Глава 11
«Я не диктатор. Просто у меня такое выражение лица»
Аугусто Пиначет.
Юноша решил, что думать над словами таинственного Стража, сейчас просто не может, и попробовал вернуться к ЗОТИ. Но ничего не получалось. Он просто не мог сконцентрироваться на занятиях. Ход мыслей постоянно прерывался абсолютно посторонними размышлениями.
Каким оружием пользуются его враги? Своими врагами Гарри в первую очередь, естественно, считал Вольдеморта и Пожирателей смерти. И, наверное, министерство, пока там командует Фадж. Он попробовал рассуждать логически. Главное оружие Тёмного лорда — его слуги. Он может заставить Пожирателей выполнить любой приказ, ибо они боятся его гнева. Так… что-то мысли начали путаться…попробуем по-другому.
Гарри взял лист пергамента, и попробовал изложить на нём свои догадки:
??? Бороться с врагами их же оружием, но не уподобляться им.???
Враги:
Волдеморт, Пожиратели смерти, те, кто их поддерживает. Фадж.
Оружие врагов:
Волдеморт: большой магический потенциал, знания, доступ к высшим чинам министерств магии мира, способность заставить слуг бояться себя. Чёрная магия. Постоянный контроль над Пожирателями. Страх. Люди боятся даже произносить его имя.
Пожиратели смерти: непростительные проклятия, чистокровность, а, следовательно, большие связи. У большинства слизеринская изворотливость, количество.
Министр магии — закон, злословие.
И что???
Гарри тупо смотрел на листок пергамента, когда из спальни спустился Рон.
— Ты что, спать не ложился, — первым делом спросил тот.
— Нет.
— Очень содержательный ответ, — надулся Рон.
— Извини, я просто никак не могу сосредоточиться, — пояснил Поттер, делая вид, что потягивается, а на самом деле по-тихому заталкивая пергамент себе в рукав мантии, — я тут просто прикорнул слегка.
Рон очевидно ещё до конца не проснулся и не заметил манипуляций Гарри с пергаментом.
— А на завтрак-то ты пойдёшь? — безуспешно пытаясь подавить зевок протянул Рон.
— Да, конечно, меланхолично отозвался вернувшийся к занятиям Поттер.
Рон уселся в кресло напротив, и там заснул, а Гарри честно почти написал ЗОТИ про «теорию непротивления злу насилием». Концовку и несколько пропусков он надеялся списать у Гермионы.
Часам к девяти начали спускаться другие студенты. Как ни странно, но среди последних была Гермиона. «Наверное читала в постели пол ночи» — подумал Гарри.
— Доброе утро, ребята. — Провозгласила сияющая староста, — как спалось?
— Нормально, — пробубнил из своего кресла разбуженный приветствием Рон, — пока ты нас не разбудила.
— Кого это нас? — вспыхнула Гермиона. — Да один ты можешь дрыхнуть в такое время. — Похоже возмущению её не было предела. — Или вы, Рональд Уизли, уже настолько зазнались, что говорите о себе во множественном числе?
— Нет, я решительно ничего не могу понять, меня будят, можно сказать, на самом интересном месте, а потом заявляют, что у меня мания величия! Никаких извинений, ничего!
Гермиона уже открыла рот, чтобы довести до аудитории в лице Рона, Гарри и всех остальных Гриффиндорцев, которые имели счастье в этот момент находиться в гостиной, всё, что она думает о некоторых неблагодарных оболтусах, которые ещё смеют предъявлять какие-то претензии, но Гарри во время успел вклиниться в их спор.
— Ладно, хватит вам, лучше скажите, знаете ли вы, какой сегодня день?
Рон глубоко задумался. Гермиона так же выглядела озадаченной. Потом её лицо вдруг как-то странно стало одновременно грустным, понимающим и сочувствующим.
— Ой, Гарри, прости… я совсем не подумала, правда…
— Гермиона, ты о чём, — Гарри явно не понял, с чего такая странная реакция.
Через несколько секунд до Гермионы дошло, что Гарри говорит не о том, о чём она подумала.
— Гм… Гарри, — тихо начала она, — ровно пятнадцать лет назад тебе оставили твой знаменитый шрам.
Минута молчания. Весь факультет вымер. Рон упал на кресло.
