— За знакомство, — объявил Дмитрий и стукнул стаканчиком о ёмкость с напитком своего боевого товарища.

Тут случилась заминка, но после короткого объяснения непосвящённые в тайны ритуала поняли, что надо «чокнуться», то есть ударить стаканчиками друг о друга.

— Не чокаясь, только на поминках пьют! — весело пояснил Дмитрий.

После того, как все ритуалы были выполнены, Гарри, как и объяснял Олег, махнул всё, что было в стакане одним глотком, как пил особенно гадкие зелья.

Горло обожгло жутким, неприятным вкусом. Что-то неприятно ударило в нос, а глаза заслезились. Гарри показалось, что с него на мгновение сорвали очки. Но что бы то ни было предпринимать уже поздно — юноша уже проглотил жидкость. Он закашлялся, начисто забыв наставления своих отравителей о том, что надо немедленно «закусить». Вспомнил он об этом только тогда, когда Рон, бешено вращая огромными, налитыми кровью глазами, в два прыжка удалился из комнаты в направлении уборной, а Майкл, неприлично ругаясь на неизвестном Гарри наречии, потянулся к ёмкости со снедью. Ганс в это время уже дожёвывал оливку, утирая выступившие слёзы.

Гарри Поттер, глубоко и часто дыша, дрожащей рукой полез в банку с огурцами. Когда с боем извлечённый из неё огурец, оказавшийся очень кислым, но всё же съедобным, был съеден, и несовершеннолетний герой магического мира получил назад способность говорить, он сипло изрёк:

— Дрянь!

— Что, не понравилось? — изумился невозмутимый Дмитрий, устроившийся на кровати Уизли.

— Когда я тебя угощу ядом «Perpetuum timeo», скажу то же самое! — прошипел Гарри, вылавливая ещё один огурец. — И послушаю, что ты ответишь!

— Кровожадный ты, однако! — проинформировал Поттера Ганс, наконец справившись с организмом. — Да и рецепты таких ядов тебе знать не положено — им и Авроров-то не всех учат!

— Специально для вас я готов научиться, — заверил его Поттер, борясь с желанием немедленно выложить рецепт яда и напомнить, что он убивает практически мгновенно, а противоядие варится почти неделю, но в то же время понимая, что почти прокололся.

В это время дверь отворилась, и в комнату вошёл заметно погрустневший Рон. Вид у него, надо сказать, был не важный.

— Ну что, герой, познакомился с большим братом Белое ухо? — участливо спросил Дмитрий, двигаясь, уступая Рону побольше места на его кровати.

— С кем? — слабо спросил Уизли.

— С унитазом, — милостиво пояснил Олег, проглатывая оливку.

— Ага, — вздохнул Рон и уселся на покрывало.

— Боевое крещение состоялось, — торжественно объявил Дмитрий и потянулся к бутылке.

От «второй» Гарри тактично отказался, потому как вовсе не желал отключиться и позволить Пожирателям убить его, мирно храпящего. Рон вопросительно посмотрел на друга. По глазам Уизли было видно, что за «крещение» ему очень стыдно и теперь жутко хочется реабилитироваться в глазах временных товарищей.

Гарри безразлично пожал плечами, давая понять, что он будет караулить, а Рон может творить что пожелает.

После «шестой» Гарри пожалел о своём решении и проклял своё сочувствие к желаниям друга. Дело в том, что Рон распробовал этот кошмарный напиток, хотя глаза всё ещё предательски слезились при каждом глотке. Если у Гарри после «первой» и последней голова закружилась, и пространство время от времени куда-то плыло, если не фокусировать взгляд на чём-то конкретном, то после шести «за…» у Рона началось неудержимое веселье. Сейчас он истерически ржал над тем, как не менее пьяный Майкл пытается попасть рукой в банку с огурцами, где сиротливо плавал единственный овощ, упрямо не желающий попадать в дрожащие пальцы.

Потом русские поведали душещипательную историю про то, как они с друзьями в Москве веселились.

— …и вот мы решили пойти к Виталику, парню из оперативного корпуса, — заплетающимся языком вещал Дмитрий. — У него квартира в маггловской части Арбата, недалеко от нашей академии.

