— Да не нервничай ты так, — отозвался Гарри, перескакивая через обманчивую ступеньку.

— Что значит не нервничай? — не понял Уизли. — Мы лишились кучи баллов, а ты говоришь не нервничать?!

На самом деле Гарри прекрасно знал причину сегодняшнего недовольства Снейпа, стоившего всем факультетам, ученики которых в этот прекрасный день имеют несчастье попасть на глаза преподавателя алхимии. Дело в том, что вдобавок к обязанности в конце недели лезть в Тайную комнату Салазара Слизерина декану основанного этим магом факультета теперь придётся смириться с тем, что Гарри смог честно, не используя эмоций, пробить его блок, впрочем, не слишком сильный. Причиной был не сам факт разрушения учеником защитного барьера. И даже не те воспоминания, которые Гарри там увидел. Дело было в том, что Снейпа отвлекло то, что Вольдеморт вновь решил развлечься, причиняя предателю боль в области Метки. В общем, профессор был сегодня зол и ничего удивительного, что им досталось.

Рон продолжал что-то говорить, но Гарри его мало слушал, погрузившись в свои мысли.

— Эй, ты меня слушаешь? — Вернул его к действительности голос Рона, когда они уже подошли к классу ЗОТИ.

— Извини. Что ты спросил? — произнёс Поттер, возвращаясь к действительности.

— Может мне ей встречаться предложить?

Гарри чуть не задохнулся. Встречаться? Рон? Кому интересно? И когда? Хотя, конечно, почему нет? Это он должен постоянно думать как выжить, как победить, как не сойти с ума, как остановить Вольдеморта. Гарри даже забыл, что людям свойственно влюбляться, встречаться, не боясь, что того, кого ты любишь, могут завтра убить. И этот вопрос Рона поверг Поттера в полное недоумение.

— Кому? — глупо спросил он.

— Я же сказал — Парватти, — нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, прошептал Рон, покраснев.

— Я прослушал. Извини…

— Ну, так как считаешь? Стоит или не стоит? — спросил Рон, умоляюще глядя на Гарри, как будто тот знал ответы на все вопросы.

— О, приятель, да ты, я вижу, серьёзно…

— Конечно серьёзно, — прошипел Рон, ещё больше краснея.

— Попробуй, — просто сказал Гарри.

— Что серьёзно? Вот так просто подойти и спросить? — опешил Уизли.

— А почему нет? Если она тебе откажет, то это точно не будет зависеть от того, как ты это предложишь.

— Тебе-то легко говорить, — отозвался Рон. — Уж тебе точно никто не откажет…

— Мне всё легко, — отрешёно ответил гриффиндорец. — Не понимаю только почему это так сложно тебе? Это всего лишь девушка.

— Это не всего лишь девушка!.. — зашипел Рон, оттесняя Гарри к стене, подальше от остальных гриффиндорцев. — Она…

— Да понял я, что ты влюбился, — отмахнулся Гарри. — Но я повторю: это всего лишь девушка. Судьба мира от этого не зависит.

Может быть, сказано это было слегка эгоистично, но зато подействовало. Рон замялся, сказал, что Гарри прав и пообещал поговорить с Парватти после их экскурсии в катакомбы Слизерина.

Больше на этой неделе ничего примечательного не случилось. Кроме, возможно, того, что по истории они начали проходить Дамблдора и его борьбу с Гриндевальдом. В конце семестра теперь предстояло написать контрольную работу о жизни директора.

Наконец наступили выходные. Всю субботу, когда бы Гарри ни встретил ребят из АД, они пребывали в возбуждённом настроении. Рон отнёсся к перспективе спуска в легендарные катакомбы непривычно спокойно, разумеется, виной этому было то, что ему уже приходилось наведываться туда. В памятную ночь на втором курсе Рон сопровождал его первую часть пути, как, впрочем, и профессор Локарт. Гермиона же весь день не могла сосредоточиться на занятиях: она ухитрилась перепутать простые заклинания на трансфигурации, но Макгонагалл не обратила никакого внимания на промах лучшей ученицы, наверное, профессор тоже волновалась по поводу предстоящей экскурсии. Вечер, между тем, неотвратимо приближался. Ужин проходил подозрительно тихо: старшекурсники — главный источник шума — вели себя непривычно спокойно.