— Прости… — тихо закончила Гермиона.
Гарри в очередной раз напомнил себе, что для всех он герой, и ему непозволительно показывать свои слабости: таков уж удел Мальчика-который выжил… и, сделав над собой титаническое усилие, спокойно, и даже слегка озадаченно ответил:
— Вообще-то я имел ввиду, что сегодня Аллерт обещал устроить нам дуэли с другими факультетами. Но если ты настаиваешь на копании в прошлом, то давай лучше вспомним, что скоро шесть лет с того момента, как мы подружились.
Этой фразой он полностью разрядил обстановку. Гриффиндорцы вернулись к своим делам, Рон и Гермиона впали в глубокую ностальгию. Лишь немногие заметили, что знаменитый Гарри Поттер сидит в кресле, и тупо смотрит в одну точку, теребя в руках кусок пергамента.
Из ступора Гарри вывел голос Рона.
— Гарри, завтрак вот-вот начнётся… или ты не пойдёшь… послушай, мы с Гермионой понимаем, что тебе сейчас не до этого, но всё-таки… как защититься от Invencius mortus? Ведь дуэли будут уже сегодня… а если нам попадётся слизеринец. В общем хотелось бы знать как защититься…
— Я уже перерыла все справочники, которые нашла в библиотеке, но так ничего и не нашла, — подхватила Гермиона, — и мы с Роном подумали, что может быть ты знаешь… и Гарри, ещё раз извини меня, — Гермиона потупила взгляд, и уставилась на свои туфли, что было абсолютно несвойственно старосте Гриффиндора, лучшей ученице Хогвартса, и так далее.
Довольно неуклюжая попытка вывести его из состояния оцепенения. Что-ж… всё равно приятно…
— Да нет, ребята, всё в порядке. В конце-концов это было пятнадцать лет назад… Invencius mortus вызывает некое подобие комы. Длится приблизительно трое суток. Относится эта формула к третьему уровню высшей магии нападения. Блокируется либо защитным заклинанием protego-mauvais-maxima, аналогичного третьего уровня, либо protego-mortus-mauvais-maxima, четвёртого уровня. Если использовать заклятия пятого, шестого и высшего, седьмого, то это может быть опасно для неопытного противника, так что на школьной дуэли, даже со слизеринцами, его применять запрещено. Отражающая формула длинная, так что если не успеваете прочитать заклинание, то попробуйте увернуться, оно не целенаправленное.
Рон и Гермиона слушали, приоткрыв рты. Да, такой лекции от него явно не ждали. Ну, такова незавидная доля Гарри Поттера — поражать всех своими познаниями а области Защиты от тёмных искусств…
— Какое-какое? — не понял Рон.
— Целенаправленное, — включилась в беседу Гермиона. — Это заклинание, от которого нельзя увернуться. Достаточно пустить его в оппонента, и как бы он не извивался, в цель заклинание всё равно попадёт.
— Если конечно не встретит материальной преграды, достаточно прочной, чтобы выдержать его заряд. По этому принципу и работают защитные и щитовые заклятия, — закончил Гарри.
— Боже мой, с кем я общаюсь, — возвёл очи к небу Рон. — Кстати, до конца завтрака осталось семь минут, друзья мои, так что сейчас мы либо бежим завтракать, либо потом голодаем.
— Предлагаю вместо завтрака сходить на кухню, проведать Добби и Винки. А за одно и перекусим, — сказал Гарри, засовывая в карман тот самый клочок пергамента.
Предложение было единогласно принято.
— Гермиона, — взмолился Рон по дороге на кухню. — Только не надо им, а за одно и нам мозги компостировать своим ГАВНЭ, ладно.
— Рональд, ты просто не понимаешь, как важен фактор свободы и выгоды в труде, а всё потому, что не учишь историю. Домовики должны получить свободу, вот увидишь, после этого они будут трудиться гораздо продуктивнее. А рабство это не выход. Если домовики не понимают этого, то их стоит пожалеть…
— Кхе-кхе, — попробовал изобразить Амбридж Гарри, — получилось у него, мягко говоря, не очень, но тем не менее, необходимый эффект это действо возымело: Гермиона замолчала. — Мы пришли, — закончил парень.
