На занятиях АД ребята, перебивая друг друга, потребовали, чтобы Гарри рассказал об особенно понравившихся им заклинаниях, на что Поттер предложил немедленно позвать профессора Снейпа и допросить его. Почему-то желающих не нашлось…

Наконец, ближе к середине декабря, обстановка пришла в норму. По крайней мере, Гарри перестал ходить на оклюменцию в мантии-невидимке, спасаясь от любопытных учеников, а чаще учениц, возжелавших знать, как проходят дополнительные занятия зельями. Одна незадачливая шпионка попыталась проковырять дырку в двери (так показалось Гарри, но, возможно, она пробовала установить чары слежения) и потом очень долго выслушивала добрые слова профессора в свой адрес и в адрес факультета Ревенкло. Гарри предпочёл молча сделать вид, что полностью поглощён булькающим котлом (наскоро созданной иллюзией, притом не очень качественной). Ни Гарри, ни Снейп не вспоминали о недавней дуэли. Гарри — чтобы не нарваться на грубость — лаяться ему вовсе не хотелось. Почему молчал Снейп, Поттер не знал, да и не хотел знать. Занятия проходили в относительной тишине — критиковать успехи Поттера Снейпу, по прежнему, ничто не мешало, равно как ничто не мешало Гарри пропускать эти комментарии мимо ушей.

Каникулы неотвратимо приближались, заставляя Гарри и друзей всерьёз задуматься о предстоящей перспективе провести их в аврорской школе. За несколько дней до каникул Дамблдор позвал их к себе в кабинет, дабы просветить относительно предстоящего обучения.

— Вечером в первый день каникул вы должны будете отправиться по каминной сети в школу, — говорил директор, — необходимые вещи занесите ко мне в кабинет утром — когда вы прибудете, они будут вас ждать. Не надо набирать с собой всё подряд, — продолжал он, — возьмите только самое необходимое. Учебники, ингредиенты, тёплые мантии — это вы получите на месте. О ваших домашних животных здесь позаботятся.

У Гарри отлегло от сердца. Он уже представлял себе, какое лицо будет у Джинни, когда он попросит её приглядеть за Кеарой… теперь одной проблемой станет меньше.

— Скажите, профессор, — обратился к директору Гарри, — а в чём заключается обучение?

— Почти то же, что и в Хогвартсе, — ответил директор. — Только намного серьёзнее. Вы окажетесь среди взрослых Авроров, приехавших для повышения квалификации и лучших учеников иностранных аврорских школ, желающих получить дополнительные знания.

— А… боевой опыт они не предлагают?

— Понимаешь, Гарри… сейчас всякое может случится, — осторожно начал директор. — Но в первичной программе это не предусмотрено. Учебные тревоги — да, но не настоящие бои.

— Гм… профессор Дамблдор?…

— Да, Гарри?

— А мне так и сказать им, мол, здравствуйте, я — Гарри Поттер? Или нет?

Директор улыбнулся.

— Если ты о том, безопасно ли тебе называться своим именем и пользоваться собственной внешностью, то да. Можешь им так и представиться. Даже табличку к мантии приколоть можешь.

Гарри невесело усмехнулся:

— Зачем табличку? У меня же и так на лбу написано: «Гарри Поттер»…

Очень скоро ребята оказались в гостиной, где ученики уже, не смотря на то, что до каникул оставалось несколько дней, самозабвенно предавались безделью.

Рон сегодня решил снизойти до общения со старым другом — Лаванда поссорилась со своим парнем, а Парватти побежала успокаивать подругу. Так что весь этот вечер друзья, вместо того, чтобы заняться уроками, просидели перед шахматной доской с умными лицами.