Как и предполагалось, все гриффиндорцы тесной кучей столпились в гостиной. Гарри видел, как они напряжены: Парватти и Лаванда не шептались и не хихикали, мальчишки притихли, Джинни сидела в кресле и смотрела в одну точку, не обращая внимания на потуги Дина хоть как-то развеселить её. Друзья присоединились к этой группе.

— Эй, Джинни, — как мог успокаивающе прошептал Гарри, — ты вовсе не обязана снова идти туда… я прекрасно понимаю, что это тебе не легко…

— Нет, Гарри, я уже решила, что пойду вместе с вами. Я не хочу сидеть здесь. Ведь теперь нам там ничего не грозит… с нами будут профессора Макгонагалл и Снейп, чтоб его…

Гарри не мог сдержать улыбку.

— Не продолжай, а то ещё услышат, — он мотнул головой на гриффиндорцев, — тогда Снейпа будут поминать до самой Тайной комнаты.

Он как мог ободряюще подмигнул Джинни и повернулся лицом к ребятам.

— Что-ж… нам пора. Выходим по двое, с интервалом в пять минут… хотя нет… сейчас я попробую наложить на нас отвлекающее заклинание… оно сложное, и не факт, что у меня получится, но тогда у нас будет возможность покинуть гостиную незамеченными: на нас просто никто не обратит внимания. Я сильно сомневаюсь, что ребята готовы защищаться от… Короче, расскажу всем, когда придём, профессора появятся немного позже, как сказал директор. Сначала он решил их проинструктировать, — поспешно добавил парень, когда на него устремились заинтересованные взгляды собравшихся.

Юноша быстро достал из рукава палочку, направил её на занимающихся своими делами в противоположном конце гостиной младшекурсников, и прошептал несколько не знакомых слов для всех собравшихся. Потом палочка была направлена на товарищей. Ещё несколько непонятных слов и быстрых взмахов, и все они почувствовали, что-то напоминающее лёгкое дуновение ветра.

— Вроде получилось… пойдём, проверим, — как-то через чур запальчиво бросил он, и первый двинулся к портрету Полной дамы.

— Кто здесь? — Встрепенулась женщина на картине, — кто открыл вход?

Она не могла сфокусировать взгляд на группе старшекурсников, как ни старалась. Гарри сделал ребятам знак быстро двигаться вперёд, а сам, повинуясь непонятному, сиюминутному побуждению, повернулся лицом к портрету, поднял палочку и наложил на него заклинание Obliviate. До этого Гарри не приходилось пользоваться заклятием забвения, однако, теорию его парень выучил ещё летом. Теперь же ему представился отличный случай испытать свои навыки. Если он правильно помнил, то Obliviate для портретов — намного более тонко и сложно, чем простое выборочное стирание памяти у человека. Там присутствовал более сложный уровень Гермионовой арифмантики. Надо было выбрать нужные воспоминания, уничтожить их так, чтобы не получить эффекта вроде Локартова заклинания. В данном же случае надо было не только заставить потрет забыть отдельный момент, но и не повредить его восприятие действительности, которое могло быть разрушено заклинанием. Самое сложное всё же было заставить портрет не просто забыть об их появлении, но и создать новые воспоминания. По его замыслу она должна была считать, что никто не выходил из гостиной этим вечером. Гарри не знал, что толкнуло его на эти действия, но решил, что перестраховаться просто необходимо — он не мог позволить прошлогодней истории повториться. Нельзя было давать Аллерту даже малейший повод для подозрений, ведь, как работник министерства, он, естественно, был хорошо осведомлён об их прошлогоднем предприятии.

Вскоре он догнал однокурснков, которые, крадучись, двигались по коридору к лестнице. На пятом этаже они встретили хаффлпафцев, которые мудро рассудили, что стоит покинуть гостиную пораньше. Дабы не травмировать психику товарищей, Гарри направил палочку на группу гриффиндорцев: «Finite!». Теперь однокашники могли сфокусировать на них взгляд.