— И вот мы притащились туда, — подхватил Олег не более внятным голосом. — Сначала сидели за столом. Потом Костя заявил, что только что видел белку. Причём зелёную.

— И мы все ползали по квартире, пытаясь её поймать, — продолжил его товарищ. — И что вы думаете? Поймали!

— Только потом это оказалась моя рубашка… — буркнул Олег. — Ну? Ещё?

В итоге, когда гости уползли по своим комнатам, Гарри оказался наедине с непотребно храпящими соседями.

— Гарри! Убей меня! Я ведь знаю — ты умеешь! — стонал Уизли утром, подняв на щедро облившего его водой Поттера всклокоченную голову с огромными, полными страдания глазами.

— Воды-ы-ы, — донеслось с другого конца комнаты, где из недр кровати уже появилась не менее всклокоченная голова Майкла.

Гарри немедленно вошёл в положение товарища и, окинув его сочувственным взглядом, облил ледяной водой.

Американец честно попытался проглотить хоть несколько капель драгоценной влаги, но ничего не получилось. Тогда он посмотрел на Гарри ТАК жалобно, что юному спасителю мира стало даже чуть-чуть стыдно. Но потом он вспомнил, что всё-таки имеет дело с сыном министра магии США, так что если он умрёт от похмелья, может разразиться скандал. В связи с этим Поттер напряг мозжечок и вспомнил заклинания, которые они учили недавно на дополнительных занятиях трансфигурацией. Он немедленно их применил, наколдовав два больших стакана. Они получились не очень красивые, но зато целые и ёмкие. Стаканы эти были немедленно наполнены водой.

Влаге несчастные страдальцы обрадовались как манне небесной. Они жадно хлебали воду, большая часть которой стекала по подбородку на шею и грудь, но до таких мелочей никому не было дела. Гарри же наблюдал за процессом со своей кровати, которую уже успел убрать, меланхолично покручивая в руках волшебную палочку.

— Гарри, я тебя обожаю! — отдышавшись, известил его Рон, едва ли не благоговейно глядя на Поттера.

— Аналогично, — прокряхтел Фокс. — А теперь будь другом — расскажи, что было вчера?

Гарри не хорошо усмехнулся, вполне успешно копируя своего преподавателя алхимии. Рон это непременно заметил, и сглотнул, понимая, что на то, что вчера было что-то хорошее, надеяться не приходится.

— До или после того, как ты устроил танец дикарей на столе? — поинтересовался Гарри, в упор глядя на американца.

Лицо сына министра магии США посерело.

— Можно, конечно, с того момента как Ганс решил сделать то же, но только на гардеробе… но тогда я не смогу поведать о том, как ты, Рон, (Уизли напрягся, в ожидании чего-то ужасного) изображал белку и проломил свою кровать.

«Белка» медленно подошла к кровати, которую покинула ради животворной влаги и откинула в сторону всё, что на ней лежало, вместе с матрацем. В доске, которая, собственно, и была кроватью, зияло отверстие, по размеру совместимое с ботинком.

— Или о том…

— Ладно, достаточно, — мрачно заявил Фокс, подходя к гардеробу.

Лучше бы он этого не делал…

Открыв гардероб, американец озадаченно уставился на того, кого увидел в зеркале, на внутренней стороне дверцы. Несколько секунд он пытался опознать этого незнакомца, а, опознав, испустил жалобный писк, свидетельствующий о том, что нынешний облик его категорически не устраивает. Лицо Фокса, как, собственно, и Рона, опухло и опознанию действительно подлежало с трудом.

— Голова болит, — счёл необходимым известить присутствующих Рон, осторожно нагибаясь, в поисках волшебной палочки.

— Reparo, — великодушно скомандовал Поттер, и кровать вернулась в нормальное состояние.

— Ещё плохие новости есть? — поинтересовался Фокс, оторвавшись от зеркала. День у него был окончательно испорчен.

— Хорошо, что ты спросил! — обрадовался Гарри. — Подъём играли полчаса назад, так что до завтрака осталось около десяти минут.

Ответом ему было скорбное мычание обоих товарищей.

По прошествии пяти минут американский гость облачился в давешнюю футболку, надпись на которой, однако, изменилась и теперь гласила: «Подставь другую щёку, а сам — хуком справа!».