Ночью Гарри было непривычно душно. Он лёг поверх одеяла, чтобы хоть как-то охладиться, но это не помогало. Когда юноша отодвинул полог, чтобы налить себе воды из стоящего на столике графина, он едва не упал в обморок — в спальне было абсолютно темно, словно все окна в мгновение ока исчезли. Как будто в погреб попал…

Юноша быстро нашарил под подушкой палочку и произнёс заклинание света. Вот тут-то ему и стало по-настоящему жутко — палочка ничего не осветила, словно бы вокруг была сплошная пустота. На ощупь Гарри вновь забрался в кровать и, словно маленький ребёнок, напуганный страшным фильмом, свернулся в комочек под одеялом. Он даже не успел ни о чём подумать — пустота внезапно рассеялась, и его взору предстал замок, стены которого были сделаны из чистого золота. Юноша, словно на крыльях, пролетел мимо крепостной стены, непонятной ромбической формы, увидел многочисленные отходящие от неё золотые же дороги над светящейся бездной, массивные ворота, с непонятным знаком — девятью кругами разных размеров, вставшими в линию, словно пройдя сквозь ворота, юноша увидел прямо под собой огромную, с три человеческих роста, клепсидру, наполненную мягко светящейся жидкостью. У юноши не было тела — только зрение. Он видел сказочный замок как во сне. Обратив своё внимание вверх, Гарри увидел под золотым шпилем на крыше замка огромную нишу, заполненную ярким светом. Глаза (или уже не глаза?) немилосердно жгло, но юноше показалось, что там что-то вращается…

Поттер попытался приглядеться внимательнее, но мир начал меркнуть. В который раз темнота заволокла Гарри Поттера раньше, чем он смог докопаться до истины. Уже спустя секунду Гарри резко сел на кровати, тяжело дыша. В ушах, словно в насмешку над юношей, тихим шёпотом крутились призывные слова об Оси Времён.

Юноша, в упор глядя на плотно задёрнутый полог, утёр со лба холодный пот.

«Да что же это такое, леший побери?!» — негодовал он. — «Если ему так нужна помощь, то пускай обратится по всей форме! Хоть бы представился… а то… Страж!.. тоже мне…»

Поттер досадливо фыркнул и уткнулся носом в подушку. Долго он так не пролежал и очень скоро перевернулся на бок, пристально уставившись на тёмный полог.

Этой ночью он так больше и не заснул: покатавшись по кровати с полчаса, он извлёк из-под подушки палочки и шёпотом призвал к себе первый попавшийся учебник, оказавшийся пособием по чарам, и углубился в чтение теории аппарирования.

Последним уроком перед каникулами были чары со слизерином. Профессор Флитвик сжалился над несчастными шестикурсниками и позволил им на последнем уроке повалять дурака. Без межфакультетской грызни, разумеется, не обошлось. В итоге гриффиндорцы были атакованы летающими пергаментами, а слизеринцы, не без участия Гарри, подверглись нападению самонаводящимися орлиными перьями, время от времени щедро обрызгивающими «мишени» чернилами. Оба факультета получили от выбравшегося из-под стола Флитвика баллы за прекрасно использованные заклинания, правда, тут же потеряли их за безобразное поведение на уроке.

Когда шумные гриффиндорцы добрались до гостиной, Гарри поспешил наверх — собирать необходимые вещи, как и приказал Дамблдор.

Жизненно важными юноша счёл зубную щётку, которую мудро решил оставить у себя до завтра, прочее подобное барахло, пяток умных книжек, имеющих к школьной программе весьма отдалённое отношение и отцовскую мантию-невидимку. Нет, юноша не собирался брать с собой мантию — напротив, он хотел отдать её директору вместе с Картой. Он справедливо рассудил, что в аврорской школе об этих нехитрых шпионских принадлежностях могут пронюхать те, кому это не положено. А Поттеру такой поворот событий был вовсе не желателен. Карте бы Дамблдор нашёл достойное применение — в этом сомневаться не стоило. Рон пришёл позже — провожал Парватти к каминам, открытым для переправки школьников по домам из-за опасности Хогвартс-экспресса. Хогсмид был пуст и полностью разорён, и сейчас по дороге на станцию можно было встретить кого угодно — от Пожирателей, до мелкой нечисти.

Вместе с Роном и Гермионой они потащили получившиеся тюки к директору в кабинет. Надо сказать, что больше всего поклажи набрала Гермиона — она решила прихватить с собой побольше умных книжек, которые, по её мнению, немедленно должны были пригодиться во время обучения. В итоге друзья решили, что большую часть этих книг следует сгрузить в небольшой маггловский рюкзак Рона. Правда, до этого рюкзак пришлось заколдовать, слегка увеличив его вместимость.