдетъ потѣха! — сказалъ президентъ на ухо м-ру Пикквику: — вы задѣли за самую чувствительную струну одного изъ этихъ джентльменовъ, Старикъ Джакъ Бемберъ вѣчно говоритъ объ этихъ гостиницахъ. Вы развязали ему языкъ.

М-ръ Пикквикъ сначала не замѣтилъ желтаго, широкоплечаго, низенькаго и сутуловатаго человѣчка съ длиннымъ носомъ и карими глазами, на котораго намекалъ м-ръ Лоутонъ. Теперь ученый мужъ увидѣлъ, сообразилъ и понялъ, что это былъ старикъ, странный старикъ. Когда онъ поднялъ свое морщинистое лицо, устремилъ на него острый, лукаво проницательный взглядъ, м-ръ Пикквикъ не могъ надивиться, какимъ образомъ сначала ускользнули отъ его вниманія такія примѣчательныя черты. Старикъ облокотился подбородкомъ на свою длинную костлявую руку украшенную желтыми ногтями необычайной длины, склонилъ свою голову на одинъ бокъ и дико заморгалъ своими карими глазами. М-ръ Пикквикъ заключилъ и рѣшилъ, что это весьма замѣчательная личность.

Мы надѣемся познакомить читателей съ личностью Джака Бембера въ слѣдующей главѣ.

— Ага! — воскликнулъ старый джентльменъ, отрекомендованный читателю въ послѣдней главѣ нашего достовѣрнаго раппорта. — Ага! кто завелъ здѣсь рѣчь о подворьяхъ нашего квартала?

— Я, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Я замѣтилъ вообще, что гостиницы въ этихъ мѣстахъ должны быть очень странны.

— Вы! — сказалъ старикъ презрительнымъ тономъ. — Что-жъ вы знаете, сэръ, о томъ времени, когда молодые люди запираются въ своихъ пустынныхъ кельяхъ и читаютъ, читаютъ и читаютъ, часъ за часомъ, ночь за ночью, до истощенія умственныхъ силъ, до затменія разсудка, въ мрачномъ лабиринтѣ полночныхъ занятій, до тѣхъ поръ, пока заря и утренній свѣтъ перестанутъ имѣть живительное вліяніе на ихъ здоровье, и они зачахнутъ жертвами чрезмѣрной любви къ наукѣ, подъ грудою старыхъ книгъ и накопившихся тетрадей? Что знаете вы о постепенной гибели подъ бременемъ тифа или чахотки, которую, въ другое время и при другихъ обстоятельствахъ жизни, испытывалъ въ этихъ же самыхъ комнатахъ жалкій человѣкъ, безумно промотавшій свѣжія силы юныхъ лѣтъ? A сколько несчастныхъ, думаете вы, отступило съ разбитымъ сердцемъ отъ дверей неумолимаго юриста, чтобы найти послѣднее убѣжище на днѣ Темзы или мрачный пріютъ за тюремными стѣнами? Да, сэръ, есть странныя жилища въ широкихъ захолустьяхъ британской столицы. Придайте, если можете, памяти и слова этимъ деревяннымъ панелямъ, и вы услышите изъ подъ каждой доски тысячи ужасныхъ повѣстей, тысячи романовъ изъ жизни — дѣйствительной жизни. Ничего не значатъ для меня всѣ ваши легенды съ ужасающими именами противъ одной истинной исторіи, взятой на удачу изъ воспоминаній этихъ старинныхъ перегородокъ.

Дрожащій голосъ старика и дикое выраженіе его лица совершенно сбили съ толку ученаго мужа, такъ что на этотъ разъ онъ не сдѣлалъ никакого замѣчанія въ отвѣтъ на его странныя рѣчи. Довольный произведеннымъ впечатлѣніемъ, старикъ Бемберъ улыбнулся, окинулъ собраніе торжествующимъ взглядомъ и продолжалъ такимъ образомъ.

"- Взгляните на нихъ съ другой, гораздо болѣе обыкновенной и не столько поэтической точки зрѣнія: что это за скромные пріюты для нуждающагося человѣка, который промоталъ свое богатство и, обманувъ ожиданія своихъ друзей, вступилъ на дорогу, гдѣ нѣтъ для него насущнаго куска хлѣба! Ожиданіе — надежда — неудачи — страхъ — бѣдность — нищета — отчаяніе, и потомъ — послѣдній конецъ въ бурныхъ волнахъ или въ грязномъ кабакѣ среди оборванныхъ негодяевъ: какая странная, дикая и вмѣстѣ разнообразная перспектива человѣческой жизни!"

Старикъ Бемберъ, оживленный предметомъ своей бесѣды, самодовольно потиралъ руками и, казалось, готовъ былъ ознакомить своихъ слушателей съ новыми болѣе интересными подробностями.

М-ръ Пикквикъ смотрѣлъ во всѣ глаза и готовъ былъ слушать во всѣ уши. Молодые люди улыбались и молчали.

"— Убирайтесь вы съ вашими германскими университетами и фантастическою жизнью нѣмецкаго студента"- продолжалъ старикъ Бемберъ, — много y насъ своихъ романовъ, разыгрывающихся внутри уединенныхъ стѣнъ: стоитъ только поискать!"

— Вы меня изумляете, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — ни разу мнѣ не случалось думать о романахъ такого рода.

— Еще бы! Разумѣется, вы не думали, — отвѣчалъ старикъ. — Вотъ такъ-же одинъ пріятель спрашивалъ меня: — "Что вы находите особеннаго въ этихъ комнатахъ?" — Комнаты довольно странныя, — говорилъ я. — "Совсѣмъ нѣтъ", — говорилъ онъ. — Пустынныя, говорилъ я. — "Ничуть не бывало", — говорилъ онъ. И вотъ въ одно прекрасное утро, собираясь отворить наружную дверь, онъ умеръ отъ апоплексическаго удара. Онъ опрокинулся головою на корзинку, гдѣ лежали письма, и пробылъ въ этомъ положеніи восемнадцать мѣсяцевъ сряду. Всѣ думали, что онъ выѣхалъ изъ города".

— Какъ же его нашли? — спросилъ м-ръ Пикквикъ.

— "Хозяинъ рѣшился, наконецъ, выломать дверь, такъ какъ его жилецъ не платилъ за квартиру цѣлыхъ два года. Призвали полицію, взломали замокъ… и на руки дворника, отворившаго дверь, шарахнулся сухой скелетъ въ синемъ фракѣ, черныхъ панталонахъ и шелковыхъ чулкахъ. Вѣдь это, я полагаю, довольно странно, милостивые государи, а?

И, склонивъ голову на бокъ, маленькій старичокъ опять самодовольно началъ потирать руками.

"— Знаю я еще другой случай, если вамъ угодно послушать. Позвольте… такъ точно — это случилось на клиффордскомъ подворьѣ. Одинъ безпокойный жилецъ — продувная бестія, я зналъ его — нанимавшій для себя квартиру въ верхнемъ этажѣ, вдругъ задумалъ принять мышьяка и запереться въ шкафу, который стоялъ въ его спальнѣ. Управляющій подумалъ, что жилецъ сбѣжалъ и немедленно прибилъ на воротахъ билетъ, что вотъ, дескать, отдаются въ наймы такіе-то покои. Явился новый постоялецъ, омеблировалъ пустыя комнаты и расположился въ нихъ жить. День проходилъ y него, какъ-слѣдуетъ, въ занятіяхъ разнаго рода; но по ночамъ не смыкалъ онъ глазъ въ своей спальнѣ и всегда чувствовалъ какое-то безпокойство. "Это, однакожъ, странно, подумалъ онъ наконецъ, — попытаюсь спать въ другой комнатѣ, и пусть эта спальня будетъ моей гостиной". — Сказано, сдѣлано. Съ этой поры, онъ ночи сталъ проводить спокойно, но зато никакъ не мотъ читать по вечерамъ. Усаживаясь въ новой гостиной за своимъ письменнымъ столомъ, онъ вдругъ становился безпокойнымъ, раздражительнымъ, и безпрестанно снималъ со свѣчи, не находя никакой возможности приковать свое вниманіе къ перу, бумагѣ или книгѣ. — "Я никакъ не могу раскусить этой загадки", — сказалъ онъ однажды, воротившись домой изъ театра и выпивъ стаканъ холоднаго грога. — "Не могу я раскусить этой загадки", — повторилъ онъ опять, прислонившись спиною къ стѣнѣ, чтобы отнять y своей фантазіи силу вообразить за собой какой-нибудь посторонній предметъ. Въ эту минуту глаза его вдругъ обратились на маленькій, всегда запертый шкафъ, и невольная дрожь мгновенно пробѣжала по всему его тѣлу, съ ногъ до головы. — "Странное ощущеніе", — подумалъ онъ, — "и ужъ, кажется, я испытываю его не въ первый разъ. Неужели тутъ завелась какая-нибудь чертовщина? Посмотримъ". — Сдѣлавъ надъ собою значительное усиліе, онъ взялъ кочергу, ударилъ со всего размаха въ дверь — и что же? Въ углу шкафа, вытянувшись во весь ростъ, стоялъ послѣдній жилецъ съ багрово-синимъ лицомъ, исковерканнымъ судорогами насильственной смерти. Маленькій пузырекъ съ ядомъ былъ еще крѣпко сжатъ его правою рукою".